Новость про запуск первой в России сети мобильной связи четвертого поколения в Новосибирске можно прочесть здесь.
«Про визит Путина мы узнали за несколько дней. К нам заранее приехали сотрудники ФСО — посмотреть на месте, как организовать режим входа и выхода. Сотрудникам мы ничего не говорили — это было важным требованием», — рассказывает Денис Свердлов, генеральный директор компании «Скартел», более известной пользователям интернета как Yota, о событиях, развернувшихся в офисе компании 3 марта 2011 года. За столом в зале совещаний собрались первые лица и основные акционеры всех крупных российских телекоммуникационных компаний. В присутствии премьера они подписали соглашение, поставившее точку в телекоммуникационной войне, поводом для которой стала «Скартел».
Эта компания создана петербургским предпринимателем первой волны Сергеем Адоньевым, который успел побыть крупнейшим импортером в Россию фруктов и сахара, торговцем лесом, девелопером, партнером нескольких бизнесменов из числа самых известных в стране и даже заключенным американской тюрьмы. За несколько лет выручка сети Yota почти достигла 4 млрд рублей, а стоимость компании через год-два, даже по оценке конкурентов, должна достигнуть $1–1,5 млрд. Но буквально год назад успешный бизнес попал под тяжелую атаку конкурентов и регулирующих органов. Как Адоньеву удалось спасти свое детище?
«Каждый день стреляли»
Уход преподавателя Ленинградского политеха Сергея Адоньева в коммерцию в конце 1980-х был неожиданным для его семьи: институтскими преподавателями (до Ленинграда семья жила во Львове) были и его отец, и дед. Первой бизнес-операцией молодого преподавателя сопромата была поставка нескольких компьютеров на собственную кафедру. «Да он до сих пор разговаривает как препод», — говорит о постоянно проскакивающих в голосе Адоньева менторских нотках один из его друзей. «Как все преподаватели, он не ленится повторять и учить людей», — переводит эту характеристику старый знакомый Сергея Борис Белоцерковский. Этот петербургский предприниматель в середине 2000-х был одним из королей российского игорного бизнеса, крупнейшим в стране производителем «одноруких бандитов» и участником списка Forbes. А в 1990-х Белоцерковский стал одним из первых бизнес-партнеров Адоньева.
Компьютеры, одежда, даже кедровые орехи — Адоньев с партнерами брался за любые сделки, сулившие прибыль. В 1991 году он был уже одним из крупнейших импортеров сахара, утверждает Владимир Кехман, гендиректор петербургского Михайловского театра и основной владелец JFC, крупнейшей в России компании по импорту тропических фруктов. Кехман знает что говорит: в 1991 году он работал в государственном объединении Росоптпродторг и сам договаривался о закупках сахара через компанию MCW Enterprises, зарегистрированную в США Адоньевым и его партнером Олегом Поповым. Никто даже не торговался, такая была рентабельность, вспоминает Кехман.
Но и на сахаре партнеры не остановились. Выйдя через старые связи на руководство республики Коми, уроженец этого региона Попов наладил экспорт леса в Европу. «Лесные войны» забушевали на севере России лишь через несколько лет, но уже тогда экспорт древесины был одним из самых опасных видов бизнеса. Для партнеров их попытка выйти на новый рынок оказалась роковой: на следующий день после подписания первого экспортного соглашения Попова застрелили прямо в подъезде его дома. «В Петербурге было страшно жить, там каждый день стреляли», — вспоминает один из знакомых бизнесмена. Семью Адоньев отправил в Лос-Анджелес, сам несколько месяцев отсиживался в загородном доме Белоцерковского.
Новым партнером Адоньева стал Кехман. Он вспоминает, как однажды вместе с Адоньевым поставил под разгрузку в Петербургском порту два больших балкера с 65 000 т сахара — 20% годового потребления сахара в Петербурге. Партнеры купались в деньгах, но в 1994 году счастье кончилось: правительство, чтобы защитить крестьян и сахарные заводы, ввело импортные пошлины на сахар. Пришлось придумывать что-то новое.
