В последнее время экологические новости напоминают сводки с поля боя. Становится повсеместной «зеленая» война — битва защитников природы и ее «противников» (чиновников, строителей и промышленников).
Вот несколько новостей мая-июня. Полиция задерживает дежурящих на стройке защитников Химкинского леса: за «самоуправство» при попытке помешать строителям автотрассы Москва — Петербург. Жители юго-запада Москвы волнуются за Битцевский парк: в 2013 году под ним планируется проложить метро. Казанцы пикетируют гордуму, защищая Ноксинский лес, на месте которого планируется построить жилье. Продолжается конфликт вокруг вырубки леса в подмосковном Троицке, который станет Москвой. Сразу после обещания Дмитрия Медведева покончить с «безбожной» вырубкой в Троицке была сведена роща. Местные власти уверены, что так и надо. Снесен палаточный лагерь защитников Цаговского леса в подмосковном Жуковском.
Это происходит не только в Москве. В Иркутске жители Академгородка возмущены вырубкой леса, который частично засаживали они же сами, под строительство. В Томской области после пикета в защиту реликтовых кедров и сосен, растущих у озера Круглое, администрация города Северска сама просит суд отложить вырубку леса. Российское отделение шведской экологической организации «Protect the Forest!» и карельские экологи СПОК борются с IKEA: ее подразделение вырубает реликтовые леса в Карелии. Такие истории приобретают все больший резонанс и все чаще становятся причиной конфликта населения и власти.
Все эти истории развиваются по схожим сценариям. И все они объединены одним и тем же набором действующих лиц. В каждом из «зеленых» конфликтов есть как минимум 4 игрока:
1) компания или частное лицо, которым нужно вырубить лес для лесозаготовки, строительства дороги или здания;
2) протестующее против этого население;
3) помогающие населению экологи;
4) чиновники, с куда большей охотой отстаивающие интересы девелоперов. Ведь те могут неформально оплачивать работу чиновника, а население не может его даже переизбрать.
Задача девелопера — потратив минимум средств на лоббирование, получить лесной участок под застройку, по возможности не вызвав общественного недовольства. Население хочет остановить строительство. По возможности — без больших затрат времени и сил, без арестов и увечий. Но если уж конфронтация началась, защита леса становится не только экологической борьбой, но и нравственной — делом принципа. Эколог в целом хочет того же, но ему, в отличие от населения, общественный резонанс и конфронтация, как правило, на руку. Это хороший способ привлечь внимание чиновников к проблеме и рекрутировать новых сторонников экологического движения.
Чиновник не заинтересован в «резонансе», но хотел бы максимизировать коррупционные доходы. Так что возмущение общественности ему может быть даже на руку: «Видишь, друг, — скажет он бизнесмену. — Трудно дело двигается, надо бы добавить». Но включение в игру федерального ТВ или прокуратуры ему нежелательно.
Исключение — вырубка лесов в Сочи, Химках, Жуковском и прочие масштабные федеральные проекты: там бизнес и чиновники настолько сильны, что никакие ТВ и прокуратура им не указ. Мэр маленького городка, лично получивший взятку от застройщика, совсем в другой ситуации.
По идее, девелоперы и население конкурируют за лес, а государство играет роль арбитра. Но в системе с отсутствием справедливого суда и демократических выборов — а именно такова ситуация в России — побеждают деньги. Население не будет собирать деньги на взятку чиновнику. Бизнес, наоборот, оплачивает труды и моральные издержки чиновника, его репутационные риски, и потому очень часто выигрывает. Но, несмотря на предопределенность поражения, все большее число россиян понемногу втягивается в зеленое движение.
Мои знакомые по ВШЭ борются со строительством АЭС рядом с Муромом, в Нижегородской области. Было множество акций протеста и пикетов — порядка 150 000 человек будут жить в радиусе 30 км от электростанции. Против строительства подписались 55 000 граждан — больше половины взрослого населения города.
Экологи и местные жители неоднократно предупреждали атомщиков и чиновников: почва в этом районе карстовая, ее провалы — не редкость, а обычная ситуация. Последний такой трехметровый провал в зоне будущей АЭС произошел в мае. Еще один провал, побольше, случился полгода назад. Известнейший российский эколог, член-корр РАН Алексей Яблоков называл строительство АЭС в этом районе безумием.
