Социальные круги: почему мы не можем дружить со всеми

«Дружба, как один из краеугольных камней человеческой социальности, уже неплохо изучена антропологами, биологами, психологами, историками, лингвистами и даже экономистами. Но никто не думал и не писал о дружбе больше, чем… нет, не психологи, как ты подумал, а философы!» — пишет эксперт по коммуникациям и социальному интеллекту, приглашенный спикер и преподаватель ведущих российских бизнес-школ и корпоративных университетов Максим Фельдман в своей книге «Homo Amicus. Деловой человек в поисках друга», которая вышла в издательстве «Альпина Pro». 

Фельдман называет себя проповедником дружбы как одной из несущих конструкций долгой, счастливой и здоровой жизни. В своей книге он приводит результаты современных научных исследований и экспериментов и рассказывает о дружбе сквозь призму философии, опираясь на рассуждения как великих, так и не очень известных мыслителей: «Это не дань моде на философию, это действительно близкий мне исследовательский подход», — поясняет Фельдман.

Forbes Young публикует отрывок из книги «Homo Amicus. Деловой человек в поисках друга» о том, что такое круги близости, почему мы можем нарушить закон ради ближайшего родственника или друга, и на какие связи — сильные или слабые — нам стоит тратить больше своих эмоционально-когнитивных ресурсов.

Представьте себе, что вы — пассажир автомобиля, за рулем которого сидит ваш близкий друг. На участке дороги, где разрешенная скорость составляет 60 км/ч, ваш друг сбивает пешехода, двигаясь со скоростью не менее 100 км/ч. Свидетелей — кроме вас — нет, а камеры на этом участке дороги не работали. Адвокат вашего друга говорит, что если в суде вы скажете, что скорость автомобиля составляла 60 км/ч, то спасете друга от любых серьезных последствий.

Что вы сделаете? 

В 1998 году голландские исследователи задали эту задачку, которую они назвали дилеммой пассажира, 30 000 менеджеров в нескольких десятках стран. В США лишь один из десяти респондентов ответил, что ради спасения близкого друга был бы готов соврать в суде, нарушая закон и навлекая на себя большой риск. Респонденты из многих экономически развитых стран в целом отвечали так же, а вот во Франции и Японии ответ «да, я совру в суде ради друга» давали трое респондентов из десяти. Самый высокий показатель был зафиксирован в Венесуэле, где такой ответ дали семеро, а в России так ответили пятеро из десяти участников.

Модель различий деловой культуры в разных регионах мира, которую опубликовали эти исследователи¹, подразумевает, что люди решают подобные дилеммы, исходя из целого ряда предпосылок, из которых важнейшие: национальные отношение к допустимости нарушения закона и представление о том, что такое близкая дружба. Очевидно, даже тот, кто готов лжесвидетельствовать в суде, не станет этого делать ради помощи малознакомому человеку, и вряд ли кто-то — даже в самой традиционной культуре — стал бы ожидать такого. Другое дело — нарушить моральные или законодательные нормы, чтобы спасти ближайшего родственника или лучшего друга. 

Получается, что многие важные решения в жизни, особенно связанные с помощью другим людям, принимаются нами исходя из того, о каком уровне близости с человеком идет речь. А значит, имеет смысл поговорить о том, как люди расставляют приоритеты между теми, кто по-настоящему важен, а кто — не очень. 

В 1991 году британский антрополог и эволюционный психолог Робин Данбар сделал большое открытие — он доказал, что человеческий социальный капитал имеет ограниченную емкость. Да, наша социальность не безгранична! 

Любое взаимодействие с другим человеком требует затрат когнитивных и эмоциональных ресурсов — памяти и внимания, эмоций и чувств, мыслей и энергии. Современная наука пришла к выводу, что для нашего мозга это, по сути, один и тот же вид деятельности, требующий от психики значительных усилий. К слову, само слово «психика» произошло от древнегреческого «псюхе» — «душа» и «психикос» — «душевный, жизненный». А душа — конечно, если убрать религиозное и глубоко философское значение этого слова, — это совокупность всех мыслей и внутренних переживаний человека. Этой внутренней энергии среднему человеку хватает на поддержание более или менее качественных (близких) отношений с очень ограниченным количеством людей. По Данбару, размер нашей «стаи» на каждом жизненном этапе — около 150 человек. 