Фруктовые короли
«Мы стали думать, чем заняться, и таким, что никогда не попадет под пошлины», — объясняет незамысловатую логику партнеров Кехман. В России не растут тропические фрукты — и вот Адоньев с Кехманом уже рисуют цепочку их поставки. Возить бананы и яблоки грузовиками из крупнейшего европейского центра фруктовой торговли Роттердама (так тогда поступали большинство импортеров) Адоньев считал делом несерьезным. Например, бананы на месте производства (основным их поставщиком на мировой рынок является Эквадор) — это фактически трава, которая почти ничего не стоит, поэтому сливки с рынка снимает тот, кто контролирует максимальную долю производственной цепочки — от погрузки (в идеале и выращивания) фруктов на западном берегу Атлантики до оптовой продажи в России. Партнеры отправились предлагать партнерство еще одному крупному представителю первой волны российского бизнеса, основателю концерна «Олби», владельцу банка «Национальный кредит» и старому знакомому Бориса Белоцерковского Олегу Бойко. «Сергей произвел на меня мощное впечатление, так что особых сомнений, начинать ли с ним бизнес, у меня не было», — говорит Бойко, который согласился инвестировать в СП «несколько миллионов долларов». Он не прогадал. «Олби Джаз» (так назвали новую торговую компанию) могла бы развиваться самостоятельно, но благодаря партнерству с концерном Олега Бойко, который помогал с финансированием, развитие пошло намного быстрее, говорит предприниматель, хорошо знакомый с историей становления фруктового бизнеса Адоньева и Кехмана. Оборот компании в первый год составил $200 млн, компания, по словам Кехмана, в тот год ввезла в Россию 75% всех импортных яблок.
Впрочем, жизнь «Олби Джаз» оказалась недолгой: в банковский кризис 1995 года выстроенный вокруг банка «Национальный кредит» концерн Олега Бойко в несколько месяцев рассыпался в прах. Счета «Олби Джаз» держал в «Национальном кредите», и во время процедуры банкротства банка деньги, приходившие от покупателей фруктов, тут же списывались кредиторам, утверждает Кехман. «Приезжали бандиты всех мастей, милиционеры любого ранга», — рассказывает источник, знакомый с тогдашней ситуацией в концерне. Компанию партнеры закрыли, а через год, когда страсти улеглись, с той же логистикой и командой открыли новую структуру — Joint Fruit Company (JFC). Пути их разошлись. Кехман, вставший у руля компании, в 2000-х стал настоящим банановым королем, обзавелся плантациями в Эквадоре и Коста-Рике. В 2010 году выручка JFC составила 21,8 млрд рублей, она заняла 107-е место в составляемом Forbes рейтинге крупнейших частных компаний России. Олег Бойко, не ставший участвовать в создании JFC, занялся игорным бизнесом, создал крупнейшую в России сеть казино и игорных салонов Ritzio Entertainment, а теперь, после запрета в стране коммерции на азартных играх, открывает казино за рубежом, а в России зарабатывает на коммерческой недвижимости. А Адоньев … оказался в американской тюрьме.
pagebreak
Сделка с правосудием
В списки злоумышленников, разыскиваемых Интерполом, Адоньев попал в 1995 году по ордеру из Генпрокуратуры Казахстана. В республике расследовали громкое дело против министра торговли, его заместителя и помощника президента. По версии прокуратуры, чиновники получили от Адоньева взятку $550 000 «в целях положительного решения вопроса» о поставке в Казахстан 25 000 т кубинского сахара. Подробности этой давней истории свидетели вспоминают крайне неохотно: Кехман лишь говорит, что сахар дошел до получателя, а еще один свидетель утверждает, что участников сделки пытались подставить местные бизнесмены. Адоньев отказался от комментариев при подготовке этой статьи. Так или иначе, уже в 1997 году в Казахстане дело против всех участников — и чиновников, и бизнесменов — прекратили за отсутствием состава преступления.
