Этот сильный волевой политик у власти второй десяток лет. Он тоскует по имперскому величию и беспощадно расправляется с оппозицией. Правит страной авторитарно и не особо считается с обвинениями в коррупции. Любит продемонстрировать свое мужество и покритиковать Запад. Публично религиозен и всегда готов вступиться за традиционные ценности. Сторонники хвалят его за политическую стабильность и экономический рост, оппоненты критикуют – за пренебрежение гражданскими свободами и навязчивое стремление удержаться у власти. О ком речь? Под описание равно подходят два мировых лидера – Реджеп Тайип Эрдоган и Владимир Путин.
Сходство психологических портретов турецкого и российского президентов аналитики отмечали давно, но особенно ярко общие черты этих харизматиков с крутым нравом проявились на фоне конфликта – после ссоры Анкары и Москвы из-за сбитого Су-24 многолетние партнеры вмиг обратились заклятыми врагами и порвали экономических связей на десятки миллиардов долларов. Что же общего в карьерных путях Эрдогана и Путина?
Forbes вспомнил биографии и политиков и нашел немало интересного. Подробности – в нашей галерее.
Источники: BBC, The New Yorker, Hurriyet, Wikipedia, Britannica, The Telegraph, Foreign Policy, RT и др.
Голос улиц
Эрдоган и Путин — представители одного поколения: первый родился в 1954-м, второй — в 1952-м. Детство у обоих выдалось непростым. Будущий турецкий лидер (на фото с братом слева) — сын моряка, работавшего в береговой охране, ранние годы провел в городе Ризе (по одной из версий, которую, правда, опровергал сам Эрдоган, корнями его семья уходит в другой известный черноморский порт — грузинский Батуми) и родном рабочем квартале Касымпаша стамбульского района Бейоглу. Реджеп Тайип всегда выделялся целеустремленностью и работоспособностью: к примеру, подростком он торговал лимонадом и сладостями, чтобы поддержать семью, в которой, помимо него, было еще четыре ребенка. Учился Эрдоган в религиозном лицее имамов-хатибов (позднее — в университете Мармара) — и ислам навсегда стал его политической платформой.
Путин (на фото с матерью справа), по его недавнему признанию, тоже учил «уроки улицы» — например, всегда бить первым, если драка неизбежна. Президент России, как и Эрдоган, родился в простой семье и самостоятельно прорубал путь наверх. А религиозное образование ему заменил юрфак Ленинградского университета, где КГБ разглядел в Путине перспективного сотрудника.
Быстрее, выше, сильнее
Лидерские качества оба президента с молодости проявляли в спорте. Эрдоган все 1970-е «пылил» в нападении полупрофессионального футбольного клуба в родном районе (на фото слева) — по слухам, в какой-то момент форвардом из Касымпаши даже интересовался стамбульский гранд «Фенербахче», но отец Реджепа Тайипа отговорил сына от карьеры атлета. Эрдоган и сегодня любит погонять мяч — например, в выставочном матче на открытии нового стадиона в турецкой столице в 2014 году за пятнадцать минут оформил хет-трик.
Для Путина школой жизни стали самбо и дзюдо. Российский лидер добился впечатляющих успехов — он, к примеру, неоднократно выигрывал чемпионат Ленинграда. А вдобавок почерпнул в борьбе азы политической философии — гибкость, бойцовский характер, умение ждать своего шанса и «читать» соперника. В последние годы Путин уделяет больше внимания хоккею, но именно на татами президент воспитал в себе те черты (и обрел тех друзей), что привели его на вершину.
