Санкция «Смартфонная»: чем грозит запрет на импорт устройств дороже $300
От запрета к лицензированию
Одним из наиболее чувствительных ударов для российских пользователей от введенных 24 февраля санкций мог бы стать запрет на поставки смартфонов дороже $300. Это значит, к примеру, что вся продукция Apple подпадает под ограничения. Компания, впрочем, уже и так ушла с российского рынка, но iPhone по-прежнему попадают в страну при помощи официально разрешенного параллельного импорта.
«На самом деле новые санкции относительно электроники уникальны, — рассуждает главный юрисконсульт практики интеллектуальной собственности юридической компании «ЭБР» Кирилл Ляхманов. — Если ранее речь шла о полном запрете импорта отдельных товаров или услуг в связи с соответствующими санкциями, то теперь речь идет о лицензировании импорта: американская компания может поставлять в Россию смартфоны с оптовой ценой дороже $300, если получит соответствующее разрешение от Бюро по промышленности и безопасности США». Причем речь идет не только о прямом импорте: новый пакет санкций касается ситуаций, в которых американскую электронику вывозят в одно из буферных государств, после чего ввозят в Россию, указывает он: «Такая схема тоже будет недоступна без соответствующей лицензии».
Товар считается американским, если в его производстве есть более 25% объектов интеллектуальной собственности компании — резидента США, напоминают юристы. Если же, к примеру, некое юрлицо в буферной стране будет приобретать электронику для себя, а потом перепродавать ее резидентам России, то у такого юрлица есть риск попасть под вторичные санкции США, обращает внимание Ляхманов, отмечая, что такое попадание не автоматизировано — буферного импортера необходимо вносить в SDN-лист отдельно.
По сути, ничего не поменялось, поскольку поставки техники в Россию и так уже прекращены — бренд Apple уже внесен в реестр товаров параллельного импорта Минпромторга вне зависимости от цены телефона или планшета, рассуждает преподаватель образовательной платформы Moscow Digital School Анатолий Семенов. «Но дополнительно ужесточается контроль с точки зрения отнесения этих товаров к предметам роскоши, которая теперь начинается с $300, — продолжает он. — Конкретные сложности могут начаться лишь тогда, когда будут применяться вторичные санкции — к поставщикам телефонов в Россию из Китая и других стран, не присоединившихся к санкциям».
Восточное наступление
По данным аналитического центра GS Group, в 2022 году в Россию импортировали 27,5 млн смартфонов, это на 22% меньше, чем годом ранее. Структура ценовых сегментов сильно изменилась: выросла доля нижнего (до 10 000 рублей) с 32% до 39%, средний ценовой сегмент (10 000-30 000 рублей) сохранился на уровне 48% в штуках, сжался премиальный (дороже 30 000 рублей) — с 19% до 13%. Поставки iPhone упали на 57%, до 2,1 млн штук, в результате доля Apple на российском рынке снизилась до 7,7%. Поставки Samsung продемонстрировали еще большее падение — в три раза, до 3,7 млн штук, а доля компании сократилась с 32% до 14%.
Оборот российского рынка смартфонов по итогам 2022 года составил 529 млрд рублей — это более чем на треть меньше (-35%), чем в 2021 году. По оценкам GS Group, по итогам года Apple осталась лидером по обороту с долей 31,8%, а Samsung занял третье место с долей 14,5%. На второе место вышла компания Xiaomi с долей 21,5%. Также в лидеры выбились Realme с долей 12% и Tecno с долей 5,3%. Высокую долю в обороте рынка показал бренд Huawei — более 5% рынка за 2022 год. Прочие бренды смартфонов суммарно занимают менее 9% оборота рынка, сообщает GS Group.
Последственная комиссия
Чтобы разобраться, что конкретно попадает под запрет, нужно время и практика применения этих санкций, считают опрошенные Forbes эксперты. «США могут считать американскими смартфоны, в которых более 25% американских технологий, а множество патентов принадлежит, в частности, Qualcomm. Плюс Android. Таким образом, можно в принципе любой смартфон считать американским», — размышляет аналитик TelecomDaily Илья Шатилин. Любой китайский девайс содержит американскую или европейскую технологию, но все же 25% — это существенная доля и набрать ее в китайском смартфоне очень трудно, считает управляющий партнер ГК «F+ tech-Марвел» Алексей Мельников: «Там в основном все китайское. Но и здесь есть нюанс: будут ли оценивать используемое в смартфонах ПО (например, операционные системы) как американскую интеллектуальную собственность».
«Мы уже видим некоторые действующие механизмы, призванные контролировать финансовые потоки и оплаты инвойсов с товарами, находящимися в стоп-листе, — говорит руководитель направления «Телеком» компании diHouse (входит в группу ЛАНИТ) Андрей Малютин. — Но эти механизмы выглядят сырыми, вызывают множество вопросов и направлены больше на то, чтобы запугать участников цепочки поставок, чем описывают реальный механизм контроля». Бизнес, по его мнению, «найдет отмычку и от этого замка», не сомневается он. «Вопрос в том, насколько быстро игроки адаптируются к новым правилам игры. Скорее всего, можно говорить о том, что потенциально объем рынка сократится из-за введения потолка на период «адаптации». С другой стороны, второй и начало третьего квартала — это низкий сезон продаж. Все может сложиться так, что мы и не заметим», — допускает Малютин.