Но незадолго до этого Адоньева по запросу Интерпола задержали в Дюссельдорфе и посадили в наручниках в самолет — но не до Алма-Аты, а до Лос-Анджелеса: ознакомившись с казахским запросом в Интерпол, американские правоохранители обнаружили, что зарегистрированная в Соединенных Штатах компания MCW Enterprises нарушает введенный еще в 1960 году запрет на торговлю с кастровской Кубой. В совокупности предъявленное Адоньеву обвинение в нарушении эмбарго, отмывании денег, мошенничестве с использованием электронных средств коммуникации и прочем тянуло на 127 лет тюрьмы. Впрочем, строгость американских законов в немалой степени облегчается возможностью обойти их с помощью квалифицированных юристов: адвокаты предложили ему признать часть обвинений, чтобы получить минимальный срок. Дачу взяток Адоньев так и не признал, но в части предъявленного ему судом сознался. «Ответчик согласился с обвинениями. …Суд пришел к выводу, что признания даны добровольно», — говорится в постановлении окружного Калифорнийского суда. Бизнесмену назначили штраф $4 млн ($1 млн сразу, остальное в рассрочку) и 30 месяцев заключения.
В разговорах знакомых Адоньева тема его отсидки — табу. Белоцерковский, например, настаивает на том, что Адоньев просто некоторое время прожил в США, а потом вернулся в Россию. Из заточения Адоньев помогал Кехману — по телефону, долго выстаивая для этого в очереди. «Мы постоянно были в контакте. Мы много говорили по телефону, обсуждали детали всевозможных сделок», — вспоминает Кехман. По его словам, бренд Bonanza, под которым JFC сейчас продает свои бананы, был придуман именно Адоньевым и именно в тюрьме. А в июле 1998 года он, постоянно читавший американскую деловую прессу, потребовал, чтобы Кехман прекратил торговые операции и вывел средства в валюту. «Благодаря Адоньеву мы не потеряли ни одной копейки в кризис», — утверждает теперь крупнейший совладелец JFC.
В 1999 году Адоньев переступил порог аризонской тюрьмы и был немедленно экстрадирован из США с запретом въезжать в страну впредь (он до сих пор надеется оспорить и приговор, и запрет на въезд). «Я тебе еще нужен?» — спросил он Кехмана в одном из писем из тюрьмы. «Конечно», — ответил тот.
Новые технологии
Почему в 2001 году, через два года после выхода из тюрьмы, Адоньев распрощался с торговым бизнесом, продав партнеру свою часть JFC, ни он, ни Кехман внятно не объясняют. Кехман лишь отметил в беседе с Forbes, что Адоньеву, как ему кажется, торговля всегда была не по душе, зато нравилось «стратегически видеть перспективы той или иной отрасли и вообще создавать эти отрасли». Другой бизнесмен, знакомый с Адоньевым, говорит, что тому было неинтересно быть «пассивным акционером» компании, все рычаги управления которой за время его отсидки оказались в руках Кехмана. Деньги Адоньев вложил в лесной и девелоперский бизнес (петербургскую компанию «Пулково-эстейт») и начал осторожно исследовать возможности бизнеса в области телекоммуникаций — поучаствовал в создании контент-провайдера SPN Digital, который продавал владельцам сотовых телефонов рингтоны, экранные заставки и прочую цифровую мелочовку. В начале прошлого десятилетия этот бизнес считался весьма перспективным. Долю в SPN Digital и лесном бизнесе контролировало никому не известное ООО, название которого впоследствии стало знаменитым — «Йота». «Сережа говорил, что ждет серьезного проекта», — вспоминает Денис Свердлов, молодой IT-управленец, познакомившийся с Адоньевым в 1999 году. Свердлову исполнился тогда 21 год, и он создавал свою консалтинговую компанию IT-Vision, одним из первых клиентов которой оказался Адоньев. В середине 2000-х экс-со-владелец JFC нащупал то, что могло оказаться золотой жилой, — беспроводной интернет.
