Авиационный конфликт между Россией и Белоруссией начался в понедельник с беспрецедентной меры: по инициативе России полеты были прерваны. Правда, всего на несколько часов: после телефонных переговоров они возобновились, а стороны договорились провести переговоры в четверг. И вот переговоры состоялись: Минтранс России распространил пресс-релиз о том, что временное соглашение о возобновлении полетов продлено до 10 мая, а переговоры продолжатся. Белорусская делегация узнала об этом из новостей и была несколько озадачена — по неофициальным сведениям, переговоры должны продолжиться сегодня, а итоговый протокол не согласован и не подписан.
Если верить тому, что соглашение достигнуто, то до 10 мая сохранится нынешняя ситуация на линии Москва — Минск: 35 рейсов в неделю у российских перевозчиков (21 у «Аэрофлота», по 7 у «ЮТэйр» и S7 Airlines) и 28 рейсов у «Белавиа». То есть паритет, которого добивалась белорусская сторона, отсутствует.
Разрыв воздушного сообщения в мирное время — событие из ряда вон выходящее. Можно вспомнить лишь один аналог: ситуацию с Грузией в 2006 году, когда Россия запретила полеты из-за грузинского долга за аэронавигационное обслуживание. В марте 2008 года полеты возобновились, но в августе опять были прерваны из-за обострения грузино-осетинского конфликта. С августа 2010 года между Москвой и Тбилиси выполняются только чартерные рейсы, разрешение на которые продлевается раз в несколько месяцев.
Но ведь с Белоруссией никакого политического обострения сейчас не было. Ущемленным почувствовал себя «Аэрофлот», которому белорусская сторона разрешила только два ежедневных рейса вместо трех, которые он выполнял раньше. Это изменение авиационные власти двух стран подтвердили в ходе заочных переговоров в субботу 24 марта — но за выходные что-то важное изменилось (очевидно, кто-то высокопоставленный позвонил кому-то еще более высокопоставленному, а тот отдал распоряжение), и рано утром в понедельник последовал разрыв воздушного сообщения. Авиационные власти любят подчеркивать свою заботу о пассажирах. Но оказалось, что есть вещи поважнее, чем несколько сот человек, оказавшихся заложниками неопределенной ситуации. Возникают большие сомнения в том, что, если бы на месте «Аэрофлота» оказалась любая другая российская авиакомпания, авиационные власти пошли бы на столь радикальную меру.
Но даже не обсуждая адекватность методов, надо отметить одну любопытную параллель. Комментируя конфликт, российские власти говорят о том, что устаревшее соглашение о воздушном сообщении не соответствует уровню экономической интеграции двух стран в рамках Единого экономического пространства и Таможенного союза. И поэтому необходима либерализация рынка, снятие ограничения на количество назначенных перевозчиков (которого, впрочем, и так нет), число пунктов назначения и частоту полетов. А белорусская сторона заявляет, что у «Белавиа» недостаточно ресурсов, чтобы выдержать свободную конкуренцию с «Аэрофлотом», поэтому она защищает свой рынок, ограничивая «Аэрофлот».
Если в предыдущем абзаце заменить Россию на Евросоюз, а Белоруссию на Россию, получатся практически те же самые слова, которыми российские чиновники объясняют необходимость защиты нашего рынка от сильных европейских авиакомпаний. Так что переговорщики из Евросоюза еще смогут припомнить на переговорах с российскими их либеральную риторику в сочетании с жесткими мерами.
И наконец, еще один вопрос относительно пределов либерализации воздушного сообщения с Белоруссией. Со стороны «Белавиа» уже прозвучала идея о допуске авиакомпании на внутренний российский рынок — тогда вполне можно было бы согласиться с диспаритетом на линии Минск — Москва. Но так далеко по ею же заявленному пути либерализации Россия едва ли пойдет.