• Почти всегда дело начинается с интуиции. Четыре года назад мы вошли в угольный бизнес, купили несколько шахт в Кемеровской области. Когда покупали, это был убыточный бизнес: тонна угля продавалась по $11 при себестоимости $26. Сейчас цена тонны выросла до $74. Могут аналитики просчитать такое? [«Секрет фирмы», 2008]
• Самая большая хитрость — это правда. Мне так папа говорил. [«Коммерсантъ Деньги», 2011]
• Любой бизнес мне очень важен, я к нему подхожу с душой. Ведь нельзя так, что у вас есть свои дети или чужие дети. Все свои. И надо об этом заботиться. И подходить ко всему ровно и одинаково. Есть бизнес, которому больше надо внимания уделять, где меньше нужно внимания уделять. [«Бизнес-секреты с Олегом Тиньковым», 2010]
• Москва — город маленький. Я до сих пор поддерживаю знакомства, которые завел в 1970-е годы. [Forbes, 2004]
• Не надо было так вести бизнес [как Березовский и Абрамович] — не в чем было бы и каяться. Противно слушать, я даже не хочу следить за этим процессом — гадость. Там неправда или полуправда. Но даже этой полуправды хватит, чтобы люди потеряли веру в Россию. На всех нас это аукнется еще, я уверен. [«Коммерсантъ Деньги», 2011]
• Жить надо так, чтобы ты мог свободно ходить, вышел на улицу, пошел сам без охраны, чтобы ты не боялся, что тебя сзади всегда кто-то подстерегает. В страхе жить — на фиг нужно! Главное, твоя порядочность — это твоя защита. [«Бизнес-секреты с Олегом Тиньковым», 2010]
• Когда человек один раз обманул, спокойно работать с ним дальше не могу: меня это будет «есть», пока не расстанусь с ним. [«Секрет фирмы», 2008]
• Я думаю, сейчас у нас есть какое-то имя уже, узнаваемость, отношение как к нормальным людям — а нам большего и не надо. Потому что, вы ж понимаете, с моей фамилией... Все время, все годы, что веду бизнес, нужно каждому доказывать, что я не верблюд. Все понятно: из 320 воров в законе 260 были грузины. Сейчас, между прочим, в Грузии ни одного нет. Такой закон жесткий: если вор в законе, его сажают. И вот если нормальному человеку на проработку вопроса нужен час, то мне нужны сутки. Любой чиновник сразу отмахивается: «Гоните его, зачем нам этот криминал?» Вот и все отношения с властью. [«Коммерсантъ Деньги», 2011]
• Мне бывает стыдно — приходит молодой специалист и говорит о вещах, в которых я ничего не понимаю. Чувствую себя «лохом». Как добывается уголь открытым способом? Как работает доильный аппарат? Основные принципы маркетинга? Все это я должен знать. Конечно, глубоко все изучить невозможно, но элементарными понятиями я обязан владеть. [«Секрет фирмы», 2008]
• Я готов рассматривать любые предложения [об инвестициях в новые проекты]. Но надо, чтобы хотя бы на слух дело казалось интересным. А таких — одно из десяти, большинство же — «дети лейтенанта Шмидта». [Forbes, 2007]
• В 90-е [взяток] точно брали меньше, по чину брали в основном. Опять же если дал, то экономически ты в свои рамки садился. А сейчас если дашь, то невыгодно будет бизнес вести. Я не даю сам, но знаю, что так. Куда мы так придем? Если с гуся нет перьев, что с него взять? Только печень последний раз вырезать. [«Коммерсантъ Деньги», 2011]
• Одними проверками вы не поднимите страну. Вы можете загрести деньги сейчас и убежать, но надо же думать, что в этой стране будут дети ваши жить. Надо строить страну, если не строить, ничего не получится. [«Бизнес-секреты с Олегом Тиньковым», 2010]
• Я вот к Прохорову хорошо отношусь, но я бы на его месте не шел в это дело [политику]. Надо или родиться чиновником, или не родиться им. У нас природа другая, мы туда не годимся. [«Коммерсантъ Деньги», 2011]
• Продажу акций мировому лидеру можно считать успешным завершением любого бизнес-предприятия. [Forbes, 2010]
• Иногда счастлив бываешь от полкопейки. Миллиарды — не в этом же счастье. Счастье в том, что ты делаешь, в том, что ты достигаешь. И когда ты можешь сказать окружающим: «Вот я сделал». [«Бизнес-секреты с Олегом Тиньковым», 2010]