«Росатом», однако, в целесообразности строительства не сомневается. Заказанные им исследования упрямо показывают: строить можно и нужно. В 2011 году госкомпания утвердила задание на разработку реактора, его проект должен быть разработан в этом году, в следующем его будут лицензировать. Удивительная глухота госкомпании и чиновников к мнению жителей и ученых — наверное, один из самых вопиющих примеров отсутствия «обратной связи»: до власти не удается докричаться.
Похожая ситуация в Мурманской области. В Хибинах в 2015 году должен быть организован национальный парк. Но дочка «Акрона» «Северо-западная фосфорная компания» пытается успеть до этого построить дорогу к апатит-нефелиновому месторождению Партомчорр. Если это будет сделано, Хибины потеряют всякую ценность для туризма. Месторождение находится совсем рядом с границами предполагаемого нацпарка, и промышленная дорога с перевозящими руду самосвалами обессмыслит его создание. СЗФК пока на уступки не идет — возможно, надеется найти более сговорчивых экологов.
О бюрократических мытарствах экологов и спасателей МЧС, пытающихся отстоять Хибины, можно было бы написать роман. Сейчас надежда на успех связана в основном с поддержкой Русского географического общества, но ее эффективность — под вопросом. Лоббистские возможности СЗФК, конечно, не идут ни в какое сравнение с силой близких государству компаний, портящих Байкал, Сочи, Химки и угрожающих Мурому атомной станцией. Но и судьба Хибин волнует, увы, меньшее количество людей, поэтому перевес пока на стороне рудокопов.
Один мой приятель, вице-президент довольно крупного банка, ни с кем не борется. Он просто потратил несколько сотен тысяч рублей на озеленение подмосковного поселка, в который приезжает по выходным, высадив деревья на общей территории.
Почему россияне вдруг позеленели, показывает исследование «Спрос на городские леса в городах США». Исследовав 210 городов Америки, авторы сделали вывод: чем богаче города, тем больше в них парков и деревьев. Прирост подушевого дохода на 1% ведет к увеличению в городе числа деревьев на 1,76%, падение дохода на 1% — к уменьшению на 1,26%. Возможно, удовлетворив первичные потребности (по Маслоу) люди хотят отдыхать и дышать свежим воздухом. Или наоборот — разбогатевшее население скупает дома в зеленых районах. В любом случае, чем зеленее город, тем богаче? Корреляция очень сильная.
Да, первичное обогащение связано с вырубкой лесов. Например, владельцу классической российской дачи, чтобы выращивать картофель и смородину, нужно вырубить растущий на участке лес. У бедных рост доходов сопряжен с уменьшением количества деревьев там, где они живут.
Но при достижении семьями годового дохода в $39 000 это соотношение меняется с негативного на позитивное, показывает сделанная в 2006 году работа процитированных выше авторов. С этой отметки рост доходов сопряжен с увеличением количества деревьев. Порог — порядка $4000 в месяц на семью. Богатеющим гражданам леса, в отличие от бедняков, нужны не только как источник древесины.
Бедные районы, городские трущобы, как правило, лишены деревьев, а зажиточные — богаты и ими. Неслучайно поэтому во многих американских городах число деревьев за последние 150 лет не уменьшилось, а существенно выросло, хотя расположены они теперь зачастую не там, где находились до начала интенсивного освоения территории.
Цифра $4000 семейных ежемесячных доходов объясняет резкое «позеленение» российского населения в последние годы. Именно таковы доходы верхней части среднего класса в крупнейших городах страны (скажем, если муж зарабатывает 50 000 рублей в месяц, а жена — 70 000).
Чем больше в городе и вокруг него лесов — тем выше качество жизни горожан, тем более они удовлетворены жизнью. Даже количество преступлений в городах уменьшается с ростом зеленых насаждений, доказывает бывший сотрудник Лесной службы США Джеффри Донован.
Так что в конечном счете нарисованная выше схема борьбы 4 игроков перевернется. Ведь бизнес должен быть не «за», а «против» вырубки лесов. Лишь краткосрочные горизонты планирования российских бизнесменов толкают их к тотальной вырубке лесов.
И уж совсем непонятна позиция чиновников. Мировой тренд градоначальников — сажать, а не вырубать деревья. Нью-Йорк удваивает количество деревьев, доводя их число до 1 млн, в Чикаго за 20 лет посадили 600 000 деревьев, в Лондоне — 20 000 только перед Олимпиадой. Очень скоро даже российским чиновникам придется делать то же. Это неизбежное следствие роста ВВП.