Мы продолжаем серию интервью с известными деятелями Рунета. Сегодня об облачных технологиях, интернет-бухгалтерии и о том, как из программиста превратиться в менеджера, рассказывает руководитель проекта «Электронный бухгалтер «Эльба» Евгений Кобзев. Полную аудиоверсию интервью можно прослушать на сайте программы «Рунетология».
Максим Спиридонов: В прошлом выпуске мы говорили о разработке на мобильных устройствах — одной из самых бурно растущих и инвестиционно привлекательных отраслей Рунета. А сегодня обсудим еще одно направление высокотехнологичного бизнеса — облачные сервисы. Заменят ли они привычные для нас компьютерные программы? Узнаем об этом у руководителя проекта «Электронный бухгалтер «Эльба» Евгения Кобзева.
Некоторые твои коллеги недолюбливают определение «облачный сервис», считая его невнятным, легкомысленным. Что думаешь ты?
Евгений Кобзев: Возможно, с точки зрения маркетинга это удачно объясняет суть техническим людям, можно даже сказать, гикам. Но мы слово «облака» не используем в общении, мы просто говорим нашим клиентам, что можем решить для них самые серьезные проблемы.
— Как начиналась «Эльба»?
— Все началось с того, что меня захантили в «СКБ Контур» делать интернет-бухгалтерию. До этого я руководил аутсорсинговыми разработками для американских компаний, например мы делали социальную сеть, интернет-магазины и так далее. Но разработка «Эльбы» началась не сразу. Я почти год занимался внутренним инфраструктурным проектом, который был посвящен взаиморасчетам с нашими партнерами. Выставляются счета на «СКБ Контур», клиенты их оплачивают, деньги проходят, и партнерам нужно раз в месяц выплатить вознаграждение. Это очень серьезно, потому что там проходили миллиарды, и все должно было сходиться.
С точки зрения руководства, все это напоминало бухгалтерию, поэтому я этим и занимался. Мы стали собираться, что-то обсуждать, проходили какие-то совещания, но мы тогда не понимали, что мы хотим сделать. Мы были ошарашены быстрым ростом системы «Контур Экстерн», которая каждый год утраивалась. Единственное, что мы как мантру повторяли: нам нужно сделать отказоустойчивое решение, которое будет выдерживать высокие нагрузки, потому что когда в эту бухгалтерию повалят пользователи, мы должны быть готовы.
Потом произошло еще одно очень интересное событие. У нас работала Наталья Гредина, которая незадолго до моего прихода в компанию уехала учиться в Phillips Academy. Она изучала там User-experience, то есть то, каким образом проектировать системы, удобные для пользователей. Она вернулась, а мы занимались высокими нагрузками. Наташа сказала, что мы все делаем неправильно, что нужно изучать пользователей. Мы сказали, что это ерунда, что мы программисты, мы очень умные, зачем нам изучать пользователей, если мы и так все знаем. Ей удалось это продавить, хотя многие были против, и я в том числе. Тогда появились специалисты по изучению пользователей, появились аналитики.
— Вы предполагали, что сами знаете, как лучше?
— Да. Любой программист или системный администратор думает именно так. Если поговорить с каким-нибудь системным администратором, он скажет, что он лучше любого человека разбирается в любом вопросе.
— Вообще он лучше всех знает, как устроен мир. Это по моему опыту общения.
— Да. У меня была такая же проблема. В тот момент я был очень глубоким айтишником в плохом смысле этого слова. Потом мы начали изучать пользователей и бухгалтерию. К нам приходили преподаватели, мы сидели в классе, и они нам рассказывали, что такое упрощенная система налогообложения.
— Ты же учился на экономическо-математическом факультете УрГУ. Тебе это не рассказывали?
— Не рассказывали. У нас хорошо преподавали программирование и математику, а к экономическим предметам относились несерьезно. В итоге мы решили начинать с упрощенной системы налогообложения. Бухгалтерия — это очень большая область, в которую страшно погружаться. Мы можем несколько лет делать продукт, и ничего не получится. Мы начали изучать пользователей, и пришли к выводу, что есть огромная аудитория, у которой есть серьезная проблема со сдачей отчетности, — предприниматели. Мы начали делать интерфейсы, убрали, насколько могли, всю терминологию. Максимально облегчили путь от регистрации до сдачи первого отчета в налоговую инспекцию и поняли, наконец, каким должен быть наш первый релиз. В тот момент у нас был интересный состав — 2 разработчика, 2 аналитика, 2 интерфейсолога и 3 человека, которые изучали пользователей. Мы начали активную работу 1 октября 2009 года, в декабре это все стояло на серверах, а 19 января 2010 года мы впервые заявили о себе миру. Первое, что мы сделали, — дали возможность отчитаться за год всем, кто находится на упрощенной системе. Это очень хорошая потребность, и мы это сделали бесплатно. Это было революционным шагом. Было страшно, многие боялись, что это может повредить основному продукту, оттянуть клиентов.
