Толпы людей в гидрокостюмах, обилие морепродуктов и йога-клубы на каждом шагу — городок Манхэттен-Бич, расположенный к югу от Лос-Анджелеса, прославился как Мекка для серфингистов. Но, похоже, тут складывается новая субкультура. Моему гиду, венчурному инвестору Крису Сакке пляж служит офисом: 39-летний миллиардер показывает места, которые запомнились ему вовсе не волнами для серфинга. Вот здесь один из основателей Instagram Кевин Систром во время прогулки сказал Сакке, что ищет деньги для своего приложения. А вот дом из сериала «Беверли-Хиллз, 90210», мимо которого основатель WordPress Мэтт Малленвег и Сакка проезжают на пляжных велосипедах по пути к Редондо-Бич. А тут гендиректор Twitter Дик Костоло и Сакка делают утреннюю зарядку. Нагрузка серьезная, партнера подобрать сложно. «Кевин Роуз выдержал только половину упражнений, заявил, что я ненормальный и он больше сюда не придет», — посмеивается Сакка, мимоходом упоминая основателя новостного сайта Digg.
В этом году Forbes оценил личное состояние Сакки в $1,2 млрд. Бывший сотрудник Google, который начал заниматься инвестициями всего девять лет назад, занял третью строчку в свежем «списке Мидаса» — рейтинге Forbes, представляющем 100 самых успешных инвесторов в высокотехнологичные проекты. На его счету больше сверхудач, чем у ветеранов из именитых фондов. Основные источники дохода — доля в Twitter, где к моменту проведения IPO его фондам принадлежало больше акций, чем любому другому инвестору, и 4% в сервисе заказа такси Uber, стоимость которого сейчас оценивается в $41 млрд. В портфеле Сакки — миллиардные стартапы Stripe, Lookout и Automattic, владеющая WordPress. «Крис собрал самые горячие стартапы в Кремниевой долине, причем все они были найдены на этапе привлечения средств от бизнес-ангелов, — говорит гендиректор Yahoo Марисса Майер, которая инвестировала в фонды Сакки. — Это беспрецедентная история».
Сакка не умеет программировать, он не изучал ни бизнес, ни технологии, никогда не основывал собственных фирм и не работал в венчурных фондах. То, чем он занимается, можно назвать установлением дружеских отношений с основателями тщательно отобранных стартапов: он поддерживает их в тот период, когда эти предприниматели никому не известны. «За мной не стоит крупная организация, интересы которой я должен защищать, — говорит Сакка. — Это позволяет мне действовать быстрее крупных инвесторов».
Ковбой и технологии
Сакка избегает внимания прессы, это первый большой материал о нем. В индустрии о нем заговорили задолго до первых побед. «Крис по любому поводу режет правду-матку», — говорит Стив Андерсон из Baseline Ventures, один из инвесторов Instagram, куда Сакка вложился одним из первых. «У него комплекс героя, — признается один из его близких знакомых. — Он изумительный инвестор, но ему этого недостаточно: ему надо совершать что-то героическое». В Google Сакка являлся без приглашения на все встречи, которые были ему доступны, и не закрывал там рта. Именно из-за Сакки в Twitter были вынуждены принять правило, запрещающее посторонним появляться на собраниях для сотрудников. Трэвис Каланик, гендиректор Uber, где у Сакки крупный пакет, вообще больше не разговаривает с ним. «Я легко схожусь с людьми. Но когда меня задевают, я легко сжигаю мосты», — признается сам Сакка.
Во время нашего разговора на пирсе Манхэттен-Бич в его твиттер приходит сообщение от Бена Рубина, гендиректора Meerkat — нового приложения для прямых видеотрансляций. Сакка не собирается в него инвестировать, но поиграл с новинкой еще до ее презентации публике. «Я сказал Бену, что, если им удастся продолжать движение по восходящей, он выиграет, — говорит Сакка, показывая мне переписку. — Надо предлагать что-то ценное, не ожидая ничего взамен». Именно так строятся новые мосты на руинах старых.
Сейчас Сакка больше всего увлечен строительством дворца площадью около 450 кв. м с террасами и солнечными батареями. Он будет готов к августу, а пока Сакка с женой и двумя дочерьми (третий ребенок на подходе) живет в близлежащей гостинице. Собираясь на заседание совета директоров одной из своих компаний, Сакка стягивает пляжную футболку, чтобы переодеться в свою униформу инвестора. У Стива Джобса это была черная водолазка, у Криса Сакки — вышитая ковбойка. Первую он случайно купил в аэропорту, направляясь на конференцию стартапов, и реакция публики заставила его скупить полмагазина на обратном пути. Сейчас в его гардеробе около 70 подобных рубашек, несколько он держит в багажнике автомобиля — на всякий случай. «Предприниматели огорчаются, если я появляюсь без ковбойки», — утверждает он.
