Перегрелись: зачем останавливать глобальное потепление, если оно уже наступило
«Абсолютно ошеломляюще безумные» (absolutely gobsmackingly bananas), — так назвал в соцсети X (ранее Twitter; соцсеть заблокирована в России) средние температуры на планете в сентябре 2023 года американский климатолог Зик Хаусфазер. Именно в тот месяц они были в среднем на 1,8 градуса выше уровня доиндустриального периода (1850-1900-х годов). Но научная работа идет небыстро, поэтому только сейчас Хаусфазер с коллегами предлагает научному сообществу обсудить в декабре 2024 года «загадку аномальных температур 2023 года» на специальной сессии ежегодной конференции Американского геофизического союза.
К сожалению, тема «аномалий» в обозримом будущем вряд ли потеряет актуальность. Служба климатического мониторинга ЕС Copernicus в начале июля сообщила: предыдущие 12 месяцев, с лета 2023 года, средняя температура планеты стабильно была не менее чем на 1,5 градуса выше показателя середины XIX века. Так, в сентябре, как заметил Хаусфазер, превышение составило 1,8 градуса, а в январе 2024-го — 1,66 градуса.
Несмотря на тревогу в научных кругах, на международных переговорах ООН по проблеме изменения климата все как будто идет своим чередом — очень медленно и без оглядки на происходящее буквально за окном. С начала 1990-х представители почти 200 стран каждый год собираются, чтобы обсудить, как противостоять грядущей климатической угрозе. Угроза эта — не только потепление, но и увеличение числа засух, наводнений и других опасных погодных явлений, подъем уровня океана, таяние ледников, исчезновение видов и много других рисков для выживания homo sapiens. В 2015 году в Париже участники переговоров выработали соглашение, цель которого удержать изменение климата в этом веке в сколько-нибудь приемлемых пределах. Ученые подсказали переговорщикам, что такие пределы — это менее двух градусов Цельсия, а еще лучше — те самые 1,5 градуса.
Последние переговоры проходили в «нефтяном» Дубае в 2023 году. Страны договорились уходить от использования ископаемого топлива: теоретически это стоило сделать еще 30 лет назад, но на практике напрямую связать нефть, газ и уголь с изменением климата в политических, а не научных документах оказалось очень сложно. Сложности эти никуда не делись: в этом году переговоры принимает столица еще одного государства, чье благополучие связано с нефтью, — Баку. И президент Азербайджана Ильхам Алиев успел публично выступить в защиту инвестиций в нефтегазовый сектор.
При этом, согласно последнему докладу Межправительственной группы экспертов по вопросам изменения климата (МГЭИК) — это самое авторитетное профильное сообщество научных экспертов, — даже существующей инфраструктуры нефтегазового сектора достаточно, чтобы человечество с треском провалило цель ограничить глобальное потепление 1,5 градуса.
И здесь можно задаться вопросом: учитывая скорость изменения климата и переговоров политиков, а не провалена ли миссия по спасению планеты? Может быть, избежать опасного потепления, как предполагают Парижское соглашение и другие международные документы, уже не удастся?
Ответ на оба этих вопроса: «Нет». Во-первых, «миссия 1,5 градуса» не провалена, во-вторых, избежать опасного потепления уже не удастся. Но парадокс двух «нет» здесь только видимый.
Иногда 1,5 градуса — это не просто 1,5 градуса
Прежде всего надо сказать, что 1,5 градуса в пугающем сообщении Copernicus и в цели Парижского соглашения — это разные показатели. Они рассчитаны разными методами. Кроме того, цель в Парижском соглашении поставлена для конца столетия, то есть формально провалить ее можно только после 2100 года. Но такой формализм, разумеется, не поможет ни тем, кто пострадает от последствий значительного потепления в ближайшем будущем, ни тем, кто сталкивается с экстремальной погодой сейчас. Такие люди и экосистемы действительно есть: человечество уже достаточно долго сжигает ископаемое топливо, вырубает леса и всячески вмешивается в естественные процессы, чтобы эти наши действия заметно вывели климатическую систему из естественного состояния.