— Можешь сделать короткий сравнительный анализ основного продукта «СКБ Контур» и вашего стартапа «Эльба»?
— Наш основной продукт «Контур Экстерн» (налоговая, пенсионная и прочая отчетность через интернет) устроен примерно так. Существуют какие-то формы, которые ты можешь заполнять в вебе, есть возможность загрузить файл, подготовленный в других приложениях. После этого он отправляется в налоговую, ПФ или ФСС, происходит документооборот, и ты получаешь ответ, что отчет сдан или не сдан.
— В электронном виде, то есть через интерфейс этой программы?
— Ты заверяешь отчет электронной подписью, и все хорошо, но ты должен быть специалистом и понимать, какой отчет ты должен сдать. Форма устроена так, что она максимально похожа на печатную форму. Бухгалтеры привыкли повторять то, что они до этого делали на бумаге. У нас принципиально другой подход. Мы максимально упростили подготовку. По сути, мы спрашивали у человека только его ИНН и адрес, и по этим параметрам мы автоматически определяли платежные реквизиты для формирования платежного поручения по уплате налога, определяли налоговую инспекцию и не мучили его заполнением большой простыни с большим количеством полей. Мы сделали импорт банковской выписки, и книга расходов и доходов формировалась, по сути, в два клика. Это выглядело впечатляюще, и мы очень сильно зарубились на том, чтобы у нас был идеальный интерфейс.
— Если сравнить, насколько проста для человека работа с отчетностью с помощью «Эльбы», то сколько времени в среднем занимает у предпринимателя сдача отчетности? Можешь привести какие-то цифры?
— Самая впечатляющая цифра — это количество отчетов, которые сданы через Эльбу в налоговую инспекцию. Мы стартовали 19 января 2010 года, и в первый отчетный период у нас было порядка 119 отчетов. Сейчас прошло около 100 000 отчетов. Это характеризует то, насколько это просто и быстро. В целом любой человек, который знаком с компьютером, может с этим справиться. У нас есть традиция: мы обязательно ходим в call-центр. Я один раз помогал таксисту из Карелии, который фактически не владел компьютером. Это было непросто, пришлось объяснять ему многие вещи.
— Это ваша работа с User-experience?
— Да, это самое главное для нас.
— Как она поставлена? Расскажи чуть больше, поделись опытом.
— Во-первых, у нас специалисты, которые занимаются User-experience, являются частью команды и сидят в одной комнате вместе с разработчиками, аналитиками и другими членами команды «Эльбы». Предположим, мы решили добавить какую-то функциональность в систему. Первоначально мы делаем прототип, состоящий из стикеров. Мы клеим их на стол, а затем приглашаем потенциального пользователя и даем ему задание. Например, мы хотим добавить в систему возможность создавать акты. Смотрим, как он с этим справляется, какие видит проблемы. Если есть проблемы, тут же меняем что-то. Проверив первоначальные гипотезы, мы создаем более серьезный прототип в электронном виде. Тестируем его. Затем результаты обобщаются и передаются интерфейсологам. У нас есть юзабилити-лаборатория, в которой происходят все тестирования, и где мы все записываем на камеры. У нас есть «шпионское зеркало», и мы иногда за ним сидим и смотрим, как пользователь быстро или, наоборот, медленно разбирается с нашим прототипом. После этого интерфейсолог делает финальный прототип, который обязательно тестируется, после чего он передается в разработку. Так мы решаем несколько задач. Во-первых, мы делаем все таким образом, чтобы решать проблемы пользователя. Во-вторых, наша разработка не делает хлам. Те ребята, которые пишут код, — это очень дорогой ресурс, и хочется, чтобы они всегда делали нужную вещь, которая не окажется потом чем-то невнятным и ненужным. Потом происходит релиз и еще одно тестирование.
— Логистику отстраивал ты?