В целом концепция Данбара не вызвала фундаментально содержательных споров в научном сообществе, критики спорят только с цифрами: кто-то утверждает, что это число 300 или даже 600, а кто-то сомневается, что нас хватает на 150. По большому счету никто так и не смог опровергнуть концепцию числа Данбара — по крайней мере пока! Так что на страницах этой книги мы будем пользоваться теорией этого признанного ученого. 

Почему наш персональный социальный капитал не безграничен? Как я уже говорил, каждый разговор или переписка с другим человеком требуют затрат, для начала — расходования ресурса нашей памяти. Мы должны что-то запомнить о собеседнике: имя, внешность, место работы, его дружеские и родственные связи, предпочтения и качества характера. Даже если речь идет всего лишь о мимолетном разговоре с новым знакомым, мы все равно сохраним хоть какую-то информацию о нем в задворках памяти. А если мы продолжим общение с этим человеком и будем сближаться с ним, то помимо памяти, желания и внимания мы будем расходовать еще один важнейший ресурс — время! А со временем лучше не ссориться, как говорил Алисе, когда она попала в Страну чудес, герой по имени Болванщик. 

То, что время — штука не бесконечная, мы понимаем точно. А вот осознать ограниченность столь необходимых для общения с другими людьми когнитивных и эмоциональных ресурсов — не так просто. Но сделать это крайне полезно — ведь только тогда мы сможем расставить приоритеты и постараться более осмысленно расходовать то, что имеем. Будучи одним из ценнейших персональных ресурсов, наш социальный капитал, безусловно, заслуживает именно такого отношения к себе!

Слабые связи 

Начнем с первого, самого широкого круга — наших знакомых. С этими людьми у нас нет близкого контакта, а значит, и затраты на поддержание отношений будут минимальны. Именно эти связи обеспечивают нам доступ к новой информации — во-первых, потому что с этими людьми у нас еще нет близкого личного контакта, а значит, ниже риск возникновения конфликта личных и деловых интересов, а во-вторых (и это главное!), потому что в окружении малознакомого нам человека больше новых контактов, чем в кругах тех, с кем мы уже близки. А ведь именно знакомые, приятели, товарищи и друзья наших знакомых могут давать нам новые возможности, которые нередко бывают полезными для решения деловых и жизненных задач. Профессор Стэнфордского университета Марк Грановеттер, сформулировавший эту концепцию в конце 1960-х годов, назвал такие социальные контакты слабыми связями — и доказал, что именно в их слабости и заключена их сила.

Социальные сети, нетворкинг-мероприятия и, конечно, мессенджеры предоставляют нам огромные возможности приобретения слабых связей — новых знакомств. Нетрудно догадаться, что именно из них и получаются потом наши сильные связи — друзья, товарищи и приятели. Кроме того, помимо ценности самого нового знакомства — то есть знаний, компетенций и личностных качеств человека — очень полезными могут оказаться и его контакты. Ведь тот факт, что мы ранее не были знакомы, с большой вероятностью означает, что этот человек входит в пока недоступные нам социальные кластеры — группы, коллективы, сообщества, кланы. Стало быть, сила слабых связей (то есть наших знакомых) именно в том, что люди из их окружения обладают потенциально полезными нам информацией и возможностями. 

Записные книжки наших смартфонов содержат сегодня контактные данные многих сотен, а иногда и тысяч людей. Цифровые средства связи позволили нам стать намного эффективнее в коммуникациях, чем пару десятков лет назад, — мы поддерживаем невиданное прежде количество контактов с родственниками, коллегами, партнерами и клиентами в разных городах и странах! Мы и не заметили, как начали жить в мире слабых связей — поверхностных знакомств, ориентированных на решение практических задач. Согласитесь, для успеха почти в любом виде деятельности — особенно в бизнесе и управлении — сегодня нам нужно поддерживать гораздо больше контактов, чем когда-то нашим родителям — и тем более бабушкам и дедушкам. Наш социальный капитал (время, память, внимание) распыляется. Нетрудно догадаться, какие связи могут отойти на второй план — конечно, наши сильные связи —  с родными, друзьями, товарищами и приятелями! 