В этот момент уже было понятно, что провайдерский бизнес — почти такое же выгодное дело, как телефонная связь: миллионы людей были готовы ежемесячно отдавать операторам небольшую, но стабильную сумму за возможность пользоваться интернетом, играть в онлайн-игры и смотреть пару сотен телеканалов. На рынке проводного доступа новичку делать было уже нечего — здесь телекоммуникационные гиганты уровня «Системы» и «Голден телекома», позже вошедшего в «Вымпелком», доедали мелких игроков и готовились вступить в схватку друг с другом. Но рядом была незанятая в России и быстро развивающаяся в мире ниша — беспроводной доступ. Технологии уже позволяли потребителю получать «из воздуха» интернет почти на той же скорости, что и по проводу. Дело было за оборудованием, стандартом передачи данных и частотами.
Про технологию WiMAX, близкую к широко распространенной системе Wi-Fi, связывающей компьютеры по слабоуровневому радиоканалу с расположенным неподалеку модемом, Адоньев впервые услышал в 2006 году. Если не вдаваться в подробности, WiMAX позволяет передавать сигнал на значительно большее расстояние, чем Wi-Fi, и, что еще более важно, позволяет пользователю компьютера или планшета перемещаться из зоны покрытия одной станции в другую без разрыва связи — как в сотовой телефонии. Оценив возможность захватить пустой, но потенциально перспективный рынок, Адоньев позвонил Свердлову и предложил ему возглавить компанию, которая займется строительством в России сети WiMAX.
Быстрый старт
Недавно Свердлов нашел листок, на котором они с Адоньевым набрасывали первый черновик бизнес-плана. «Все сбылось, — утверждает он. — Там была запись о том, сколько у нас будет абонентов, какие устройства будут на рынке, что будет происходить с самим рынком». Создание сети началось с покупки необходимых для WiMAX частот 2,5–2,7 ГГц. Точнее компаний, владеющих лицензиями на использование этих частот: саму частоту в России купить нельзя.
Как утверждает источник, близкий к одной из компаний сотовой «большой тройки», операторам эти частоты предлагали оптом за $70 млн — предлагал Евгений Ройтман, бывший руководитель интернет-проектов «Медиа-Моста», который уже давно ведет бизнес по торговле выгодными радиочастотами. Как утверждает Свердлов, ни один из сотовиков не заинтересовался покупкой частот для WiMAX — все они готовились к переходу на третье поколение сотовой связи (3G), позволяющее организовывать доступ в интернет с имеющихся базовых станций, и не горели желанием строить с нуля новую сеть. Частоты в итоге купил Адоньев; Свердлов не ответил на вопрос, было ли заплачено за них $70 млн или в отсутствие конкурентов только что созданной компании «Скартел» дали скидку.
Одновременно Адоньев сделал самый важный, как показали последующие события, шаг — обзавелся влиятельным покровителем в лице Сергея Чемезова, гендиректора могущественной госкорпорации «Ростехнологии». «Когда-то Адоньев объяснил мне: чтобы добиться успеха в России, нужно быть частью большой структуры», — рассказывает один из бизнес-парнеров основателя Yota. «Адоньев на встрече с Чемезовым очень здорово описал свою идею», — говорит сотрудник «Ростехнологий». Сам Чемезов в интервью «Ведомостям» рассказывал: «Я, честно говоря, подумал, что это из области фантастики, не очень верилось, что возможно что-либо сделать, но стал их поддерживать на всякий случай». Поддержка «на всякий случай» обошлась «Скартелу» в долю 25,1%, переданную госкорпорации. В обмен на что? За эту долю были заплачены деньги, но «очень небольшие» — утверждают и Чемезов, отмечавший это в публичных выступлениях, и собеседник Forbes в госкорпорации.
