Восьмое августа 2008 года Юрий Пимонов решил посвятить своему любимому занятию — охоте. Гендиректор грузинской энергетической компании «Теласи» использовал любой отпуск, чтобы побывать в родной Орловской области. Проведя с семьей пару дней, он выбрался на природу. Никакого телевизора, никаких новостей, я в отпуске, решил для себя бизнесмен. Выдался теплый, но не жаркий августовский денек — самое время для охоты. Вскинув ружье, он прицелился. Но выстрелить не дал звонок мобильного телефона.
О том, что началась война Грузии с Россией, Пимонову сообщила жена. Вечером того же дня он был уже в Москве. Сотрудники крупнейшей российской энергетической компании «Интер РАО», «дочка» которой компания «Теласи» обеспечивает электроэнергией весь Тбилиси, пытались отговорить Пимонова ехать в Грузию. «Это большой риск; можно просто доехать до границы и всем сказать, что не пустили», — советовали Пимонову коллеги. Но он только отмахнулся: «Я знаю, что со мной ничего не случится. Я ни одному грузину ничего плохого не сделал». На тот момент Пимонов уже три года жил в Тбилиси и был уверен, что понимает менталитет грузин. Он долетел до Еревана, там взял машину и уже 9 августа проводил экстренное совещание в Тбилиси. Под российскими бомбежками менеджер российской госкомпании дал строгое распоряжение — не отключать ни одного потребителя. «По крайней мере мне не было никаких по этому поводу указаний, — рассказывает Пимонов Forbes. — Вы знаете, это трудно было бы как-то реализовать. Как раз, может быть, этого и ждали от нас. Чтобы отнять, сделать захват. Мы при этом промолчали и тем самым доказали свою аполитичность, лояльность. У нас только бизнес, и других мыслей нет».
В войну «Интер РАО» действительно доказала лояльность грузинским властям — три электростанции, принадлежащие компании, исправно подавали энергию грузинам, которые использовали ее в том числе и для ведения военных операций с Россией. А Грузия не прекращала поставлять электроэнергию в Россию. Для «Интер РАО» войны как будто бы не было. Как и для грузинских властей. В этом году российская компания совершила сделку — приобрела у Грузии находившиеся ранее под ее управлением электростанции за $104 млн, а в ближайшие несколько лет собирается инвестировать $193 млн в строительство еще двух электростанций. В соседнюю дружественную Армению компания до 2013 года инвестирует денег в пять раз меньше. Как удается вести бизнес с государством, официально существующим в отношениях войны с Россией?
Цветы революции
2004 год. Приморский поселок Кобулети наслаждался летним сезоном. В клубе прямо на берегу готовилась к выступлению Нино Катамадзе, рядом громыхала дискотека, по набережной гуляли толпы отдыхающих. Вдруг модный курорт погрузился во тьму. Обычное дело для Грузии — успокаивал меня, поверившего в конец света, местный приятель. Энергетика была тогда в Грузии самым болезненным сектором: тотальные неплатежи, воровство и коррупция плюс ненадежность сетей. Паата Шешелидзе из «Новой экономической школы» рассказывает, что в его дом официально электричество не поступало и он искал альтернативные варианты: «Я платил деньги, они давали мне какую-то энергию, они откуда-то воровали ее, конечно. Они просто проводили свои сети и кабели».
Первой решить энергетическую проблему в Грузии попыталась американская компания AES. Глобальная корпорация (выручка в 2010 году — $7,5 млрд) должна была переломить ситуацию в Тбилиси. Звучит парадоксально, но в Грузии «Интер РАО» появилась именно благодаря американцам. В 1998 году AES скупала генерирующие активы по всему миру. Три четверти акций компании «Теласи», отвечавшей за поставку электроэнергии потребителям грузинской столицы, AES купила за $22,5 млн. Сделку вела Merrill Lynch. С продажи «Теласи» началась приватизация в Грузии. Чтобы была своя энергия, AES взяла под управление гидроэлектростанции на реке Храми и одну теплоэлектростанцию Мтквари. Но глобализация споткнулась о грузинскую действительность. 13 августа 2002 года было обнаружено тело финансового директора «AES-Теласи» Николаза Ломинадзе, которого убили в его же квартире. По данным следствия, мотивом убийства было желание скрыть финансовые махинации, которые осуществлялись в «AES-Теласи». Разобраться в хитросплетениях грузинской экономики и даже в собственном менеджменте американцам оказалось сложно. Вложив более $200 млн в развитие сетей и наведение порядка с платежами и повысив сборы за электроэнергию живыми деньгами с 5% до 60%, AES все равно была вынуждена признать свое поражение. В 2003 году AES понесла убытков более чем на $100 млн и решила выйти из грузинского бизнеса.