Я далек от намека на то, что слабые связи вредны и что всем нам нужно срочно выйти из всех чатов и социальных сетей. С точки зрения науки о сетях это было бы большой ошибкой! В конце концов, пользоваться новыми социальными инструментами совершенно естественно, ведь мы с вами социальные животные. 

Аристотель в своем трактате «Политика» так и говорил: «Человек есть существо общественное в большей степени, нежели пчелы и всякого рода стадные животные, ясно из следующего: …один только человек из всех живых существ одарен речью»². Похоже, мы не можем состояться как личность вне социального контекста — семьи, общины, общества. Все человеческое мы получаем от других «человеков». 

Что же касается современной деятельности — вся она социальна! Это удачно сформулировал Георгий Щедровицкий, который говорил: «Когда в домарксистской науке описывали человеческую работу, то рисовали эдакого «робинзона», одного человечка, и говорили, что «человек действует», «человек относится к природе», «человек познает мир»… Это все был один человечек… Но человек всегда живет и действует в коллективе: работает в определенных группах людей, вступает в определенные взаимодействия. И эти взаимодействия развертываются в определенных ситуациях… Ситуации — это ситуации человеческих взаимодействий»³. 

Конечно, то количество человеческих взаимодействий, в которое мы вовлечены, было бы невозможно без коммуникационных технологий. Но имеющиеся сегодня в наших руках чудо-устройства не только помогают нам поддерживать большие сети контактов, но и мешают уделять должное время самым важным человеческим связям — нашим семьям и нашим друзьям. 

Слабые связи, то есть сеть наших знакомств, — важный компонент профессионального успеха. Сильные связи, то есть наши родные, друзья, товарищи и даже приятели, — один из важнейших компонентов нашей наполненности и человеческого счастья. Чтобы быть успешным, нужно развивать сеть слабых связей, а чтобы быть счастливым — заботиться о сильных связях. Так на какие связи — сильные или слабые — нам стоит тратить больше своих эмоционально-когнитивных ресурсов? Видимо, нужно искать баланс между ними. Если хотите, в поиске этого баланса и заключена наша социальная диалектика. 

Разумеется, поиск золотой середины — дело сугубо индивидуальное, готовых рецептов здесь нет. Я всего лишь хочу дать тебе, дорогой читатель, повод задуматься о том, на кого ты тратишь свой ограниченный социальный ресурс — и как грамотно приоритезировать контакты и развивать свои круги близости, чтобы добиться здорового баланса между сильными и слабыми связями. Позволь мне укрепить тебя в вере, что этот баланс — необходимый ингредиент формулы зрелости, столь нужный для ответа на вопрос, как быть счастливым, оставаясь при этом успешным.

Сильные связи 

Первое свое открытие — число Данбара — ученый сделал в начале 90-х годов ХХ века, то есть еще до эры тотального интернет-общения. Вторую существенную составляющую своей теории — круги (или слои) близости — Данбар с командой молодых ученых представили в 2003–2006 годах. Оказалось, что круги близости можно прочертить достаточно точно и что каждый следующий круг приблизительно в три раза больше предыдущего. 

Изучив огромный исследовательский материал, Робин Данбар описал эти круги и назвал их: «группа опоры» (support clique), «группа поддержки» (support group) и так далее. Но если я воспользуюсь этой терминологией, мне будет сложнее сохранять простоту и понятность нашего разговора. Поэтому я предлагаю пользоваться тем понятийным рядом, который я применял выше — «семья», «друзья», «товарищи», «приятели» и «знакомые». Итак, Данбар предложил следующую модель: 

1. Первый круг — самый узкий. Он состоит, как правило, не более чем из пятерых человек — наших самых близких людей. Как правило, это семья — или такие отношения, которые мы воспринимаем как неотъемлемую часть нашей жизни. 

2. Второй круг — это близкие друзья. Их количество, как считает ученый, ограничено приблизительно 10. 

3. Третий круг — это 35 человек, которых мы, отвергнув подпорченное советской идеологией значение этого слова, назовем товарищами. 

