Часть 4. Начало здесь.
Когда моя дочь в 16 лет сделала себе первую татуировку, мне пришлось некоторое время работать над собой, чтобы понять это и принять. Тату была прикольная.
Но проблема людей, выросших в советской культуре, в том, что татуировка — в том числе и для меня — это принадлежность маргинальных слоев общества. Зэков, моряков и т. д. и т. п. Дерьмовые чернила и убогие фантазии дополняли картину, которую невозможно было принять по-настоящему. Невозможно было примерять на себя.
В военно-морской части моего отца некоторые моряки делали себе татуировки — небольшие якоря с буквой N (Navy), они были очень похожи на то, что делали себе американские матросы. Дело в том, что все они — наши военные моряки — противостояли Америке и не могли не стать немного похожими на своих врагов. К тому же тупая пропаганда не всегда давала 100-процентный результат.
Мне было интересно, но эта эстетика меня не прикалывала.
Потом, в более взрослом состоянии, татушки рокеров мне тоже не были понятны. Motley Crue были веселыми, и у их барабанщика были полностью татуированные руки, но это все было как латинос-качки на Венис-Бич: смешно и далеко, и никак неприменимо в холодной стране. А на этой территории все продолжали рассуждать про зэковские татуировки, про их отвратительное значение-кодировку, про их омерзительные купола и гнусных баб. Я могу все понять, но советская зэковская так называемая субкультура — это вне моих узких культурных предпочтений. По-моему, тут даже публиковали какие-то книжки по этому поводу. Спасибо, это как-нибудь без меня. Я даже не хочу тратить на это время и силы.
Тем не менее на Западе мысль не стояла на месте, и появились не только быстрые и удобные машинки для нанесения краски на кожу, но и совершенно фантастические красители. А главное — сместились интеллектуальная, социальная и прочие границы татуировки. Причем явно вверх.
Я стал задумываться о том, каково бы это было — сделать себе на коже рисунки и надписи (назовем это так), когда увидел, как это круто выглядит на интеллектуалах и, я бы даже сказал, на писателях-журналистах. Вдруг подумалось, что если ты живешь писаниной, то логично было бы покрывать свою кожу буквами. Многа-многа-букав, чтобы как полотно. (Спасибо, друг Линкси, за падонский язык.) Я даже хотел рассказ написать про человека, который, вместо того чтобы писать на бумаге, пишет на себе.
А потом подумал: а не сделать ли мне татуировку? Ведь одна из функций тату — это ограждение, например, — люди отмечают тату переход в новое качество. Или отгораживаются от своей прошлой жизни — говорят, что вот отсюда я уже не то чтобы совсем другой, но я уже понимаю, чего я хочу, и буду следовать своей сущности. У меня как раз получилось все сразу: и смена социального статуса — на безработного, и осознание того, что я хочу отныне понять, что я хочу делать в жизни, чтобы максимально использовать не такие уж бесконечные оставшиеся активные годы.
Это было серьезное решение, потому что было понятно, что окружающие по-разному будут это воспринимать. Я долго присматривался к тому, что хотел бы себе сделать, долго искал и смотрел, что сегодня «носят». Решил сделать просто небольшой чертополох — символ Шотландии. Дело в том, что Петр Первый, когда создавал флотскую символику, взял за основу собственной шотландский флаг имени Св. Андрея. Мне близки обе темы — и Шотландия, и флот, поэтому чертополох — второй символ Шотландии. Картинки, которые можно было найти по тегу thistle, выглядели как попсовые варианты кельтских изображений. И когда подруга из Америки забраковала последний как банальный, пришлось задуматься глубже. Не просто сделать себе что-то импульсивное, как это делают девочки разных возрастов: «сделаю себе что-нибудь на лодыжку — бабочку или кошечку, там далеко, мама не увидит» — а уж высказаться так высказаться. Я понял, что мне никто не поможет, и сделал из собственных снимков на берегу озера Лох-Несс графическое изображение двух чертополохов типа гравюры на основе контратипа. Понял, что нужны тексты. Взял старый гэльский текст морской песни, который сам же и использовал в повести ISLA, которую издал Сережа Юрьенен в Америке, и пошел искать тату-мастера.