Ковбойский стиль — лишь одна из отличительных черт этого инвестора в стартапы. Сын юриста и преподавательницы колледжа, он вырос в Буффало и учился в том же университете Джорджтауна, что и его отец. Закончил там же Школу 
права.
Работая юристом на офис Fenwick & West’s в Кремниевой долине, он однажды присутствовал на встрече с Джоном Дорром, знаменитым партнером венчурной компании Kleiner Perkins Caufield & Byers. «Мне стало ясно, что инвестиции — это та область, где происходит все самое интересное», — вспоминает Сакка. Но он выбрал неудачный момент для обзвона ведущих фондов в поисках работы — лопался пузырь доткомов. В конце концов он устроился в стартап Speedera Networks, где помогал отражать судебные иски его более крупного соперника Akamai.
В ноябре 2003 года Сакка перешел в Google и начал работать в отделе юридической поддержки и развития бизнеса, который находил места с низкими налогами и дешевым электроснабжением для новых дата-центров, а затем создавал неприметные холдинговые компании для выкупа таких земель. Параллельно Сакка жадно впитывал информацию о перспективных технологиях на любых заседаниях топ-менеджмента, куда ему удавалось проникнуть. Хантер Уок, бывший менеджер Google, вспоминает, как однажды отчитывался Ларри Пейджу о работе сервиса контекстной рекламы AdSense, а Сакка, который никак не был связан с рекламой, встрял в разговор со своими советами. «В Google тогда была среда, поощрявшая людей, которые горели новыми идеями. А Сакка искал, что может стать следующим прорывом», — вспоминает гендиректор YouTube Сьюзен Войжитски, бывший исполнительный директор Google.
Привычка Сакки вмешиваться не в свое дело не раз приводила к недоразумениям. Как-то будучи в Великобритании, он публично покритиковал местных операторов связи за то, что приложение Google Maps недоступно на сотовых телефонах. Это спровоцировало появление газетных заголовков, сильно озадачивших группу Google Android. Начальник Сакки, главный юрисконсульт Google Дэвид Драммонд дал ему понять, что пора искать другое место работы. Но в ситуацию вмешался Пейдж, переориентировав Сакку на проекты по беспроводному интернету, включая амбициозную, но неудачную попытку обеспечить Сан-Франциско бесплатным Wi-Fi. «Как-то Сакка вызвался проехать по городу и примотать роутеры к уличным фонарям изолентой», — рассказывает Марисса Майер, которая познакомилась с ним в ходе этого проекта.
У него было немало других инициатив: идея с блефовой многомиллиардной ставкой на аукционе по продаже радиочастот (это задрало бы цены для операторов) и покупкой двух компаний спутниковой связи, встретившая сопротивление со стороны Эрика Шмидта, который тогда был генеральным директором Google. Шмидт считал, что компании лучше придержать деньги на случай спада на рынке. В декабре 2007 года, как только истек срок опциона, Сакка покинул Google.
На протяжении следующих полутора лет он все-таки реализовал проект с радиочастотами для инвесткомпании Harbinger Capital, получив несколько миллионов долларов вознаграждения. Сакка стал проводить все больше времени дома, в уютном городке Траки над озером Тахо, вынашивая планы инвестиций в инновации.
Он немного занимался этим в Google, но несистемно. Эван Уильямс, один из его приятелей, ушел из Google, чтобы запустить собственный сервис подкастов Odeo. Но в 2006 году у него родилась иная идея — создать сервис микроблогов, и он спросил Сакку, не хочет ли тот принять в этом участие. Сакка выписал ему чек на $25 000 и начал бешено писать твиты, заинтересовавшись финансовым и информационным потенциалом сервиса. «Он стал инвестором, консультантом и другом, — говорит Уильямс. — Но больше всего помогало то, что он был энтузиастом. Он вселял в нас веру в наш собственный продукт». Когда знаменитый баскетболист Шакил О’Нил стал одной из первых звезд, чей твит имел вирусный эффект и миллионы ретвитов, или когда ссылка на Twitter появилась в телевизионном ток-шоу, Уильямс и его команда получали от Сакки сообщение: «Круто!»