Чьи же деньги вложены в «Скартел»? Ведь, по официальным данным, за четыре года на создание сети, получившей коммерческое название Yota, было потрачено $600 млн.
Стоит ли кто-нибудь за спиной Сергея Адоньева? С этим нет ясности. Помимо «Ростехнологий» другие партнеры Адоньева никогда не назывались. По данным ЕГРЮЛ, в момент регистрации ООО «Скартел» в начале 2007 года его первым владельцем был Денис Свердлов, но уже спустя два месяца 100% компании были переоформлены на кипрский офшор WiMAX Holding (сейчас — Yota Holding). Эта компания (исключая долю 25,1%, отошедшую, как уже говорилось, «Ростехнологиям») оказалась в собственности фонда Telconet Capital, который привлекает деньги инвесторов, продавая паи. Фондом, в свою очередь, управляет компания Sadko Management Partners Сергея Адоньева, а пайщики не участвуют в управлении.
В регистрации WiMAX Holding помимо Адоньева принимали участие совладелец компании Expatel (занимается строительством сетей 
связи для «Мегафона» и «Скартела») Альберт Авдолян и член совета директоров Балтийского банка развития Дмитрий Гордович, рассказывал Forbes источник, близкий к компании, участвовавшей в регистрации холдинга. Но Гордович ранее отрицал свое участие в капитале «Скартела», Авдолян не ответил на запрос Forbes. А фонд Telconet своих пайщиков не раскрывает (Чемезов в Telconet интересов не имеет, передали из аппарата «Ростехнологий»). $600 млн — это не только деньги акционеров, но и банковские кредиты, подчеркивает Свердлов, это немного по масштабам телекоммуникационной отрасли, но «Скартел» заставил понервничать старожилов рынка. За первые пять месяцев коммерческой эксплуатации, которая началась летом 2009 года в Москве и Петербурге, сеть Yota набрала 200 000 клиентов и вышла на операционную рентабельность. Сейчас у компании более 500 000 клиентов, выручка по итогам 2010 года составила 3,7 млрд рублей.
Мейджоры заметили, что у них под боком вырос фактически новый мобильный оператор, причем куда более мобильный, чем они сами. И тут у «Скартела» начались проблемы.
Война и мир
«Наше развитие остановили на полтора года», — жалуется Свердлов. К сентябрю нынешнего года в планах «Скартела» было покрыть своей сетью 40 городов, а к 2012 году — войти в 180 городов. Но пока компания обеспечивает доступ в интернет только в Москве, Петербурге и некоторых районах Уфы, Краснодара и Сочи.
В прошлом году в мире завершилась очередная «война стандартов» — производители телекоммуникационного оборудования и операторы связи пришли к соглашению о том, что удобнее давать пользователям доступ к мобильному интернету не по стандарту WiMAX, а по другому, но работающему на той же частоте протоколу LTE. Практически это означало, что в течение нескольких лет оборудование для WiMAX перестанет выпускаться, а LTE, наоборот, станет «понимать» все больше потребительских устройств — не только USB-модемы, которыми в основном пользуются нынешние абоненты Yota, но и, например, сотовые телефоны и планшеты. «Скартел» объявил о срочном переходе на новую технологию — переоборудовать уже построенную сеть (это оценивалось в 20% от затрат на строительство) в перспективе было дешевле, чем остаться с протоколом связи, от которого отказывается мир.
Но тут Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) запретила «Скартелу» использовать его частоты под LTE — по версии чиновников, лицензия-то была выдана на работу на этих частотах не в этом стандарте! Адоньев попытался было работать по старым разрешениям — на том основании, что в лицензии не было ни слова ни о WiMAX, ни о LTE. В августе 2010 года Yota даже запустила LTE-cеть в Казани, вложив в нее $20 млн. Но уже через пару дней сеть пришлось отключить: последовал грозный окрик из Роскомнадзора. Одновременно был нанесен еще один удар: куратор отрасли издал приказ, признающий, что ряд частот был выдан «Скартел» с нарушениями, и лишил компанию половины разрешений.