— Это совместная работа. Основы заложила Наташа Гредина, я был техническим человеком, разработчиком, а только потом стал team-лидером. Затем у нас появились другие разработчики, и стало понятно, что очень естественно для меня взять роль менеджера разработки. В «СКБ Контур» мы менеджером разработки называем человека, который отвечает за релиз. Он делает все, чтобы были готовы прототипы, чтобы аналитики закончили прорывать предметную область, чтобы потом разработчики это запрограммировали, все было протестировано и превратилось в релиз. Я видел свою цель и роль в том, чтобы у нас каждый месяц выходили релизы, содержащие полезную функциональность для пользователей, которую они могли ощутить и потрогать.
— В конечном счете, за продукт «Эльба» отвечаешь ты?
— Сначала я отвечал не за продукт, а за производство. За продукт отвечал менеджер Антон Сизов, который в определенный момент стал больше концентрироваться на другой разработке «СКБ Контур» — системе электронных счетов-фактур «Диадок». Мне пришлось взять на себя часть функций Антона, и однажды он заметил, что сложилась странная ситуация, когда все вопросы решаю я, а менеджер проекта он. Антон сказал, что это надо прекратить. Это было очень логично, но для меня тяжело, я себя всегда видел техническим человеком, но в тот момент я занимался больше организационной работой и мало писал код. Я решился и начал отвечать за продукт полностью. Это было в ноябре 2010 года.
— Насколько сложно было переходить из парадигмы ответственного с технической точки зрения на полноценное руководство? Там появляются дисциплины гуманитарного характера — маркетинг, общее управление, работа с персоналом.
— Было очень сложно. Я довольно разговорчивый и общительный человек, и моя жена до сих пор вспоминает, как я две недели почти все время дома молчал. Это ее шокировало. Где-то не хватало уверенности в себе, где-то каких-то навыков. Есть определенный склад характера и желание всегда добиваться того, к чему идешь, и мне удалось это преодолеть. Потом мы запустили продажи и начали зарабатывать деньги. Появлялись пользователи, и начало что-то получаться, у меня появилась вера в себя, стало понятно, что у меня получается решать вопросы, связанные не только с техникой. Где-то через полгода я почувствовал себя настоящим менеджером проекта, который может решить любой вопрос, необходимый для проекта.
— Какие рекомендации ты дашь техническому специалисту, выходящему в управление продуктом? Что сделать для того, чтобы переход из технаря в управленца был наименее болезненным и максимально эффективным?
— Нужно как можно быстрее забыть, что вы технарь. Первое, что я сделал, — я стер все девелоперские программы со своей машины. Затем всем сказал, что я могу писать код, но этого делать не буду и никто на это не должен рассчитывать. Также я прекратил заниматься планированием и оценкой задач, так как для этого есть другие люди. Затем я действовал следующим образом: я находил самую серьезную проблему и максимально погружался в нее, налаживал все и переходил к следующей. У меня была тактика маленьких успехов и маленьких побед, она позволяет обрести веру в себя.
— Это есть в психологии, и это забавно выражено в фильме с Биллом Мюрреем «День сурка». Суть в том, что нужно использовать маленькие шажки.
— Мы и разработку так строим. Релизы раз в месяц — это тоже маленькие шажки. Я эту практику перенес в управленческую работу.
— Ты называешься руководителем проекта. Значит, «Эльба» — это не отдельное юридическое лицо, это проект большой компании. Насколько вы автономны?
— Мы автономны в определенной степени. В течение первого года мы ушли от того, чтобы у нас в команде были люди, которые занимались чем-то еще. У нас есть определенные связи с компанией, она нам что-то дает, мы что-то даем компании. У нас есть бюджет, который мы согласовываем. Из бесед со стартаперами могу сказать, что у них все гораздо жестче с точки зрения разговора с инвестором. Нас контролируют гораздо меньше, в наш план разработки никто не лезет. Мы показываем результаты, и они либо радуют, либо не радуют. Глобально нам никто не говорит, что делать.
— Вы так и будете оставаться внутренним стартапом или проект будет двигаться в сторону отдельной компании с перспективой самостоятельной деятельности, получения самостоятельных инвестиций?
— Я бы нас стартапом не называл, потому что нам почти 3 года, и это уже зрелость. В связи с нашей политикой безопасности коммерческой тайны я все раскрывать не могу, но нам стыдиться нечего.
— Я слышал, что у вас якобы чуть ли не пара миллионов долларов оборота в месяц.