С легким пиаром
Эрдоган и Путин долго и кропотливо создавали себе имидж «крутых парней». Не всегда работа на публику заканчивалась триумфом: например, турецкий лидер в 2003-м под прицелами операторов упал с непокорного скакуна на открытии парка в Стамбуле (на фото слева), а российский — в 2011-м нашел на дне Черного моря явно бережно подброшенные туда археологами древние амфоры. Путин, безусловно, регулярнее устраивает «показательные выступления» — при перечислении освоенных им видов транспорта, спасенных им животных и совершенных им «на камеру» визитов легко сбиться со счета. Зато Эрдоган берет экзотикой своих PR-акций: на днях политик, к примеру, остановил кортеж на мосту в турецкой столице и, не отрываясь от «айфона», умудрился отговорить от суицида уже готового сброситься в воды Босфора мужчину.
Погода в доме
Семьям глав государств всегда нелегко существовать в тени влиятельного родственника. Так, супруге турецкого президента после взлета мужа на политический Олимп пришлось нарушить религиозный запрет на тактильный контакт с другими мужчинами — во время официальных церемоний Эмине Эрдоган (на фото слева) теперь смело пожимает руки лидерам разных стран. Их дочери Эсра и Сюмейе вынуждены были учиться в США и Британии, чтобы обойти действующий в Турции с 1990-х запрет на ношение платков в стенах университетов. А успехи сыновей Биляля и Ахмеда в логистическом и нефтяном бизнесе злые языки однозначно связывают с административным ресурсом (а злые языки из российского Минобороны — и вовсе с контактами с запрещенной террористической группировкой ИГ).
Бывшая жена Владимира Путина Людмила (на фото справа) гнета публичности и вовсе не выдержала и в 2014-м предпочла статусу первой леди развод. Дочерей Марию и Катерину президент России до сих пор от публичной сферы оберегает, и даже упорные слухи, приписывающие куратору проекта иннограда при МГУ Катерине Тихоновой родство с главой государства, не заставили опытного разведчика выдать семейную тайну. Но растущая бизнес-империя предполагаемого мужа предполагаемой наследницы Путина Кирилла Шамалова в поле зрения общественности все-таки попала.
Устами ментора
Путь Эрдогана и Путина к власти получился тернистым и был бы невозможен без опытных менторов, которые стали проводниками перспективных политиков в высшие эшелоны. Для турецкого президента таким Вергилием стал Неджметтин Эрбакан (на фото слева), первый в истории ататюрковской Турции происламский председатель правительства. Из-за вечного конфликта с секулярной армейской элитой, который от него унаследовал и Эрдоган, Эрбакан дважды официально отлучался от политической деятельности — в 1980-м и 1998 годах. Однако именно он заложил в преемнике ту несгибаемую волю, ту пылающую ненависть к генералитету и ту мессианскую идею об объединении исламского мира под знаменами новой Турции, что определили внутренний и внешний курсы нынешнего президента.
В случае Путина на роль ментора нет кандидата лучше, чем Анатолий Собчак (на фото справа). Всю первую половину 1990-х будущий президент России отработал в команде мэра Петербурга, одного из самых харизматических демократических постсоветских лидеров. Собчак придал выходцу из КГБ веса в глазах либеральной общественности — неудивительно, что выбор Путина преемником Бориса Ельцина в 1999-м объединил страну.
Площадь против
И Эрдоган, и Путин пережили бурные оппозиционные волнения в своих странах. В Турции символом протеста летом 2013 года стала стамбульская площадь Таксим и прилегающий парк Гези (на фото слева). Из-за проекта вырубки парка сначала собрались экологи, к которым очень скоро присоединились все недовольные исламистским курсом Эрдогана активисты. К осени полиция свела светский бунт на нет. Впрочем, главные враги турецкого лидера на площадь не выходят, а бок о бок с ним правят страной — речь о так называемом «глубинном государстве», deep state — секулярной прослойке элиты, не допускающей (или не допускавшей?) чрезмерного усиления исламистов.
Еще до того, как Эрдоган впервые избрался премьером, в бытность его мэром Стамбула, deep state нанесло по нему сокрушительный удар: градоначальник за публичное чтение крамольных стихов (см. следующий слайд) отправился в тюрьму и был объявлен политиком нон грата, а его партия ликвидирована. Маниакальное стремление восставшего из пепла в 2000-х Эрдогана обезопасить себя вылилось в целую серию громких судебных процессов над генералами, общественными деятелями, журналистами и другими фигурами, угрожавшими его политической гегемонии.