Компания стала срочно искать покупателя. Он нашелся в России. 31 августа 2003 года «Теласи» приобрела «дочка» РАО ЕЭС — «Интер РАО» — за $23 млн, взяв на себя часть долгов американцев (по данным представителя грузинской энергетической компании, на сегодня оплачено $9 млн из $210 млн). По приватизационному соглашению американцы не могли продавать активы, не согласовав сделку с грузинскими властями, но обойти это ограничение оказалось просто. Доля принадлежала голландской компании Gardabani Holdings B.V., которая в свою очередь была собственностью AES. Поэтому американцы продали всю компанию россиянам. Оппозиция требовала объяснить, каким образом россияне стали владельцами стратегической энергетической отрасли, но президент Эдуард Шеварднадзе российских инвесторов поддержал.
Через три месяца после сделки в Грузии случилась «революция роз», на волне которой президентом страны стал Михаил Саакашвили. Новые власти решили реформировать отрасль. Систему, при которой генерирующие компании были отделены от распределяющих (как сейчас в России), признали неэффективной. При огромных неплатежах крайними оказывались электростанции, которые давали энергию, но не могли получить за нее деньги, так как не имели рычагов воздействия на неплательщиков. Дистрибьюторы не платили оптовикам — даже «Теласи» оплачивала лишь 28% получаемой электроэнергии. По договору дистрибьюторы могли оплачивать оптовикам энергию, только покрыв издержки. А данные о размере издержек компании могли представлять самостоятельно, чем нередко злоупотребляли.
В итоге дистрибьюторы не могли справиться с неплательщиками, электростанции не давали энергию, а оставшиеся без света жители перекрывали улицы. Инициатор реформы энергетики, первый министр экономики и госминистр по координации реформ новой грузинской власти, а до того владелец российского «Уралмаша» Каха Бендукидзе рассказывает о своем знакомом, у которого была маленькая электростанция на 4 МВт. Когда у него сломалась одна из двух турбин, он обрадовался: расходы уменьшились в два раза, а доходы не изменились — все равно никто не платил.
Но даже если платили, тарифы не позволяли окупать затраты. Примерная стоимость 100-мегаваттной электростанции составляла $100 млн, а, как рассказывает Бендукидзе, выручка электростанций при тех тарифах была $1,5 млн в год. Электростанции «Интер РАО» были рентабельнее, но ненамного: на Храми две ГЭС на 74 МВт задействованных мощностей получали $2 млн выручки.
Поэтому следующим шагом было повышение тарифов. Летом 2006 года был введен трехступенчатый тариф: его расчет теперь напрямую зависел от количества потребляемой энергии. Меньше всего платили те, кто меньше всего потреблял, а предприятия стали платить рыночную цену. В среднем тариф вырос единовременно в два раза. Его устанавливали, ориентируясь в том числе и на расчеты «Интер РАО». В итоге тариф покрывал все инвестиции и даже долги AES. «Они [грузинское правительство] приняли такое решение: лучше мы выдержим один раз эту войну, — рассказывает Пимонов. — Понятно, что будут недовольные, будет оппозиция. Мы действительно выдержали большой штурм. Перед офисом компании проходили митинги, при этом власть совершенно спокойно на это реагировала и даже способствовала наведению порядка с платежами. Чиновники говорили, что, мол, для того чтобы компания развивалась, им нужны деньги».
