МИД России не считает, что в его обязанности входит защита граждан за рубежом

На прошедшей неделе главным внешнеполитическим врагом России стал Таджикистан. 8 ноября суд Хатлонской области Таджикистана приговорил двух пилотов к 8,5 годам лишения свободы по обвинению в контрабанде авиационного двигателя и незаконном пересечении границы. Как выяснилось, пилоты были арестованы еще в марте 2011 года, но приговор был вынесен только на днях. Буквально сразу после оглашения приговора это дело стало политическим, с обсуждением на самом высоком уровне.

Российская сторона после короткой паузы дала асимметричный ответ. 10-11 ноября представители ФМС стали заявлять о высоком уровне преступности среди таджикских мигрантов, было объявлено о высылке более 100 таджиков с запретом на въезд в Россию в течение 5 лет. Появились сведения о новой установке для ФМС: всем таджикам отказывать в выдаче разрешений на работу.

Российская сторона отомстила Таджикистану, задев чувствительную точку — экспорт рабочей силы, но эффективность этой меры сомнительна. Это многое говорит о нашей внешней политике и дипломатии, которая оперирует в основном инструментами прошлого, а то и позапрошлого века: в ее арсенале работающих механизмов soft power примерно столько же, сколько в российской армии — беспилотников. Российскому МИДу следовало действовать активнее как минимум до приговора, а не после. Ситуация не должна была доходить до вмешательства ни ФМС, ни, возможно, Онищенко: угроза тех же мер на стадии процесса могла бы оказаться не менее действенна.

Тем более что летчиков — российского и эстонского — обвинили ни за что. Даже при беглом анализе дела становится ясно, что вины в их действиях нет, тем более на 8,5 лет заключения. Примерно представляя уровень таджикской судебной и правовой системы, можно выдвинуть только два предположения о происходящем: либо это банальный грабеж (у компании, на которую работали летчики, требовали отдать самолеты), либо политический шантаж.

МИД действительно должен добиваться пересмотра приговора — если нарушения и были, то это явно тянет не более чем на средний штраф. Но меры должны быть своевременными, эффективными и не такими топорными. Дипломатическая поддержка должна происходить ДО приговора, а не ПОСЛЕ. Заверения МИДа, что российские власти стали заниматься делом летчиков еще весной, подкрепляются документами, однако есть свидетельства и обратного. При беглом прочтении документов создается впечатление, что в них больше заверений в своем уважении и извинений за причиняемые запросом неудобства, чем намерений защитить попавших в плен летчиков. Из этой информации совершенно не следует, что имели место требования, гневные воззвания, скрытые угрозы, попытки поиска компромисса и любые другие инструменты из арсенала дипломатов ради цели освобождения захваченных летчиков. Не говоря о том, что могли бы быть и заявления парламента, требования профильных думских комитетов, общественных организаций и политических партий, равно как и гневные передовицы в газетах. В этом и есть различия между МИД РФ и Госдепом США.

МИД не считает, что одна из его главных задач — защита интересов граждан России за рубежом. Практика пока показывает, что за редкими исключениями защита интересов россиян за рубежом для российских дипломатов скорее обуза, чем основная обязанность. Если у попавших в беду россиян нет связей, покровителей в верхах или если они не представляют для государства какой-либо особый интерес, то рассчитывать им не на что.

После российско-таджикского скандала возникает еще один вопрос: действительно двери будущего Евразийского Союза будут открыты для Таджикистана и Киргизии? С трудом понимается, что может объединять в одном союзе страну, которая с целью шантажа или наживы захватывает в плен летчиков, вынужденных совершить незапланированную посадку, и страну, которая в ответ устраивает кампанию мести в духе коллективной ответственности.