4. Четвертый круг включает до 100 человек. Я предлагаю назвать этот слой кругом приятелей⁴. 

5. Все остальные контакты — это наши знакомые, которых социологи называют слабыми связями.

Как пишет Анна Вежбицкая, русский язык располагает особенно хорошо разработанной категоризацией отношений между людьми по сравнению не только с западноевропейскими языками, но и с другими славянскими языками. Основные такие категории — это друг (подруга), товарищ, приятель (приятельница) и знакомый (знакомая)⁵. Похоже на то, что этот синонимический ряд как раз и отражает ту степень близости отношений между человеком и его окружением, о которой говорит теория Данбара. Русский язык действительно подарил очень подходящие для нашего разговора слова — они отражают разные оттенки отношений между людьми, подчеркивая разную степень близости. Русская литература полна примеров такой категоризации более и менее близких отношений. Например, у Радищева: «Слово за слово я с новым моим знакомцем поладил»⁶.

Конечно, между этими понятиями нет жестких границ — их значения могут накладываться друг на друга и подменять друг друга. Но для вдумчивого разговора очень важно договориться о понятиях, и, как мы уже говорили, на страницах этой книги я буду пользоваться этими словами именно в таком порядке —  от более близких отношений к менее близким: «друг», «товарищ», «приятель» и «знакомый». 

Очевидно, есть люди более открытые и общительные, есть более замкнутые. Цифры в кругах людей разного социального типа могут разительно отличаться. Я не удивлюсь, если кто-то из вас не насчитает в своих кругах и 100 сильных связей, и это может быть совершенно нормальным явлением, отражающим ваши индивидуальные особенности! Теории и концепции, которые я привожу, нужны нам для того, чтобы задуматься о гармонии в наших кругах близости, то есть о наличии всех уровней отношений и о соблюдении таких пропорций между ними, какие нужны вам на текущем жизненном этапе. Скажем, нет ничего плохого в том, чтобы осознать свою недостаточную социализированность и подумать как о ее причинах, так и о том, нужно ли что-то с этим делать. 

Кроме того, пропорции между кругами близости человека могут зависеть не столько от его социального типа, сколько от его жизненных обстоятельств. Представьте 50-летнего мужчину —  вполне успешного человека, которому так нравится вести независимый образ жизни, что он никогда не был женат и не имеет детей. У него есть несколько родственников, но никто не находится на его попечении. У него нет не только жены и тещи, но также ипотеки, дачи и даже собаки… По сравнению с его не в первый раз женатыми сверстниками у него не так много житейских забот. И, как следствие, чего у него в избытке — это свободного времени. А еще он хорошо зарабатывает. Четкая картина, не правда ли? 

Почти весь свой когнитивно-эмоциональный и временной ресурс наш герой готов тратить на то, чтобы поддерживать старые связи и налаживать новые. Конечно, его круги знакомых, приятелей, товарищей и даже друзей могут быть значительно шире среднестатистических. Другой вопрос, конечно, в том, наполнен ли наш герой любовью и теплотой близких и будет ли наполнен через десяток лет, если не заведет семью. Но, как говорится, а судьи кто? Каждый сам кузнец своего счастья. 

Очевидно, что у среднестатистического зрелого человека, имеющего семью, меньше свободного времени для общения с другими людьми — родителями и детьми, сестрами и братьями, коллегами и партнерами, соседями, друзьями и товарищами. Хватит ли его социального капитала — времени, памяти, сил, желания и денег — на что-то большее, если он не научится развивать ценные контакты и отсекать лишние? Не знаю. Главное — понять, что персональный социальный капитал человека имеет свои ограничения, и без умения осмысленно приоритезировать контакты нам не обойтись — конечно, если мы не хотим, чтобы наше окружение росло, как дикая трава в поле… 

Представим круги Данбара как воронку наших связей. Такой взгляд некоторым может показаться циничным, но люди бизнеса меня точно поймут.