С новыми тарифами легче было проводить дальнейшую приватизацию энергоактивов. В итоге крупнейшим игроком на рынке оказалась чешская компания EnergoPro. «Они скупали все, что плохо лежит», — говорит участник рынка. В итоге сейчас у чешской компании 12 электростанций и дистрибуция во всех регионах, кроме Тбилиси и Кахетии. Единственным государственным активом осталась «Ингури ГЭС». Самая мощная в стране электростанция находится наполовину в Абхазии, там стоит здание и пульт управления, а в Грузии — плотина. После войны с Россией «Интер РАО» вела переговоры о покупке станции. Мощность одной «Ингури ГЭС» почти втрое превышает все имеющиеся генерирующие мощности «Интер РАО» в Грузии на трех электростанциях. Стороны даже подписали меморандум о намерениях, но сделка так и не состоялась. По словам представителя «Интер РАО», компания все-таки отказалась покупать проблемный актив. Грузинская же сторона сейчас настаивает на том, что станция должна быть государственной.
Без национальности
Toyota Land Cruiser бросает по ухабам разбитой горной дороги. «Чинить дорогу нет смысла», — подскакивая на кочках, рассказывает Деви Канделаки, директор электростанций «Храми». Кроме автомобилей менеджеров «Храми-1» и «Храми-2» здесь ездит только маршрутка из города. За поворотом на фоне идиллических горных пейзажей вырастает здание, похожее на сталинский ДК, от него вверх идут десятки проводов. Вокруг пасутся бараны, поют петухи, а в небольшой заводи плавает рыба. «Здесь у нас все свое», — с гордостью говорит Канделаки.
Теперь уже совсем свое. Компания AES в свое время взяла три электростанции под управление на 25 лет. По наследству управление досталось «Интер РАО». В марте «Интер РАО» приобрела их в собственность, выкупив у государства. Политическая победа России? Как рассказывает Бендукидзе, купить активы у Грузии Москву уговаривали начиная с 2004 года. «Они просто отказывались. Когда покупаете, это уже ваше, вы должны заботиться, а когда в управлении — вы просто деньги получаете и выносите прибыль, — говорит Бендукидзе. — Наверное, владельцы стали думать не только о потоке наличности, но и о капитализации, а для этого станцию лучше иметь в собственности».
Действительно, имея в управлении две ГЭС и ТЭС, «Интер РАО» могла получать прибыль, не тратя лишних денег на покупку актива в довольно рискованном регионе. Военные действия, последующая холодная война и отсутствие дипломатических отношений абсолютно не коснулись бизнеса госкомпании. «С точки зрения коммерческой и операционной у нас никаких проблем нет, — уверяет замминистра энергетики Грузии Мариам Валишвили. — Мы приезжаем… нет, мы не приезжаем в Москву, но на нейтральной территории встречаемся, они приезжают в Грузию, мы все вопросы спокойно решаем».
Мать пятерых детей Валишвили начинала карьерный путь в «Теласи» и своего пятого ребенка рожала, когда коллеги закрывали сделку по продаже грузинских генерирующих мощностей «Интер РАО». Как рассказывал Forbes топ-менеджер одной из энергокомпаний, этими объектами интересовалась и компания EnergoPro, предлагая за три электростанции $160 млн. В итоге станции все же продали «Интер РАО» по цене $104 млн. Дополнительным фактором в пользу российской компании стала ее готовность развивать бизнес — «Интер РАО» инвестирует $193 млн в строительство еще трех небольших ГЭС на той же реке общей мощностью 100 МВт.
Уговорить компанию на новые инвестиции было довольно просто. Тариф на электроэнергию устанавливается властями с учетом инвестиций, издержек и нормы рентабельности. В 2015 году заканчивается срок по тарифу, рассчитанному с учетом инвестиций и долга AES. По идее, электроэнергия должна будет подешеветь. Однако «Интер РАО» сумела заложить покупку электростанций и инвестиции и в следующий тариф. Грузинские потребители этого не заметят: цена электроэнергии просто не изменится. «Мы спокойно смотрим на перспективу вложения $200 млн в строительство, — подтверждает руководитель блока стратегии и инвестиций, член правления «Интер РАО» Ильнар Мирсияпов. — Предыдущий опыт показывает, что все должно быть успешно».