На протяжении 2009 года Сакка продолжал инвестировать в такие компании, как Kickstarter, Twilio и Lookout, пока у него не кончились наличные. Он слишком поздно пришел в Google, чтобы заработать десятки миллионов на росте компании. Ханс Суилденс, его старый знакомый эпохи Speedera, руководил в то время компанией Industry Ventures. Ему нравились инвестиции Сакки, и он предложил ему основать фонд. Компания Суилденса подписала первый чек для Lowercase Capital, и к пулу инвесторов присоединились знакомые Сакки по работе в Google — Марисса Майер и, что уж совсем невероятно, Шмидт. «Теперь в это верится с трудом, но в 2009–2010 годах стартапы казались очень рискованным вложением, рынок представлял собой большой вопросительный знак», — говорит Брэд Фелд, один из кураторов фонда, ставший в конце концов его инвестором.
Сакка тогда еще не вложился в Instagram, запущенный еще одним бывшим коллегой по Google, Кевином Систромом. Его основной ставкой в тот момент был Twitter, и он решил увеличить долю в компании. «Я тратил месяцы, пытаясь убедить других инвесторов в том, что эта сеть может стать настоящим бизнесом, а не просто игрушкой, — вспоминает он. — И я решил купить ее сам». Воспроизведя модель, которая практиковалась в Google для покупки земель, он создал четыре фонда с ничего не говорящими названиями, чтобы выкупить акции Twitter у бывших сотрудников компании. Он был не единственным, кому в голову пришла подобная идея. Один из основателей SV Angel Рон Конвей тоже начал собирать деньги на покупку акций Twitter.
Сакка был рад, что ему удалось привлечь на несколько миллионов больше, но его знакомый Сухаил Ризви, под управлением которого находились миллиарды, убедил его, что нужно продолжать собирать средства. Неизвестно, кто бы выиграл в итоге, но Сакке повезло — Эван Уильямс предложил ему свой пакет акций Twitter на $400 млн. Сакка тогда путешествовал по Юго-Восточной Азии, готовясь сделать предложение своей девушке в том самом месте, где когда-то поженились ее родители. Справившись с этой задачей, он закатал рукава и принялся реализовывать сделку с Уильямсом.
За 30 дней Сакка втайне заручился обязательствами на сумму до $1 млрд от JP Morgan и муниципальных фондов.
В течение следующих полутора лет они с Ризви выкупали акции у прежних сотрудников и других инвесторов Twitter вплоть до самого IPO. Когда это выяснилось, остальные инвесторы очень огорчились, обнаружив, что лагерь Сакки прямо у них под носом аккумулировал крупнейший пакет акций. Уильямс, который в денежном выражении внес самый большой вклад в успех Сакки с Twitter, не видит никакой проблемы в его действиях. «Наверное, я не продал бы акции, зная то, что знаю сейчас, — признается Уильямс. — Но Сакка делал то, что сделал бы любой на его месте». Стоимость портфеля Lowercase Industry, первого фонда Сакки, вкладывавшего в Twitter, после IPO компании взлетела на 1500%. В целом его сделки с акциями Twitter принесли инвесторам $5 млрд.
Задолго до того, как махинации с акциями Twitter выплыли на свет, Сакка занялся созданием для себя репутации надежного товарища для стартапов, которые вновь начали появляться после финансового кризиса. Группа предпринимателей и инвесторов из Сан-Франциско (условное название Jam Tub) часами просиживала в бассейне дома Сакки за выпивкой и дружеской болтовней. Неофициальным председателем группы был будущий основатель Uber Трэвис Каланик. Атмосфера, кстати, повторяла ту, что царила в его особняке Jam Pad, где команда технарей с постоянно менявшимся составом устраивали мозговые штурмы и вечеринки и наслаждалась блюдами домашней кухни. Сакка тоже заходил туда, а вот Гаррет Кэмп, продавший свой поисковый сервис StumbleUpon eBay в 2007 году за $75 млн, был завсегдатаем. Кэмп мечтал создать приложение UberCab, которое позволило бы его друзьям забронировать машину, чтобы покататься по городу. Многим людям за пределами круга Jam Pad эта идея казалась дурацкой. Но не Крису Сакке.