В течение жизни мы знакомимся с немалым количеством людей — этого сложно избежать даже в периоды острой мизантропии. При соблюдении некоторых необходимых условий —  например, взаимной симпатии, общего интереса и времени для общения — какое-то количество новых знакомых станут нашими приятелями — коллегами, клиентами, соседями, одноклубниками. Если общение с приятелями будет удачным, выйдет за пределы решения конкретной задачи и станет менее формальным, некоторые из них станут нашими товарищами. Совсем немногие из них со временем, возможно, станут нашими друзьями. Чем ближе круг, тем меньше будет в нем людей, а в самом близком круге окажутся единицы — те, кого мы можем считать родными или почти родными. 

Когда мы знакомимся с кем-то, кто вызывает у нас интерес и с кем, возможно, мы хотели бы построить более близкие отношения, мы проявляем инициативу и помещаем этого человека в более близкий круг, чтобы оценить, не ошиблись ли мы и стоит ли продолжать сближение. Мы тратим время и усилия без каких-либо гарантий. В результате мы говорим себе либо: «Да, я не ошибся, продолжаем», либо: «Зря я это затеял, не стоит сближаться с ним». Если сближение продолжится, то человек закрепится в новом круге (например, товарищеском) и, возможно, даже будет двигаться в сторону дружеского круга. В противном случае он незаметно вернется в более далекий круг, чтобы расположиться на такой дистанции, которая устраивает нас обоих. И складываются этот выбор и это сближение приблизительно так, как мы описали выше, — от поверхностных знакомств во внешних кругах до межличностной глубины во внутренних. 

Дружба рождается так — и никак по-другому. Нам просто нужно найти кого-то и попробовать. Потом снова. И снова! Может потребоваться несколько попыток, прежде чем мы найдем подходящего человека, который станет нашим близким другом. На этом пути нас неизбежно ждут ошибки и разочарования, но другого пути нет.

Как бы прагматично это ни прозвучало, из многих мы выбираем немногих, а значит, умение осмысленно формировать свою воронку связей — важнейший навык! 

Задумайся, дорогой читатель, кем ты наполняешь свои социальные круги? Теми ли, кого хочешь видеть рядом? Ведь хочется верить, что мы творцы своей жизни, а значит, стоит признать, что количество и качество наших связей в значительной степени зависят от того, что мы делаем, во что верим, на что предпочитаем обращать внимание, куда ходим, где проводим время, как общаемся с людьми — и насколько мы отдаем себе отчет в том, кого мы хотим видеть рядом. В противном случае остается надеяться только на то, что судьба сама приведет в наши круги тех, кто должен в них быть. 

Мы, выросшие на классической литературе, идеалистическом советском кино и бардовских песнях под гитару, впитавшие в себя прелесть братства пионерских лагерей и трудовых отрядов, наученные горьким опытом беспредела и последовавших за ним рыночных отношений, в детстве и юности нередко любившие друзей «наотмашь» и не раз терпевшие горькое разочарование в ближайших из них, — как мы относимся к дружбе? 

Мне кажется, что в русском национальном коде присутствуют и понимание глубокой близкой дружбы, и представление о более легкой дружбе с товарищами и приятелями, и понимание совсем поверхностной «дружбы ради пользы». Да, у кого-то лучше получается одно, у кого-то — другое, но в целом мы умеем дружить на всех этих уровнях. Проблема только в том, что, как мне видится, наша настоящая «дружба ради дружбы» сегодня находится в некотором упадке — и требует реабилитации. 

Об этом и я хочу поговорить далее.

¹ Тромпенаарс Ф., Хампден-Тернер Ч. Национально-культурные различия в контексте глобального  бизнеса / Пер. с англ. Е.П. Самсонов. — Минск: Попурри, 2004.

² Аристотель. Политика. Книга первая. — М.: Рипол-классик, 2018. С. 12.

³ Щедровицкий Г. Оргуправленческое мышление. Идеология, методология, технология. С. 146–147. 

⁴ Разумеется, не стоит воспринимать количество людей в кругах Данбара в качестве ориентира «как должно быть». Исследования Данбара показывают лишь то, как складываются круги близости среднестатистического современного человека и на какое количество людей в каждом круге среднему человеку хватит его внутренних ресурсов и времени. 

⁵ Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов. С. 106–107. 

⁶ Радищев А.Н. Путешествие из Петербурга в Москву. — Public Domain, 1790. С. 25.