Этот антропогенный «след» в данных о рекордных температурах, засухах и также в сильных осадках ищут ученые, которые занимаются атрибуцией, то есть выяснением того, какую роль изменение климата играет в тех или иных процессах и явлениях. Однозначно обвинить в конкретной «волне жары» именно выбросы от ТЭЦ на угле все еще нельзя, но сомнений в том, что человечество подбрасывает дров в костры аномальной погоды в мире, уже нет.
Наконец, 1,5 градуса в Парижском соглашении — это не магический рубеж, после которого планета Земля неминуемо превращается в необитаемую тыкву, а ориентир. Что-то вроде дорожного знака на трассе, ведущей к обрыву. Даже если вы все-таки проехали 1,5 градуса, это не значит, что можно расслабиться и просто катиться по инерции в бездну. По идее, следующая ваша цель — это не проехать 1,51 градуса и так далее.
Международная политика, разумеется, устроена не так, как климатическая наука. Ученые выбирают для своих сценариев и прогнозов далекие временные горизонты, в основном, потому что объект их исследования живет по геологическому времени. Здесь отдельный год — лишь мгновение. Политики же предпочитают ставить цели на 2050 и 2100 годы, потому что в этом случае отчитываться о результатах перед избирателями будущего придется другим людям. А прямо сейчас можно отпраздновать новую громкую цель. Никакой ответственности за лозунги.
В такой ситуации в 2024 году велик соблазн заменить немедленные действия алармистскими речами или ставить себе достижимые цели, о которых потом можно будет отчитываться. С большой вероятностью нечто похожее произойдет и на конференции в Баку этой осенью: под аплодисменты присутствующих страны договорятся, например, довести глобальное зеленое финансирование до очередной круглой суммы — лет через 10-15.
«Нельзя вести переговоры с физикой»
Проблем в том, что все эти делегаты и политики на самом деле пытаются вести переговоры о сохранении климата не друг с другом, а с физикой. О том, что это невозможно, еще на Всемирном экономическом форуме в Давосе три года назад напомнила бизнесменам и чиновникам активистка Грета Тунберг. Попытки договориться с физической реальностью, как если бы она сидела за столом напротив в костюме и галстуке, абсурдны и в перспективе довольно опасны.
Одни призывают забыть про цель 1,5 градуса и официально сосредоточиться на следующей парижской «мишени» — потеплении меньше 2 градусов. Однако недавние доклады МГЭИК показывают, что никакого практического смысла в этом уже нет: если вы хотите ограничить потепление 2 градусами, то прямо сейчас, в этом десятилетии, вам все равно надо делать то же самое — передвинуть мишень не получится. Все потому, что человечество так долго тянуло с мерами по снижению воздействия на климат, продолжая наращивать выбросы парниковых газов, что наши стартовые позиции сильно ухудшились. Если раньше замена одной цели на другую еще могла бы дать какую-то временную «передышку», то сейчас это уже не так.
Другие страны пытаются подменить в текстах соглашений намерение отказаться от угля, нефти и газа на сокращения выбросов от этих ископаемых. В переводе на язык обывателей, политики пытаются разрешить себе использовать топливо при условии, если СО2 от его сжигания не попадает в атмосферу. Представьте, что вы любитель газированной воды, но ученые говорят вам, что сахар в ней вреден для вашей поджелудочной железы, и чтобы решить эту проблему, вы переходите исключительно на газировку «зеро», без сахара. Вряд ли этим решается проблема с желудком.
Похожая логика должна работать и здесь: если от сжигания нефти в атмосферу не попадает углекислый газ, кажется, что все в порядке. Правда, если газировка без сахара хотя бы действительно существует, то нефтегазовые лоббисты делают ставку на технологии улавливания и захоронения углерода (Carbon capture and storage, CCS), которых скорее нет, чем они есть. А это красивое обещание «зеленых углеводородов» все никак не исполнится: технологии CCS не дешевеют, в отличие от солнечных батарей и ветряков, и уже несколько десятилетий не могут выйти за рамки пилотных проектов.