— Нет, это, к сожалению, неправда. Пока это миллионы рублей в месяц. Я думаю, что в следующем году мы выйдем на серьезные цифры. Сейчас мы получаем выручки больше, чем мы тратим.
— Вы условно окупаетесь? Если бы вы были компанией, то вы бы были в плюсе?
— Довольно сложно считать, когда ты находишься внутри большой компании. Есть какие-то расходы на свет, интернет и офис, и сложно сказать, какие из них идут на наш проект. Если бы мы были отдельной компанией, то мы бы были в плюсе. Планов у акционеров выделить нас в отдельную структуру сейчас нет. Нам, может быть, было бы интересно поработать самостоятельно. Компания крупная, и иногда мы хотим что-то сделать, но не можем. Интересно посмотреть, что ты можешь делать, будучи независимым.
— Как планирует «СКБ Контур» работу с разными сервисами? Есть вы, есть другие проекты. Вы планируете создавать экосистему или она уже создана? Есть ли планы по развитию? Что будет в будущем?
— Мы несколько лет назад не умели быстро запускать сервисы, а когда научились, то запустили такое огромное количество сервисов, что теперь иногда сами в них путаемся. Сейчас мы хотим это максимально упорядочить и двигаться не более чем в двух-трех направлениях. По сути, весь наш бизнес — это учет, отчет и документооборот. Учет — это бухгалтерский или налоговый учет, а отчет и документооборот — это одно и то же. Вы можете посылать декларацию в ФНС и налоговую инспекцию, это документооборот, вы можете отсылать счет-фактуру своему клиенту в электронном виде, и это тоже документооборот. Это будет сопровождаться отсылкой этого же счета-фактуры в налоговую, чтобы вам не доначислили НДС. У нас есть документооборот и учет, и мы этим занимаемся.
— Ты так легко сыпешь этими терминами, ориентируешься в них. На твой взгляд, насколько сегодня российское государство, органы, принимающие и проверяющие отчетность, технически подготовлены? Насколько система сложна для освоения?
— У нас есть участки, на которых все очень хорошо. Например, в документообороте с налоговой инспекцией сложилась хорошая ситуация. Это появилось около 10 лет назад, налоговая инспекция сама не пытается этим заниматься. Электронная цифровая подпись существует более 10 лет, около 50% юрлиц страны сдают отчетность в электронном виде. В этом смысле все хорошо. В то же время малый бизнес несколько перегружен отчетностью. Для нас как для продукта это, может быть, прекрасно, потому что это повышает нашу ценность, но для бизнеса это неудобно. Независимо от того, «Газпром» ты или ИП с тремя сотрудниками, отчетность за сотрудников устроена абсолютно одинаково. Я считаю, что это неправильно, это нонсенс. Когда ты нанимаешь в компанию первого наемного сотрудника, количество отчетов увеличивается в разы. Хотелось бы, чтобы это было изменено.
— Ты знаком с налоговыми системами отчетности в других странах? Можешь сравнить?
— Знаком, и основное отличие заключается в следующем: в Америке нет НДС, и это очень хорошо, потому что это сложно администрируемый налог. Многие считают, что администрирование НДС обходится дороже, чем то, сколько он приносит. В Европе НДС есть. Может быть, это один из факторов, почему Америка быстрее развивается, чем Европа. В Америке физлицо платит налоги за себя самостоятельно, у нас налоговым агентом выступает работодатель. Это большой рынок, которого у нас нет, и это другая психология. Когда ты сам платишь свои налоги, ты по-другому к этому относишься. Там есть упрощенные режимы для малых бизнесов. У всех моих знакомых в Америке все делопроизводство, бухгалтерия и отчетность ведутся самостоятельно или женами, то есть в малых бизнесах не используются профессиональные бухгалтеры. У них с этим нет проблем. У нас, если у тебя 10-20 сотрудников, это тяжело. Многие законодательные акты позволяют упростить что-то, но недавно приняли новый закон о бухучете, который требует сдачи бухгалтерской отчетности на упрощенной системе. Что такое бухгалтерская отчетность? Сейчас сдается простая отчетность — доход такой, расход такой, налог — 6% от дохода. В бухгалтерской отчетности вы должны свои доходы и расходы особым образом маркировать с помощью тегов, раскладывать по кувшинчикам и коробочкам свои доходы и расходы. С одной стороны, это позволит их классифицировать, но это не нужно малому бизнесу. Они и так знают, сколько у них в тумбочке денег. Это, конечно, усложнит им жизнь.