Каланик стал в некотором роде главным консультантом для встававшего на ноги стартапа, и Сакка захотел получить свой кусок. Они вдвоем подписали соглашение о вложении $1,3 млн от бизнес-ангелов, из которых на долю Сакки приходилось $300 000. «Я целиком и полностью вхожу в это дело», — заявил он. Сакка участвовал не только деньгами. Он помог решить спор о размере вознаграждения для Каланика и спас название Uber от претензий Universal Music Group. Lowercase увеличила вложения в Uber еще на $400 000 в начале 2011 года в первом раунде привлечения венчурных инвестиций, который возглавил Билл Гурли из Benchmark Capital.
Каланик через своего пресс-секретаря отказался давать комментарии, но беседы с теми, кто знал их обоих и присутствовал при рождении стартапа, свидетельствуют: гендиректор Uber был раздражен попытками Сакки провернуть с сервисом ту же махинацию, что с Twitter, через выкуп акций на вторичном рынке у других инвесторов ранней стадии. «Трэвис был уверен, что контролирует компанию на 110%, а с Крисом ситуация менялась, поскольку возникал вопрос «А как же Крис?», — объясняет один из источников. Каланик попросил Сакку не появляться на собраниях директоров, за которыми тот наблюдал в качестве консультанта. Сегодня они практически не разговаривают друг с другом.
«Печально то, что я действительно не знаю, в чем дело, — говорит Сакка. — Я много раз извинялся». Он признает, что его попытки скупать акции могли привести к разрыву. Порвав с руководством, Сакка сохраняет лояльное отношение к продукту: вернувшись на Манхэттен-Бич, он заказывает через Uber машину, чтобы его подбросили на заседание совета директоров.
Новые звезды
По дороге один знаменитый основатель стартапов просит его отправить в Twitter сообщение в поддержку найма нового сотрудника. Сакка жадно читает все отклики, пока мы едем в маленькое и плохо проветриваемое офисное здание в Санта-Монике. Он говорит, что это родной дом его нового большого проекта.
С Шивани Сиройя, генеральным директором InVenture, ранее работавшей финансовым консультантом ООН, он познакомился на ежегодной конференции TED. И через несколько часов уже был ярым сторонником ее идей о новом способе расчета кредитных рисков в развивающемся мире. «Как только я понял, что у нее нет аллергии на деньги, дело пошло легко», — говорит Сакка. Он приветствует Теда Рейнгольда, управляющего директора, которого он сосватал Сиройя, и других участников встречи как близких друзей.
Полгода назад эти заседания приносили одно разочарование. Бизнес InVenture не пошел в Индии, и поскольку компания сама не выдавала займы, она не получала прибыли. Сейчас бизнес быстро растет в Кении, и команда показывает Сакке детальные схемы того, как расходы кенийцев зависят от места жительства, зачем и почему они берут займы. Процент погашения выше, чем в США, утверждает Сиройя. «Насколько?» — тут же спрашивает Сакка одного из менеджеров, затем наклоняется и через стол бросает взгляд на основателя стартапа, с которым он приехал, стремясь заглянуть ему в глаза. «Вы собрали больше данных о пользователях, чем Трэвис, — заявляет он. — Это чертовски много. Пора переходить от гипотез к делу».
Друзья спрашивают в один голос, сколько запала осталось у Сакки, чтобы открывать и пестовать новые стартапы — делать ту самую работу, которой он обязан своим взлетом. Сейчас он управляет миллиардами долларов, размещенными в десяти с лишним фондах с ковбойскими названиями вроде Stampede, Frontier и Spur. Но теперь он посещает куда меньше собраний, предпочитая проводить время на пляже и в новом доме в Монтане. Конкуренты судачат о нем, намекая, что он дает задний ход. Сакка этого и не отрицает. Два года назад он привлек своего первого партнера Мэтта Маззео, многообещающего агента Creative Artists Agency, который берет на себя все больше работы по поиску объектов инвестиций для фондов Lowercase. Маззео утверждает: «Я не думаю, что Крис принадлежит к числу людей, которые зарабатывают тонну денег, снимают микрофон и покидают зал. Он слишком любит людей в этом зале, поэтому он останется». «Он молод, — говорит близкий друг Сакки актер Эдвард Нортон, ставший одним из основателей стартапа CrowdRise, — и я могу представить, сколь сильно может быть нежелание вечно управлять чужими деньгами». И добавляет, что если Сакка захочет поднять ставки, то его нестандартная личность, яркий облик и жизнь в Голливуде несомненно обеспечат ему будущее в шоу-бизнесе, как у предпринимателей вроде Марка Кьюбана или Дональда Трампа. Сакка посмеивается: «Тихое существование — неестественное для меня состояние».