Сторонники мнения «мы подумаем об этом углероде завтра» полагают, что в будущем технологии удаления углерода (carbon dioxide removal, CDR) достигнут таких грандиозных масштабов, что человечеству удастся убрать из атмосферы весь или почти весь CO2 и «обнулить» свое влияние на климат. Правда, разрыв между желаемым и действительным в области этих технологий пока гигантский: сейчас мощности всех проектов CDR вроде знаменитой станции в Исландии составляют около 0,0001% от ежегодного объема выбросов CO2 от ископаемого топлива.
То есть ставка на CDR — удел технооптимистов. К той же категории верующих в науку можно отнести фанатов геоинжиниринга. По степени предсказуемости последствий технологии масштабной модификации климата, например распыление аэрозоля над Землей для защиты от солнечных лучей или искусственное наращивание арктического льда, пока находятся на уровне научно-фантастических романов: отдельные исследования и даже точечные эксперименты не дают об этом достаточно информации. Все это нужно исследовать и обсуждать, но точно ученым и инженерам, а не политикам.
Но есть еще один способ закрыть глаза на происходящее — надежда приспособиться к изменению окружающей среды, научиться жить в условиях климатического кризиса. Им, похоже, заинтересовались и в России: спецпредставитель президента РФ по вопросам климата Руслан Эдельгериев недавно заявил, что страна «сосредоточена на адаптации к изменениям климата». Но важно понимать, что возможности такого метода не безграничны.
Более того, чем меньше сейчас делается для того, чтобы все-таки снизить воздействие на климат, тем быстрее ресурс адаптации у природных экосистем будет исчерпан. Здесь тоже есть неприятные научные новости: судя по всему, в том же аномально жарком 2023 году природные экосистемы суши поглотили очень мало углерода из атмосферы — намного меньше, чем обычно. То есть не получится заменить борьбу с изменением климата, сокращением выбросов парниковых газов и тот же отказ от ископаемого топлива на адаптацию.
Не конец света
Вместо этих переговорных позиций человечеству стоило бы сосредоточиться на том, как помочь максимальному количеству людей и стран быстрее получить выгоду от беспрецедентного развития энергетических технологий, которые себя уже оправдали (в отличие от того же CCS). Речь прежде всего о возобновляемой энергетике. Также стоит подумать, как трансформировать сельское хозяйство и сократить его выбросы метана, как прямо сейчас защитить от климатических угроз такие природные ресурсы, как тропические леса.
Но это все не так увлекательно, как рассуждения о 2100 годе. К тому же вероятность дожить до неизбежной отчетности в случае немедленных действий выше. Поэтому добиться от переговорщиков сиюминутного плана будет нелегко. Но лучше поздно, чем никогда. Тем более что теперь потребителям, избирателям и налогоплательщикам не обязательно читать научные доклады, чтобы понимать, чем изменение климата чревато для них лично (а не для их далеких потомков).
В 2023 году Ханна Ричи, специалистка по данным из Шотландии, опубликовала научно-популярную книгу «Не конец света» (Билл Гейтс рекомендовал ее к прочтению), в которой представила «радикально оптимистичный» взгляд на то, сможет ли человечество решить свои экологические проблемы, включая антропогенное изменение климата. Об оправданности такого оптимизма можно спорить, но в одном Ричи права: изменение климата — это не конец света. Нельзя ждать, что наступит какой-то момент, после которого экран погаснет, на нем появится надпись «Миссия провалена» — и можно будет вздохнуть и расходиться по домам. Всегда есть что-то, что еще можно сделать.
Климатические аномалии последних лет (катастрофические лесные пожары в Канаде, небывалое наводнение в Китае, двухмесячная жара в Индии) доказывают: если о рисках изменения климата мы официально говорим в настоящем времени, то о противодействиях пора говорить таким же образом — меньше про обязательства на 2050 год, больше про 2025-й.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора.