Почему так важно английское право, как покупают бизнес-джеты и за что платят изгнанникам
На пятый день допроса Романа Абрамовича адвокатом Березовского начал проясняться его план. Недаром накануне, когда речь шла о покупке и «Сибнефти», и алюминиевых активов, включая слияние с «Сибирским алюминием», Лоренс Рабиновитц так напирал на использование во всех договорах английского права. Абрамович, имеющий диплом юриста, снисходительно уверял, что не видит «разницы между российским и английским правом». И напрасно. Английское право признает соглашение траста — особые отношения учредителей (в данном случае офшорных компаний), доверительного собственника (Абрамовича) и бенефициаров (Абрамовича, Березовского и Патаркацишвили), а в России подобная юридическая форма применяется очень ограниченно.
Трасты, обычно скрывающие своих бенефициаров, применяются в зонах низкого налогообложения, а кроме того налагают особые обязательства на их участников по распоряжению собственностью. При этом траст не контракт. По контракту судиться за его выполнение могут только его стороны. По трастовому договору бенефициары не стороны, однако имеют право обращаться в суд о нарушении своих прав. Вероятно, если доказать, что Березовский был бенефициаром нефтяных и алюминиевых сделок, проще будет доказывать, что Абрамович не платил ему за политическое покровительство, а делился прибылью. И недоплатил огромную сумму, $5,5 млрд, причитавшуюся ему после продажи в 2001-2004 годах долей в «Сибнефти» и «Русале».
Смена ролей
В середине 2000 года Березовский и Абрамович как бы поменялись местами: первый оказался в опале, второй скрытно набрал влиятельность. У первого стали отнимать собственность, второй, с одной стороны, стал посредником между Кремлем и изгнанником, а с другой — продолжал ему платить сотни миллионов долларов. Открытым остается вопрос, за что — было это возвращение долгов за прежнее предоставление «крыши» или выплачивание дивидендов за долю в бизнесе.
По версии адвоката, в марте 2000 года Абрамович, Березовский и Патаркацишвили встречались с Олегом Дерипаской в Лондоне в гостинице Dorchester, чтобы обсудить слияние их алюминиевых активов с «Сибалом» Дерипаски в пропорции 50 на 50 и оформление сделки по английскому праву. В этой юрисдикции оформлялись договоры с Дерипаской. Так же, утверждает адвокат, были заключены соглашения между Абрамовичем, Березовским и Патаркацишвили: Абрамович якобы держал их долю, 25% акций, в трасте и не имел права продавать свой пакет без согласия остальных.
Абрамович это отрицает. По его словам, встреча длилась не больше получаса и они успели обсудить только завершение конфронтации в отрасли, возврат денег Дерипаске (Березовский задолжал ему около $16 млн) и покупку бизнес-джета для Патаркацишвили.
Самолет в обмен на «крышу»
В течение нескольких лет особенно скандальной была ситуация на Ачинском глиноземном комбинате (АГК), находившемся из-за распрей акционеров в таком тяжелом положении, что в 1996 году там было введено внешнее управление. К этому времени комбинатом владели КрАЗ (около 50%), БрАЗ (примерно 15%), структуры Льва Черного (столько же) и до 7% принадлежало кредитору предприятия, «Альфа-Групп». Ее представитель был внешним управляющим, и на ее стороне выступал губернатор Красноярского края Александр Лебедь. После покупки предприятия, условно говоря, «Сибнефтью», удалось погасить конфликт акционеров, а после слияния с активами Дерипаски и создания «Русала» на сторону новых владельцев стала и краевая администрация. Внешнее управление было снято.
«Если бы АГК не вошел в сделку, все потеряло бы смысл, — признается Абрамович. — Но он вошел, и это получилась прекрасная сделка». Настало время расплачиваться с помощниками, рассказывает он. И в Лондоне Патаркацишвили попросил в счет комиссионных самолет. Олигарх рассказывает, что поначалу предполагалось заплатить Патаркацишвили через 2 месяца после первой сделки, но начались переговоры с Дерипаской, и выплата состоялась только в 2004 году. Оформлена она была как платеж за акции, но на самом деле, уверяет Абрамович, это была та самая комиссия. Бизнес-джет и его пятилетнее обслуживание в придачу были как бы авансом. Однако в ходе допроса он вынужден был признать, что документы по алюминиевой сделке, в том числе по расчету с Патаркацишвили, были оформлены задним числом. Адвокат называет эти договоры фальшивкой и пытается выяснить, зачем было, обо всем договорившись, делать вид, что оговариваются разные варианты сделки и разные суммы. Абрамович объясняет, что после сделки с Дерипаской все могло измениться. Но все прошло успешно.