Случайность? Но именно тогда, летом 2010 года, сотовые операторы и предприниматели, не связанные с телекомами, но оценившие перспективы мобильного интернета, усиленно приступили к дележу этого рынка.
Помимо «Системы» и «Мегафона», структурам которых уже принадлежало некоторое количество частот, технологией LTE заинтересовались Григорий Березкин и Виталий Юсуфов, сын теперь уже бывшего спецпредставителя президента Игоря Юсуфова. Компании Березкина («Русэнерготелеком») и Юсуфова («Основа телеком») заручились поддержкой на самом верху, и межведомственная Госкомиссия по радиочастотам (ГКРЧ) собиралась отдать им частоты 2,5–2,7 ГГц без конкурса. Правда, Владимир Евтушенков, Михаил Фридман и Алишер Усманов, владеющие МТС, «Вымпелкомом» и «Мегафоном», забросали возмущенными письмами президента, премьера и министра связи, и решение ГКРЧ было отложено. Тогда частоты «Скартела», на тот момент потерявшего возможность развивать бизнес, стали лакомым куском, в компанию зачастили посредники — они обещали сохранить за ней частоты в обмен на долю в бизнесе. «Мы действительно обсуждаем с Сергеем Адоньевым и другими акционерами «Скартела» возможность допэмиссии с целью привлечения финансирования для развития компании», — рассказывал Березкин в интервью «Коммерсанту».
Шансы выстоять в этой войне у «Скартела» были минимальные, но тут Адоньев вынул из рукава козырного туза.
Утром 3 марта подходы к офису «Скартела» в Сокольниках перекрыли сотрудники ФСО. «Попросили вести себя естественным образом, не стоять, прилипнув к стеклу. Утром у нас стояли рамки металлоискателей, и образовалась небольшая очередь из сотрудников, шедших на работу», — рассказывает Свердлов. У здания выстроилась вереница черных лимузинов. В офис Адоньева съехались Сергей Чемезов, глава «Системы» Владимир Евтушенков, совладелец «Альфы» Петр Авен, гендиректор подконтрольного Усманову «Телекоминвеста» Иван Стрешинский и президент «Ростелекома» Александр Провоторов. Последним в офис настырного новичка, против которого ополчилось телекоммуникационное сообщество, явился премьер-министр Владимир Путин. Под его внимательным взглядом присутствующие подписали предварительное соглашение: на базе «Скартела» создается инфраструктурная компания, в чьей сети участники соглашения смогут оказывать услуги мобильного интернета по технологии LTE. По соглашению Yota за определенную плату открывает свою сеть для конкурентов, чтобы те могли предоставлять услуги клиентам. В придачу участники встречи получили право в 2014 году выкупить по 20% «Скартел» каждый.
Выгода для Адоньева налицо: банки начнут с большей охотой выдавать Yota кредиты под гарантии строительства сети, которой будут пользоваться крупнейшие телекоммуникационные компании; эта сеть будет приносить стабильный доход (операторы будут платить за пользование ее ресурсами), причем сама Yota будет оказывать услуги своим абонентам. А в 2014 году можно будет зафиксировать прибыль, выгодно продав акции Yota участникам соглашения. Начальная оценка Yota, которая обсуждалась в ходе переговоров, — $1–1,5 млрд, а верхняя не зафиксирована — с ростом числа абонентов «большой тройки», «Ростелекома» и Yota, обслуживаемых в этой сети, она будет только расти.
«Тема соглашения прорабатывалась достаточно «высоко», — рассказывает в интервью Forbes топ-менеджер одного из сотовых операторов. — Нам стало известно за две недели. Генеральному сказали: будет такое соглашение. И если вы посмотрите видео, как люди подписывали, какие выражения лица, и увидите, кто стоял у них за спиной, все поймете... Всем позвонили — все пришли». За спиной у участников встречи стоял старый друг Сергея Чемезова и покровитель «Ростехнологий» Владимир Путин.
