Двадцатилетняя война: как в США и в мире завершается «эпоха 11 сентября»

20 лет назад захваченные боевиками «Аль-Каиды» (запрещена в России) пассажирские самолеты разрушили небоскребы Всемирного торгового центра в Нью-Йорке и секцию здания Министерства обороны в Вашингтоне. Для Соединенных Штатов, да и для остального мира началась новая эпоха — войны с террором, для которой характерно резкое расширение полномочий служб безопасности, зачастую в ущерб свободе. В ходе этой войны США увеличили свое военное присутствие на Ближнем и Среднем Востоке — от Афганистана и Ирака до, позднее, Сирии, получив при этом разрешение использовать аэродромы Узбекистана, Киргизии и даже России. Вашингтон вернулся в глобальную политику как наводящий порядок «мировой полицейский», причем на территориях, ранее бывших сферой влияния Советского Союза. 

Уход Соединенных Штатов из Афганистана оставляет четкое ощущение завершения исторического периода. Вот только какой это период? Где его начало? 

Интервенции против изоляции

Больше всего похоже, что завершается как раз та эпоха, которую открыли террористические атаки 11 сентября 2001 года. Возможно, отправляя войска в Афганистан через несколько недель после удара по Америке, президент Джордж Буш-младший имел в виду лишь краткосрочные цели — выгнать боевиков из пещер Тора Бора, но в американских ток-шоу уже в конце 2001 года обсуждались такие задачи предстоящей операции, как, например, обеспечение равноправия афганских женщин.

Для многих в США военный контроль над страной имел смысл только как основа для переделки местного общества. Послевоенные Западная Германия и Япония до сих пор обсуждаются как удачная модель демократизации с помощью американской оккупации. Именно попытка решить эту задачу объясняет, почему американцы задержались в этой стране на 20 лет и уходят намного позже того, как «Аль-Каида» была разгромлена, а ее лидер — убит. Уход из Афганистана, безусловно, означает окончание этого этапа американской внешней политики. 

Возможно, на наших глазах заканчивается и более долгий период, начавшийся с распада мировой социалистической системы и Советского Союза в 1989–1991 годах. В это время Соединенные Штаты оказались единственным гегемоном, страной без соперника, которая, казалось, могла диктовать миру свои правила. Триумфальная победа над коммунизмом привела, однако, к перенапряжению внешнеполитических ресурсов, а исчезновение советской угрозы сделало союзников Америки не более покладистыми, а, напротив, менее сговорчивыми. В самом деле, если Европа больше не нуждалась в американской защите, то исчезал один из главных рычагов влияния США на эти страны.

Когда Россия перешла к активной внешней политике, оказалось, что Вашингтон не может противостоять затеянному Москвой переделу границ, а подъем Китая поставил под вопрос и американское экономическое лидерство. В результате президент Дональд Трамп объявил об отказе страны от многих внешнеполитических обязательств, в том числе о выводе войск из Афганистана, а президент Джо Байден не стал пересматривать это решение — в отличие от большинства внутриполитических указов Трампа. 

Именно эти шаги позволяют говорить о завершении еще более длинного периода американской истории — эпохи интервенционизма, пришедшей в годы Второй мировой войны на смену полутора столетиям изоляционизма. В самом деле, со времен Джорджа Вашингтона Соединенные Штаты сторонились внешнеполитических обязательств и участия в военных операциях за рубежом. Первым эту традицию нарушил президент Вудро Вильсон, при котором страна вступила в Первую мировую войну, но результаты этого оказались для президента плачевными: Конгресс не одобрил сконструированный им Версальский мирный договор и вступление США в придуманную Вильсоном Лигу наций. Лишь нападение Японии на Перл-Харбор в 1941 году подвигло американцев на выход из изоляции на мировую арену, откуда они уже не уходили. В словах Трампа и в действиях Байдена можно при желании расслышать и рассмотреть окончание этой эпохи. Не завершившийся пока внутренний кризис в Соединенных Штатах тоже вроде бы подталкивает Америку вернуться к изоляции. 

Исправление мира

И все же представляется, что мы присутствуем не столько при окончании какого-то старого периода, сколько при начале новой эпохи американской истории. США не вернутся к состоянию до 2001-го, до 1989-го или до 1941 года. Не стоит ждать возвращения изоляционизма, да и громкое заявление Байдена об «окончании эры крупных военных операций, направленных на переустройство других стран», легко может оказаться пересмотренным уже при следующем президенте. Дело в том, что никуда не исчез внутриамериканский запрос на «исправление мира», и речь сейчас может идти скорее об изменении формы, а не содержания внешней политики США. 

В самом деле, двигателем американской политики является не только (а может, и не столько) обеспечение экономических преимуществ собственных компаний над иностранными конкурентами, но и поддержание веры в особое предназначение Америки как «града на холме», примера для остального человечества.

В первые полтора столетия существования Соединенные Штаты довольствовались привлекательностью своей модели, подталкивавшей европейских революционеров или японских реформаторов копировать ее элементы. Однако с приобретением экономической, а следом и военной мощи США оказались в состоянии контролировать экономику и политику других стран. Сначала — небольшой Кубы, а после Второй мировой войны — Японии и половины Европы. В дополнение к «мягкой силе» Америка получила возможность распространения своего примера, используя силу традиционную. 

Мы присутствуем при осознании Вашингтоном ограниченной эффективности силы, но насколько урок Афганистана будет признан универсальным? В свое время уход США из Вьетнама, гораздо более болезненный, казался концом эпохи американских операций за рубежом, но не прошло и десяти лет, как президент Рональд Рейган «вернул Америке величие», направив войска в Гренаду, а еще через несколько лет его преемник Джордж Буш уже полноценно воевал в Ираке. 

Прогнозы в политике — дело неблагодарное, но можно предположить, что новый кризис в какой-то точке мира рано или поздно спровоцирует США на новое вмешательство: ведь запрос на ответственность никуда из американского общества не исчезнет. Принимая во внимание направление перемен в американской идентичности и рост интереса афроамериканской общины к континенту предков, можно ожидать увеличения внешнеполитической активности США в Африке, где  немало собственных конфликтов. Проблемы могут возникнуть и в более традиционных регионах, если не на Ближнем и Среднем Востоке, то на Дальнем, вокруг Северной Кореи или в Тайваньском проливе, если не там, то в Латинской Америке. Трудно представить себе, что американское общество промолчит — а политики не используют своего шанса. 

Более того, отсутствие стабильного соперника на международной арене, кажется, уже воспринимается частью американских элит как ослабляющий страну фактор. Можно ожидать конструирования в политическом языке страны такого соперника, будь это вновь Россия, Китай или кто-то еще.

Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции