Смещение образа. О чем говорит визит президента Владимира Путина в «Яндекс»
В конце прошлой недели Владимир Путин посетил офис «Яндекса». Казалось бы, вполне протокольное событие, но оно вызвало широкую дискуссию: ведь состоялся визит в компанию, которую можно отнести к инновационному сегменту. Вдруг это сигнал? В экспертном сообществе начали обсуждать последовательный ряд событий. На Петербургском форуме вице-премьер Игорь Шувалов сообщил, что президент буквально «заболел» цифровой экономикой и готов обсуждать связанные с ней темы до глубокой ночи. Затем — встреча с детьми в инновационном центре «Сириус». И вот теперь «Яндекс». Эксперты гадают: это серьезная перезагрузка образа или электоральный ход — заигрывание с молодежью через участие в прорисовке картины будущего. Ведь «картина будущего» — самая модная фишка общественных дискуссий в этом году.
Образ Путина четко ассоциируется с тяжелой индустрией, в первую очередь сырьевой. Консервативный президент — консервативные отрасли. Путин и «Газпром», Путин и «Роснефть» — устоявшиеся ассоциации. Национальный менталитет в значительной степени индустриален. Базовый электорат воспринимает экономическое развитие через строительство промышленных заводов, с ностальгией оглядывается на период «великих индустриальных прорывов». Путин чувствует этот момент, регулярно посещает новые стройки, встречается с рабочими и внимательно беседует с менеджментом. Такой образ дает президенту очевидные преимущества: он встроен в реальные процессы и сам за счет этого приобретает гораздо больше реальности, чем его текущие оппоненты.
Описание российской бизнес-элиты также в значительной степени определяется ее индустриальным масштабом и неформальной иерархией отраслей: нефть и газ неизменно на первом месте, далее в том или ином порядке идут ВПК, металлургия, энергетика, нефтехимия, авиапром. Все это каркас не только реальной экономики, но и символический скелет общества в целом. Скелет этот состоит из сложного переплетения труб и проводов высокого напряжения. В той или иной мере он отражает индустриальную матрицу, созданную в середине XX века. Принято фиксировать колоссальный разрыв между российской элитой и населением. Однако этот разрыв финансовый, ресурсный. Сам тип мышления, способ описания реальности, ценностная основа сохраняют уникальное и характерное для первого этапа накопления капитала единство. По сути на всех этажах социальной лестницы примерно одни и те же люди, мыслящие похожими схемами и шаблонами.
Поэтому объяснимо, что в отношении хай-тека президент до последнего времени не делал, в отличие от Медведева, символических жестов поддержки. Путин, к примеру, скептичен в отношении зеленой энергетики — теме, которую регулярно пытается «продать» ему Анатолий Чубайс. Его невозможно представить с гаджетами, в социальной сети, он не встречался с технологическими предпринимателями и стартаперами. Либо он сам, либо команды, которые до сих пор отвечали за его имидж, видно, полагали, что это серьезно девальвирует статуарный образ главы государства. Люди, находящиеся в прямом контакте с Путиным, часто демонстрируют крайне настороженное отношение к слову «модернизация», считая, очевидно, что президенту оно не близко, — принято считать, что это понятие принадлежит кругу премьер-министра.
Последние события стали менять сложившийся стереотип. Путин как бы нагоняет реальность, которая ушла далеко вперед за последние десятилетия. Рассматривать в этом движении только элементы работы над имиджем было бы сильным упрощением: мир стал принципиально другим, и, наверное, президент ощущает, что прежний язык описания реальности устарел. На короткой дистанции, особенно на горизонте выборов 2018 года, никаких электоральных проблем сложившийся образ не создает. Но неверно видеть в Путине лидера, нацеленного только на ближний электоральный цикл. По своему складу он принадлежит к политикам, которые могут играть вдолгую. В любом случае уже через год, по всей видимости, сразу после своего переизбрания, он начнет решать сложнейшую проблему транзита власти. А в перспективе десятилетия уже не только узкий слой либеральных технократов, но и целые генерации новых поколений перестанут соответствовать рамкам нынешней культуры.
Объясняется ли недавнее смещение его образа этим аспектом? Скорее всего, да, хотя пока работа идет в тестовом режиме. Проблема здесь в том, что новый язык не может быть локальным, работать только в сфере digital технологий. Он требует переосмысления всего комплекса процессов, включая управленческую модель. Ведь что такое образ руководителя индустриальной культуры? Это жесткие связи, четкие иерархические ступени, детальная регламентация процессов. Управленческое пространство разделено на крупные блоки, те — на более мелкие; люди предельно функциональны. С другой стороны, такая система включает в себя глубокие неформальные взаимодействия, которые определяются персональным ресурсом участников, созданием вокруг ключевых фигур силовых полей притяжения и отталкивания. Эти две особенности делают систему и обезличенной, и максимально персонализированной одновременно.
Новая экономика предлагает сетевой концепт. Он делает структуру гибкой и подвижной. Выключается целый ряд фильтров, которые сдерживают коммуникации и поиск новых решений. Происходит размыкание системы, включение в нее широкого поля внешних воздействий. А все это формирует запрос на другую стилистику, существенное изменение правил игры. Вряд ли поэтому модернизация образа Путина станет тотальной. Это вопрос его внутреннего комфорта; кроме того, сильный разрыв создает риск потери цельности образа — можно разрушить старую основу, но не найти новую, зависнуть. Прошедшая в тот же четверг встреча с крупным бизнесом показала, как мало в допущенном круге инновационных компаний. Из более полусотни предпринимателей инновационный сегмент в той или иной мере, очень условно, был представлен лишь тремя — четырьмя фигурами. В целом круг был составлен из капитанов списка Forbes и крупных госменеджеров — людей старой школы.
Однако в целом расширение рамок, экспансия на новые смысловые территории, которую проводит Путин, — позитивное движение. В элитах, которые привыкли «считывать сигналы» и трактовать жесты, такие действия будут расценены как постепенное изменение вектора. Было бы крайне полезно, если бы Путин не ограничивался только компаниями с уже сложившейся историей и брендами, а затронул более широкие сферы технологического предпринимательства — молодые стартапы, венчурный бизнес, стал бы воздействовать на инновационную среду в целом. Ведь будущие технологические прорывы могут возникать где угодно, в любом гараже, переоборудованном под лабораторию. Исследовательский дух дышит, где захочет.