Путину докладывали о ситуации с частотами «Скартел», ответил Forbes пресс-секретарь премьера Дмитрий Песков. Премьер, по его словам, поручал Минкомсвязи разобраться с этим вопросом, но в ситуацию он не вмешивался — никаких конкретных поручений не давалось. Через месяц после встречи Роскомнадзор заключил со «Скартелом» мировое соглашение и вернул частоты. А 8 сентября 2011 года ГКРЧ разрешила компании использовать эти частоты в формате LTE. В этом соглашении, кстати, была заинтересована «Альфа-Групп»: у принадлежащего ей «Вымпелкома» нет частот, пригодных для строительства LTE-сети в Москве, в отличие от конкурентов.
После битвы
Впрочем, для Адоньева это была промежуточная победа. Соглашение с «большой тройкой» и «Ростелекомом» истекло 1 июня, а договор о совместном использовании сети «Скартел» и опционах так и не подписан. (После выхода статьи было подписано соглашение между «Скартелом», «Ростелекомом» и «Мегафоном»)
Главным противником Адоньева оказалась компания Евтушенкова. Это неудивительно: у МТС и «Системы» есть собственные частоты в том же диапазоне, что и у Yota, в отличие от «Альфы» и принадлежащего ей «Вымпелкома», у которых не было частот, необходимых для строительства LTE в Москве и других крупных городах.
Ходят слухи, что история с распределением частот настолько рассорила акционеров «большой тройки», что с сентября 2011 года Евтушенков прекратил общаться с Фридманом и Усмановым. Как бы там ни было, летом МТС в весьма откровенных выражениях уведомила Комиссию по ценным бумагам и рынкам США, что «политические и иные причины могут вынудить ее подписать соглашение по развитию LTE-сети» на инфраструктуре «Скартела» на неприемлемых условиях. Теперь компания пытается строить мобильный интернет самостоятельно, без участия Адоньева. В сентябре ГКРЧ разрешила МТС и «Мегафону» использовать имеющиеся у них диапазоны WiMAX-частот, а в следующем году на конкурсах будут разыграны оставшиеся частоты в диапазоне 2,5–2,7 ГГц. Так что интерес к «Скартелу» у участников соглашения уменьшился. «Другие операторы получили надежду что-то получить, поэтому все спокойнее относятся к соглашению со «Скартелом». $1 млрд за 100% «Скартела» — нерелевантная цифра, даже учитывая, что акции предполагается поделить между четырьмя операторами», — заявил в сентябре президент МТС Андрей Дубовсков. «Мы считаем, что частот много не бывает», — сказал Forbes Александр Провоторов.
Одновременно «Система» пытается создать альтернативную «Скартелу» площадку для развития беспроводного интернета. Ей принадлежит 50% компании «Космос-ТВ», которая владеет полосой частот 60 МГц в Москве в диапазоне, пригодном для LTE. И эти частоты «Система» предложила участникам рынка эксплуатировать по модели «Скартела». Пока у Евтушенкова ничего не вышло: чиновники не разрешили использовать «телевизионные» частоты под интернет. Но МТС уже оспорила в антимонопольной службе это решение ГКРЧ как дис-криминационное.
«Адоньев, безусловно, вызывает раздражение [у крупнейших операторов], как любой новый игрок. Всегда бывают грустные варианты, когда лучше не превзойти конкурента, а его уничтожить», — комментирует создавшуюся тогда ситуацию хорошо знакомый с Адоньевым предприниматель Александр Мамут. Впрочем, руководители «Скартела», по крайней мере внешне, хранят спокойствие. Предприниматель, выживший в торговых войнах в 1990-е, а в 2000-е заручившийся поддержкой на самом верху, может пережить еще не одну конкурентную войну.