Две небольшие гидроэлектростанции расположены в 60 км от Тбилиси в горах, и звуки войны три года назад сюда даже не долетали. Никто не приходил к офису «Теласи» и в Тбилиси. В июле 2005 года из-за задолженности, достигшей $2,6 млн, компания действительно отключала электроэнергию более чем сотне организаций, в том числе Минобороны, Минфину и полиции. Но в 2008-м никаких долгов не было.
Да и во время войны отключить поставки было фактически невозможно. «Отключили бы, и что вышло? Вот взял бы кто-то рубильник и — пшш — выключил. Приходит спецназ и — пшш — обратно», — рассказывает Бендукидзе, сопровождая свою речь выразительными жестами. — От собственности не возникает права волюнтаризма». Грузинское правительство не создает проблем российским инвесторам в Грузии, так как оно не создает в принципе проблем инвесторам, говорит замминистра экономики Ираклий Маткава: «Для нас просто нет разницы».
Ватты и декалитры
Почему «Интер РАО» расширяется в Грузии, согласно официальной позиции, вражеском государстве? Жаль упустить настолько выгодные возможности. Кроме того, что за инвестиции грузинское правительство фактически согласилось платить тарифом, электроэнергия будет продаваться на экспорт. Даже сейчас рентабельность бизнеса «Интер РАО» в Грузии превышает российскую на 5–10%. Перспективы неплохие — рядом Турция, где готовы покупать электроэнергию уже в два раза дороже, чем на внутреннем грузинском рынке.
Этот факт мало кого оставил равнодушным. В Грузии настоящая лихорадка инвестиций в энергетику, в прошлом году вместо пяти меморандумов о строительстве новых ГЭС (как в 2009-м) было составлено семь, а доходы от экспорта электроэнергии составили $36,5 млн, почти догнав экспорт вина ($39,3 млн). И российская компания отнюдь не лидер в новой энергогонке. Например, индийская Continental Energy вкладывает $1 млрд в строительство не достроенной еще в СССР Худони ГЭС мощностью 650 МВт. ГЭС будет расположена в 30 км от Ингури ГЭС выше по течению. Еще больше мощностей на нескольких ГЭС будут генерировать турецкие компании. Почему они не строят в Турции, где рек тоже хватает? Во-первых, в Грузии бесплатно делают проекты расчета генерирующей мощности, тогда как в Турции эта работа стоит от $5 млн до $10 млн. Во-вторых, турки экономят на налогах на потребляемые гидроресурсы, в связи с чем себестоимость киловатта электроэнергии в Турции и Грузии различается на 2–2,5 цента (если посчитать транспортировку в Турцию, то разница составит 1 цент, или примерно 15% от средней оптовой стоимости киловатта). И главное, разрешение на строительство в Грузии выдается максимум в течение 60 дней, а в Турции его можно прождать до 5 лет. Знакомые проблемы. Даже обладая административным ресурсом, можно получить кучу проблем при согласовании проекта строительства ГЭС в России, а в Грузии, если вести себя прилично и не лезть в политику, процесс проходит значительно легче.
В руках русских не только энергетика, но и водоснабжение грузинской столицы. Тема приватизации систем водоснабжения оказалась самой болезненной, писала экономист Лариса Буракова в своей книге «Почему у Грузии получилось». В октябре 2007 года швейцарская Multiplex Solutions стала победителем конкурса по приватизации тбилисского водоканала и еще нескольких объектов. Новый владелец заплатил $85,7 млн, взяв на себя обязательство инвестировать в их восстановление и дальнейшее развитие еще $350 млн. Сейчас в Грузии многие бизнесмены полагают, что водоснабжение Тбилиси и Жинвальскую ГЭС на 130 МВт контролирует бывший вице-президент РАО ЕЭС, президент Школы бизнеса «Сколково» Андрей Раппопорт. Связаться с ним не удалось, но через представителя он передал, что отказывается комментировать свое участие в компании Georgian Water & Power (так теперь называется поставщик воды в столицу).