— Скажи, пожалуйста, как будут дальше развиваться облачные сервисы? Что еще можно автоматизировать?
— Мне кажется, у нас в России, как всегда, свой путь. Самый успешный SaaS (Software as a service — программное обеспечение как услуга) — это Salesforce, CRM-система, поддерживающая продажи. У нас в России уже сделано много CRM, но они глобально неуспешны. Это связано с тем, что мало бизнесов, нет серьезной конкуренции, и никто не борется за эффективность продаж. Такие системы, как у нас, быстро находят свой рынок. Мы сейчас автоматизировали самую болевую часть жизни, но не самую большую, а есть такие вещи, как склад. Есть проекты, связанные со складом, но они требуют внедрения, не в смысле инсталляции. Нужно научить клиента и нескольких сотрудников пользоваться этим. Мне кажется, что есть очень много процессов в деятельности предприятий, которые могли бы быть SaaS.
— Они не раскроются на ходу?
— Это общие рассуждения. Сейчас нет хорошего SaaS, который бы автоматизировал бухгалтерию на общей системе. Это большой рынок, компания «1C» очень хорошо себя чувствует, а SaaS нет.
— Как ты думаешь, выпустит «1C» облачную версию?
— Он уже выпустил облачную версию. Есть сайт 1cfresh.com, но это не является для них основным бизнесом.
— Он полнофункциональный?
— На упрощенной системе там можно счет выставить. Сейчас облачная версия противоречит их модели бизнеса. У них есть много партнеров, и они получают деньги за доработки. Вообще непонятно, как можно устроить кастомизацию облачной версии. Нужно автоматизировать 80% предприятий, которым подходит то, что есть в коробке, а остальные могут идти в сад. Это убьет их бизнес, и они к этому совершенно не готовы. Все делают облачные версии, и люди смеются.
— Слушая тебя, я понимаю, что «1C» вскоре будет испытывать трудности.
— «1С» себя хорошо чувствует, и не похоже, что они испытывают какие-то трудности. Сейчас нет такого явления, что клиенты «1С» как-то массово мечтают перебежать в облака. Они идеологически не готовы, хороших предложений нет.
— Не готовы с точки зрения секретности, прежде всего?
— Секретность — это эфемерное понятие. Люди через Gmail пересылают гораздо более секретные файлы и не боятся, потому что они психологически привыкли к этому. При желании можно добраться до этого, но их не пугает, что Google или «Яндекс» сольет куда-то их данные. А бухгалтерию это пока пугает. Должно пройти небольшое время, чтобы это по-настоящему раскрутилось.
— Ты ожидаешь какого-то рассвета со временем? Каким может быть этот рассвет? Каким может быть идеальный мир SaaS?
— Я думаю, к 2020 году от трети до половины всех хозяйствующих субъектов страны (маленьких ИП и больших организаций) будут ежедневно в своей деятельности использовать SaaS. О физических лицах и говорить нечего. По сути, «ВКонтакте» или Facebook — это тоже SaaS. Через 8 лет тем ребятам, которым сейчас 15, будет 23, тем, кому сейчас 23, будет 31, и вырастет целое поколение, которое не будет этого пугаться.
— Ты осторожен. Мне кажется, что 80-90% будут использовать SaaS, начиная от почты, календаря и заметок, заканчивая системой управления проектом, CRM, бухгалтерией и так далее.
— Ок. От трети до половины будут использовать наш SaaS.
— Да. Для этого все готово, у нас за последние годы сильно вырос интернет. Я много езжу, и даже в самых маленьких городах есть 3G.
— Я всегда размышляю, в чем отставание России от Европы или Америки. Я прихожу к тому, что дело зачастую не в сервисах. YouTube, Gmail, Facebook, Groupon есть везде. Проблема отставания в сознании пользователей. Согласен?
— Да. Если говорить про автоматизацию бизнеса, то могу сказать, что у нас мало бизнесов на душу населения. Их должно быть гораздо больше.
— Насколько?
— Будет очень хорошо, если их будет больше хотя бы в 3 раза, а в идеале — в 10 раз.
—Это реальная статистика?
—Я неделю назад смотрел статистику количества бизнесов на душу населения. В этом списке лидируют США, Япония, чуть отстает Европа, мы отстаем в 17-20 раз. Если будем отставать хотя бы в 2 раза, это изменит нашу жизнь.