По словам генерального директора CorpSoft24 Константина Рензяева, по опыту запрета поставок IT-оборудования происходит следующее: вначале запрещаемое оборудование резко дорожает, потом отлаживается серый импорт, и все оборудование становится доступным с наценкой примерно 20% от дозапретных времен. «Но в случае с телефонами производитель сам может поддержать ограничения и перестать поддерживать или адаптировать ПО телефона для российского рынка. Например, убрать из доступа русский язык», — рассуждает Рензяев.
Впрочем, аналитик FintechLab Сергей Вильянов сомневается, что китайские, индийские, вьетнамские вендоры, которые не поставляют продукцию в США, будут соблюдать озвученные требования. Кроме того, поставлять смартфоны в Россию можно и по официальной цене менее $300, а оставшуюся часть суммы получать по другому договору с другим юрлицом в качестве оплаты сервиса и поддержки, добавляет он.
«Cама мера построена на ошибочном положении, что кто-то будет выковыривать электронику из готовых устройств, тогда как гораздо проще купить компоненты отдельно, — поясняет Вильянов. — Если не будет американских чипов Qualcomm, то можно устанавливать тайваньские MediaTek или же китайские чипы». Вся китайская индустрия мигрирует с Qualcomm уже несколько лет, подчеркивает он.
Смартфоны без роскоши
И все же тренд на падение доли iPhone продолжится, уверен Илья Шатилин: не все захотят покупать смартфоны у «серовозов», тем более такие, на которых ограничивается работа сервисов и приложений.
Смартфоны до $300, очевидно, имеют более скромные характеристики и функции, чем флагманские устройства стоимостью выше этой планки. «Обычно они имеют более простые процессоры и графические ускорители, меньший объем оперативной памяти и хранилища, более скромные камеры и дисплеи с меньшим разрешением, — перечисляет Константин Рензяев. — Такие смартфоны могут не иметь некоторых дополнительных функций, таких как поддержка 5G, беспроводная зарядка, защита от воды и пыли, сканер отпечатков пальцев и др.». Однако они вполне подойдут для повседневных задач: звонков, почты, мессенджеров, соцсетей, фильмов и музыки, заказа такси и еды, банковских приложений и прочих госуслуг, говорит Илья Шатилин: «То есть для всего того, чем в основном ограничивается использование смартфона и у владельцев флагманских устройств».
Если в среднем телефоны станут проще, упадет спрос на приложения, которые активно используют аппаратную начинку hi-end-телефонов, говорит директор по развитию бизнеса RooX Никита Евгенов: «Станет более востребованным опыт международных компаний по захвату рынков развивающихся стран, в которых получили большое распространение PWA-приложения как раз в силу того, что в этих странах жители редко могли себе позволить топовые модели телефонов».
По словам Евгенова, PWA (progressive web app — технология в веб-разработке, которая визуально и функционально трансформирует сайт в мобильное приложение) проигрывает мобильным приложениям в части использования новейших аппаратных возможностей, соответственно, этот проигрыш больше заметен на устройствах премиум-сегмента. «На более слабых телефонах у PWA остаются одни достоинства, в числе которых небольшой размер и умеренные требования к качеству интернета. Спрос на разработку PWA в России уже вырос после кампании по удалению российских приложений из сторов, а наложенные санкции на импорт устройств могут усилить его еще больше», — заключает он.
Барьер для искусственного интеллекта
Еще на ряд следствий новых санкций, связанных с развитием ИИ в России, указывает гендиректор Smart Engines, заведующий отделом ФИЦ «Информатика и управление» РАН Владимир Арлазаров. «Для современных экстенсивных путей развития искусственного интеллекта, когда сложность современных систем очень быстро растет, запуск нейросетевых алгоритмов на смартфонах до $300 будет медленным и весьма энергозатратным в отличие от топовых моделей, где содержатся специальные блоки для ИИ, — рассуждает он. — В будущем это будет серьезной проблемой. США здесь действуют теми же способами, как действовали против СССР, ограничивая экспорт компьютеров большой производительности IBM 360».
Многие функции, которые есть на премиальных телефонах — AR/VR, поиск и распознавание, от текстов до сложных объектов, — это все плоды искусственного интеллекта, продолжает он. «Эти плоды нам обрезают. Не в том смысле, что нам сейчас возьмут и все выключат. Нам обрезают прогресс. Мы не сможем создать программы, которые требовательны к ресурсам, потому что их не на чем будет запускать».
Выход, по мнению Арлазарова, в использовании пути развития, уже успешно применявшегося Советским Союзом. «Тогда делали упор на математику, подход позволял решать задачи на имевшемся оборудовании. Это было той добавленной стоимостью, которая создавалась в СССР. Появилась школа математиков и программистов, которые умели делать то, чего не умели делать на Западе вообще — решать задачи совершенно другим способом. Это давало множество преимуществ, и сейчас дает, чего нет у западной школы. Но есть нюанс — надо вкладывать в науку и вкладывать немало», — резюмирует он.