Энергетики не единственные российские представители крупного бизнеса в Грузии. «Вымпелком» после приобретения в 2006 году акций местного оператора «Мобител» закрепился в регионе и развивается гораздо агрессивнее конкурентов, спокойно пользуясь признанным российским брендом «Билайн». Да и заправки «Лукойла» здесь на каждом углу.
В России многие грузины были вынуждены свернуть бизнес после войны. Отвечая корреспонденту Forbes на вопрос о том, не проверяют ли в Грузии русских с особым пристрастием, грузинские чиновники улыбаются: а что, мол, их проверять, у нас внеплановых проверок нет, а платят они налоги исправно. Представители патриотической оппозиции такой логики не понимают. «Как можно отдавать жизненно важные стратегические отрасли стране, с которой у нас даже мирного договора не подписано», — удивляется Давид Онопришвили из партии «Наша Грузия».
Поток российских инвестиций в Грузию в 2010 году увеличился в пять раз по сравнению с предыдущим годом. По количеству вложенных в грузинскую экономику средств Россия закрепилась в тройке лидеров, следуя за Голландией и США. Число гостей из России, которые в период с января по август 2011 года пересекли государственную границу Грузии, увеличилось в полтора раза по сравнению с тем же периодом 2010 года.
В вагоне поезда Тбилиси — Батуми было весело и шумно. По коридору сновали молодые красавицы в тренировочных штанах, как потом выяснилось, финалистки конкурса «Мисс Грузия — 2011». Одна из них, Джанет Кердикошвили, хорошо знает русский: недавно она с семьей переехала из Питера в Тбилиси. И даже с грузинской мамой Джанет общалась по телефону на русском. Через неделю Джанет стала «Мисс Грузия», а еще через несколько дней выяснилось, что у нее нет грузинского гражданства, а есть только российское. Однако скандал не помешал красавице поехать представлять Грузию на конкурсе «Мисс Вселенная». «Рука Москвы» везде мерещится грузинам, но это ничуть не мешает экспансии русских в официально недружественной стране. Политика может идти вразрез с экономикой, если это либеральная экономика. Ничего личного — только бизнес.
Русские инвесторы
Самый золотой
В 2007 году совладелец группы "Промышленные инвесторы" россиянин Симан Поваренкин выкупил у партнера Сергея Генералова (117-
е место в списке Forbes) его долю в грузинских активах. Главное приобретение группы — одна из крупнейших добывающих золоторудных компаний «Маднеули». Кроме того, у компании Поваренкина GeoProMining свое собственное месторождение золота и золотодобывающая компания «Кварцит».
Cамый рисковый
Когда-то в Грузии выращивали оливки. Но больше 100 лет назад из-за изменения климата оливки перестали быть 
традиционной сельскохозяйственной культурой. Павел Курош, совладелец российской инвестиционной компании NBS Capital, решил возродить в Грузии оливковое дело. «Я размышлял о том, что я могу оставить детям», — говорит предприниматель. Уже после войны 2008 года он выкупил кусок земли 300 га на границе с Азербайджаном, где посадил оливковые деревья и хочет построить завод по производству оливкового масла. Инвестиции в проект составят около $3 млн. Если дело пойдет, то Курош намерен выкупить уже 10 000 га. Почему в Грузии? «Здесь нет необходимости постоянно защищать собственность», — говорит Курош.
Самый мобильный
Егор Крюков в Тбилиси всего год. Родом из Узбекистана, Егор сначала приехал в Москву, где сделал успешную менеджерскую карьеру. 
Съездив туристом в Грузию, Егор увлекся идеей бизнеса в этой стране.
В 2010 году Егор переехал в Грузию, где вид на жительство получил почти сразу. Он открыл в Тбилиси компанию по профессиональной автомобильной диагностике. Бизнес пошел: платежеспособные потребители из Казахстана из-за разницы в пошлинах активно покупали у грузин пригнанные из Германии автомобили, а диагностику проводили в компании Крюкова. Автомобилями предприниматель ограничиваться не намерен — Крюков уже открыл первый в Тбилиси ресторан узбекской кухни «Фергана».