«Большой баланс» и гибель «Курска»
Изменилось все через несколько месяцев, когда после гибели подлодки «Курск» и передач об этом на ОРТ Березовский впал в немилость. В телекомпании шли обыски, на встречах с главой кремлевской администрации Александром Волошиным (который, кстати, присутствовал в зале лондонского суда), а потом и с президентом Путиным Березовскому было предложено продать телекомпанию или сесть в тюрьму. В октябре 2000 года он решил не возвращаться из-за границы, его банковские счета были заморожены. Абрамович встречался с ним и с Патаркацишвили во Франции, и они, как говорит олигарх, обсуждали, сколько он им должен.
Адвокат Березовского предъявил Абрамовичу документ, который назвал «Большим балансом». В нем перечислены поступления от внутренних офшоров, составившие в 2000 году $1,45 млрд. Абрамович заявил, что этого документа никогда не видел, а на встречи с Березовским ходил с «простой таблицей» (по заявлению адвоката Абрамовича, она не сохранилась), на основании которой они и обсуждали суммы выплат, которые, по их соглашению, должны были якобы составить $305 млн. Тем не менее соглашения предъявить он не может.
Опасная пленка из Ле Бурже
Адвокат Березовского утверждает, что, согласно записи беседы, состоявшейся у Абрамовича с Березовским и Патаркацишвили в Ле Бурже, эта сумма складывается из $275 млн, или 50% прибыли «Сибнефти», и $30 млн — доли Березовского и Патаркацишвили в прибыли алюминиевого бизнеса. Абрамович не согласен с такой интерпретацией разговора, однако признает, что в будущем он сможет перечислять деньги только легально — в виде дивидендов. В 2000 году были отменены налоговые льготы российских внутренних офшоров, через которые работали все нефтяные компании, и выводить деньги через них стало невозможно. И хотя Абрамович утверждает, что был владельцем 88% акций «Сибнефти», а остальное обращалось на рынке, он был готов оформлять выплаты Березовскому и Патаркацишвили как дивиденды. Он утверждает, что даже по-честному предупредил их, что с дивидендов положено платить налоги.
Еще до встречи в Ле Бурже один из сотрудников Абрамовича якобы предлагал ему закрепить за опальными бизнесменами пакеты акций (чтобы легче было проводить платежи за «крышу». — Forbes), но он не согласился. «Технически да [это было возможно], — объяснил он. — Но почему я должен был переводить на них акции?» Они-де не были владельцами.
Примерно так же ответил Абрамович на вопрос адвоката о том, почему было не принять предложение Патаркацишвили и не оформить на них акции так же, как он сделал для себя — через номинальное владение западного банка. «Потому что они не были акционерами, а я был», — повторил Абрамович. Когда же Березовский спросил: «Что ты имеешь против этого?» — Абрамович ответил, что не понимает, хорошо это или плохо, а договор с ним — самое простое.
Впрочем, при обсуждении «пленки» адвокату Березовского не раз удается прижимать Абрамовича к стенке. Так случается, когда Лоренс Рабиновитц просит олигарха прокомментировать его собственные слова, что, если произойдет видимая передача акций Березовскому, он продаст свою долю. И Абрамовичу ничего не остается делать, как согласиться, что «в целом» его процитировали правильно. Однако причиной этого ответа была не боязнь уничтожения компании государством, как предположил адвокат, а то, объяснил Абрамович, что западные инвесторы не стали бы вкладываться в фирму с таким политически скандальным владельцем.
В статье использованы материалы онлайн-репортажей газеты «Ведомости», онлайн-блога «Сноб» и онлайн-трансляции «Новой газеты»