Это еще та песня, потому что найти человека, который бы работал быстро, чисто и с пониманием того, что происходит в мире, а не в Южном Бутово, очень тяжело. Но моя дочь, у которой к этому моменту было уже не только двое детей, но и две татуировки, нашла мне парня, который известен как McSIM, и его портфолио меня сильно впечатлило — к нему явно шли люди, у которых в голове не было банальностей. М, Максим гениально докрутил изображения и придумал подачу шрифта — так, чтобы старые стихи автора родом с островов выглядели максимально необычно. Огромную и сложную тонкую работу Максим сделал за пять часов. К примеру, несколько незакрашенных звезд на шее моей подруги один из местных мастеров делал тоже несколько часов — настолько разнится уровень и подход. Работа обошлась мне в 23 000 рублей, и это стоило того. Как-то явственно в моей жизни началась новая фаза.
Сразу знакомые поделились на тех, кто говорил «круто», и на тех, кто спрашивал: «А что, это навсегда?» Последние проявили себя как затравленные зверушки, которых мама одевала как клоуна в детстве. (Если что — цитата.) Была бы жизнь — интернет, я бы таких банил, потому что невозможно в миллионный раз выслушивать вопрос: а что, это настоящее? Или: а что, это вот так навсегда?
Во-первых, что такое «навсегда»? Вон по Сухаревской площади несется неуправляемый «мерседес» с актером за рулем, который аннулирует ваше навсегда. И свое. How long is now? С другой стороны, опять-таки люди моего поколения как-то подчеркнуто небрежно и безответственно относятся к своей жизни в принципе (одна привычка жрать пельмени с пивом приравнивается к суициду), но почему-то цепляются за выдуманные признаки жизненного статуса. «Ой, а как же я буду выглядеть в 60 лет в татуировках? Они будут сморщенные и некрасивые». Но ведь вы и без татуировок будете сморщенными — это уж кто как стареет. От этого веет тотальным страхом смерти — вот что это такое. А красота — вообще понятие договорное. И уж совершенно точно — внутреннее. Зато я понял, что мне с тату лучше, чем без. Конечно, отделившись от мира обычных людей, я просто перешел в мир обычных людей с татушками. При этом татуированных людей столько уже вокруг меня и вокруг вас и вообще в мире, что нет даже мазы считать себя «особенным», потому что это уже становится рядовым явлением. Вы же не считаете себя кем-то особенным только потому, что делаете какую-то особенную прическу. Но зато она вас радует. Если хорошо сделана.
Я вижу, в мире вообще сменилось отношение к тату — они стали более яркие и менее серьезные. Люди вообще-то очень весело относятся к изображениям на своей коже — я всегда думаю о том парне, у которого на боку было яркое изображение куска пиццы и надпись Pizza Fuck Yeah! При этом такое легкое отношение к коже, к «вечности» сопутствует невиданному после Второй мировой войны отношению к неприкосновенности человеческой жизни и всяческой заботе о ней. Люди выросли в обстановке безопасности, медстраховки и в ощущении того, что мир к ним дружелюбен.
Я долго думал над тем, почему я раньше так парился по поводу того, что какой кошмар — у меня на руках будут наколки, вау. Думаю, это из-за дисгармонии с внешним миром — я его воспринимал больше как враждебный.
А потому я взял и сделал себе тату и на левой руке тоже. На этот раз — текст на гэльском из песни, которую написал МакКензи в 1870 году (тоже из моей же повести), и прекрасная реклама эпохи Jugendstil в Финляндии: «Хельсингфорс судостроительная верфь» — тонкая графика ар-деко, я использую ее как иллюстрацию в своей первой книжке Sina, которая тоже выходила в издательстве Franc Tireur USA. Я работал в 16 лет на судоремонтной верфи в Петропавловске-Камчатском, и поэтому хочется думать при взгляде на эту картинку, что хоть где-то есть сносные условия труда судоремонтника. А к тому же я люблю Акселя Галлела и всю модернистскую тусовку Хельсинки конца XIX — начала XX века. И не имею ничего против того, чтобы носить это на коже. Ну еще плюс морскими сигнальными флагами я сделал надпись India Golf Oscar Romeo. Вдруг когда-нибудь волны вынесут мое тело прямо к стойке паба где-нибудь в районе Темпл Бар — как меня смогут опознать бармены? Кстати, на этот случай McSIM сделал мне 10 координат важных для меня городов — чтобы не потеряться по GPS. Не буду перечислять все, но Кэмден, Сторновей и Куопио там есть.
Одно жалко — мало у человека кожи. Как земли на Земле — Бог больше не создаст уже.