У Путина столь же явной внутриэлитной оппозиции нет. Зато ему также пришлось столкнуться с площадным протестом — предполагаемые фальсификации итогов парламентских выборов в 2010 году вывели на улицу «креативный класс», который стал костяком митингов на Болотной и проспекте Сахарова (на фото справа). Российский «Таксим», правда, быстро растратил боевой задор и после массового знакомства с дубинками полиции накануне инаугурации нового старого президента 6 мая 2012 года сошел на нет.
Интересно, что сразу после или даже на фоне протестов Эрдоган и Путин выиграли выборы, применив инновационные электоральные уловки: Путин в 2012-м вернулся в Кремль после четырехлетней «передышки» в правительстве, а Эрдоган в 2014-м выиграл первые в истории Турции всенародные выборы президента (ранее глава государства избирался парламентом).
Слова в граните
Турецкий и российский президенты — образцовые ораторы. Эрдоган в 1997-м за публичное чтение стихотворения Зии Гекальпа:
«Мечети — наши казармы,
Купола — наши шлемы,
Минареты — штыки наши,
И солдаты наши веруют»
— провел четыре месяца в тюрьме по обвинению в разжигании религиозной вражды. Позднее он вывел ислам из маргинального подполья и превратил в политическую доминанту новой Турции, заодно обретя славу одного из самых могущественных лидеров мусульманского мира. Особенно громко Эрдогану рукоплескали в 2009-м, когда на тот момент премьер-министр Турции жестко осадил на саммите в Давосе (на фото) президента Израиля Шимона Переса, вступившегося было за операцию «Литой свинец» в Секторе Газа: «Вы старше меня. Вы говорите со мной на повышенных тонах. Но даже это не заглушит вашей вины... Когда дело доходит до убийств, вы очень хорошо понимаете, как убивать».
Ворошить золотой фонд путинских крылатых выражений в рамках этого материала мы не будем. И хотя за свои высказывания президент России никогда не нес ни уголовной, ни какой-либо другой ответственности, многие его фразы безусловно «отлиты в граните» новейшей политической истории. Непосвященным можно лишь посоветовать книгу с говорящим названием «Слова, меняющие мир», которой кремлевская администрация решила в канун 2016 года одарить чиновников, парламентариев и других поклонников ораторского таланта Владимира Владимировича.
Больше чем политика
Эрдоган никогда не скрывал, что религия и есть его политическая платформа. При этом он не действовал наперекор электоральному большинству: в ататюрковской Турции рост влияния ислама искусственно сдерживался элитой, и с ослаблением светских режимов на Ближнем Востоке игнорировать популярность мусульманских сил стало окончательно невозможно. К тому же религиозность Эрдогана не мешает его приверженности свободному рынку и развитию международных экономических связей. Весь турецкий бизнес — от крупного до малого — при нынешнем правителе расцвел. Чего не скажешь о гражданских правах и свободах: уровень терпимости у происламского государства очевидно ниже, чем у государства светского. Тем не менее Запад считает Эрдогана договороспособной фигурой, особенно важной на фоне сирийского конфликта, и не перебарщивает с упреками в его адрес.
Путин в свои первые два срока на посту президента видел в церкви союзника, но не политическую платформу. А вот с его возвращением в Кремль в 2012-м православие вошло в набор «духовных скреп», из которых глава государства при мощной поддержке пропагандистских медиа взялся строить новый курс, тоже ориентированный на большинство — традиционалистское, консервативное и на все 86% согласное со своим лидером.
