По российским законам довольно трудно наказать зоофила. Его сексуальная практика подпадает разве что под статью 245 УК — о жестоком обращении с животными. Но чтобы можно было применить эту статью, жестокость должна повлечь за собой увечье или гибель животного. Если, к примеру, зоофил делает все аккуратно, его не осудят — прошли советские времена, когда в Уголовном кодексе была статья о скотоложестве.
Представьте себе, однако, что о министре N вдруг становится доподлинно известно: он зоофил. Сможет ли он сохранить свой пост, гордо заявив примерно следующее: «Я всегда неукоснительно следовал всем нормам и правилам, касающимся обращения с животными. Я приветствую внимание общественности и прессы и уверен, что меня не в чем упрекнуть»?
Вице-премьер Игорь Шувалов, вероятнее всего, не нарушил никаких законов, когда покупал в 2004 году акции «Газпрома», а потом, в 2007-м, продавал их с огромной прибылью. И когда, опять-таки в 2004-м, вместе с Алишером Усмановым вложил деньги в покупку акций сталелитейной компании Corus, а в 2007-м на свои $49,5 млн получил от этой сделки $69,5 млн прибыли. Операции эти совершал фонд, бенефициаром которого значилась жена Шувалова, а не он сам. Либерализации рынка акций «Газпрома», на которой заработала семья Шуваловых, ждали тогда все, о ней писали в газетах. Так что никакое инсайдерское знание Шувалов, вероятнее всего, не использовал, да и на решение о либерализации повлиять не особенно мог. На курс акций Corus — тем более.
Деньги на сделку с Corus попали к госчиновнику от Романа Абрамовича. Борец с коррупцией Алексей Навальный объявил их взяткой, но версию о том, что деньги — от реализации опциона на 0,5% акций «Сибнефти», не стоит сбрасывать со счетов; сейчас уже не установишь, был ли такой опцион и в каком виде он существовал. Деньги на покупку бумаг «Газпрома» Шувалов частично одолжил у структур Сулеймана Керимова (сделку проводил банк, принадлежащий «Альфа-Групп»). С точки зрения закона — почему бы и нет? Шувалов — юрист высокого уровня, и о чистоте своих действий он позаботился в первую очередь.
Законы, которых не нарушил Шувалов, пишут такие же люди, как он, его коллеги, которым не чуждо простое человеческое стремление заработать. Поэтому законам не противоречит оформление собственности чиновника на жену, не противоречат и сделки, в которых не используется ни в каком явном виде инсайдерская информация. Западный мир в этом смысле недалеко ушел от России. Только в этом месяце американский сенат принял после шестилетней тягомотины закон, запрещающий конгрессменам использовать непубличную, но доступную им информацию при торговле ценными бумагами. Раньше такое правило существовало только для чиновников исполнительной и судебной вертикалей. Закона, который запрещал бы любые сделки — такие, например, как проводила семья Шуваловых, — в Штатах нет и никогда, наверное, не будет. В этическом руководстве для американских сенаторов сказано: «От членов [сената] не ожидается полный отказ от мирских благ».
Проблема в случае с Шуваловым, как и в нашем гипотетическом примере с любителем животных, лежит в морально-этической, а не в юридической плоскости.
У государственного чиновника — советника премьер-министра или вице-премьера — миллион возможностей для бизнес-партнерства с богатыми людьми, такими как Усманов, Керимов, владельцы «Альфы». Богатые люди не любят ссориться с чиновниками, а любят, наоборот, с ними дружить — иногда без конкретной сиюминутной цели, просто на всякий случай. Получил бы кредит от Керимова или наводку на хорошую сделку от Усманова простой российский бизнесмен Игорь Шувалов? Не советник Путина, не вице-премьер? Каждый простой российский бизнесмен, каждый Василий Сидоров знает ответ на этот вопрос.
Парадокс в том, что к Василию Сидорову не будет этических вопросов в связи с подобными сделками, если он каким-то образом сумеет их провернуть; наоборот, им будут восхищаться как человеком изобретательным и оборотистым. Собственно, если Василий Сидоров окажется зоофилом, либеральная публика пожмет плечами: это его частное дело. А вот к вице-премьеру в обоих случаях морально-этические вопросы возникают. Граждане как работодатели чиновника хотят, чтобы он понимал власть не как возможность, а как служение. И чтобы он — страшно сказать — являл собой пример моральной чистоты. Если же он, открыто и не стесняясь, использует в бизнесе те шансы, которые дает ему власть, или, к примеру, любит домашних животных, многие не без оснований сочтут его недостойным высокой должности.