Старые партнеры
Эрдоган и Путин много лет шли навстречу друг другу. Оба были недовольны Западом: Эрдоган — саботажем проекта присоединения Турции к ЕС, Путин — неуважением российских суверенных интересов. Оба видели себя чуть больше чем национальными лидерами: Эрдоган — лидером исламского мира, посредником между Западом и Востоком, Путин — лидером мировым, первой скрипкой антиамериканского геополитического хора. Наконец, оба были заинтересованы в растущей экономической мощи державы партнера: Турция стала российской туристической меккой, важным поставщиком строительных технологий, текстиля и продуктов питания на российский рынок, Россия укрепила статус надежного поставщика энергоресурсов и обрела контрагента, не зависимого от Вашингтона и Брюсселя. Эрдоган и Путин хорошо изучили друг друга на десятках официальных встреч, даже в самые сложные периоды — например, в период восстановления российского президента от спортивной травмы (на фото), они не уклонялись от запланированных переговоров. Все развивалось даже слишком хорошо.
Мечеть как пик дружбы
На качественно новый уровень отношения Турции и России вышли с эскалацией конфликта Путина с Западом на фоне отторжения Крыма у Украины и квази-войны в Донбассе. Эрдоган не поддержал санкции против России и выразил готовность содействовать диалогу Москвы с крымскими татарами. В благодарность за союзническую позицию в эпоху изоляции и «холодной войны» Путин пошел на беспрецедентное расширение экономических связей и даже перенес в Турцию один из трубопроводных мегапроектов — так свернутый было «Южный поток» чуть изменил маршрут и превратился в «Турецкий».
Омрачала диалог разве что растущая пропасть в толковании сирийского конфликта. Турция с самого начала войны в соседнем государстве поддержала дружественные исламистские движения, выступившие против режима Башара Асада, сохранив при этом «сложносочиненные» отношения с ИГ: группировка на части отвоеванных у Асада территорий де-факто граничит с Турцией, а та не спешит избавиться от террористической угрозы под боком, де-юре будучи участников антитеррористической коалиции — по борьбе с ИГ. Добавьте сюда вечные подозрения в покупке у ИГ нефти — и роль Эрдогана в сирийском конфликте становится совсем уж трудно интерпретировать в категориях «добра» и «зла».
Путин долго наблюдал за схваткой в Сирии, прежде чем решился действовать. Когда режим Асада — одного из последних безусловных союзников России на Ближнем Востоке — приблизился к краю пропасти, российские самолеты вылетели на помощь. Бомбардировки инфраструктуры ИГ помогли Путину чуть растопить лед изоляции и найти новые точки соприкосновения с Западом, но сильно испортили диалог с Эрдоганом: под ударами ВВС РФ оказались не только террористы ИГ, но и группировки, близкие Турции, к тому же российский фактор усилил позиции курдов, что Анкара хочет допустить в последнюю очередь.
И все-таки лидеры не прекращали разговаривать: в очередной раз доверие турецкому коллеге Путин продемонстрировал в сентябре 2015-го, пригласив Эрдогана на открытие нового здания Московской Соборной мечети (на фото).
Асад преткновения
Башар Асад — фигура, расколовшая и поляризовавшая мир в последние годы. Не стали исключением и давние партнеры Реджеп Тайип Эрдоган и Владимир Путин. До начала гражданской войны в соседней стране президент Турции считал сирийского коллегу своим партнером (на фото слева), но одним из первых поддержал требование оппозиции об уходе Асада на фоне обвинений в применении военной силы при подавлении мирных протестов. С этой позицией солидаризировался Запад, и вплоть до прямого вмешательства России в конфликт все шло к тому, что Асаду, несмотря на наличие общего с Западом врага — ИГ, придется сдать пост.
Однако усиление ИГ, теракты на Синае и в Париже и поддержка Дамаска Кремлем (на фото справа) изменили расстановку сил в регионе. Турция, чьи союзники, по ее утверждению, попадали под российские бомбы вместе с боевиками ИГ и через чью территорию (опять же — по утверждению Анкары) российские самолеты совершали боевые вылеты, все более болезненно воспринимала новую политику старого союзника. Чем все завершилось — известно.
Точка в отношениях двух лидеров евразийского мира определенно не поставлена.