Позапрошлым летом мне довелось плыть на корабле из Севастополя в Стамбул в компании двух норвежцев — отца и сына. Первый — юрист, и мы с ним обсуждали его земляка — известного криминолога Нильса Кристи, ратующего за всяческое снижение уровня наказаний, от уменьшения сроков заключения до вообще замены его на альтернативные виды санкций. Мой собеседник не очень-то ласково отзывался о гуманисте Кристи, мол, коснись его самого преступление — послушали бы мы, что он скажет? Мне же разговор казался весьма далеким от норвежской жизни вообще — какая там преступность? Какое ужесточение наказаний? Райская счастливая жизнь, причем вне Евросоюза. Парочка буквально излучала миролюбие и довольство. Меня еще удивило, что сын юриста собирался поступать в военное училище в эпоху повального пацифизма и отсутствия реальных угроз для страны фьордов. Но уже через год тема нашего разговора обрела ужасающую реальность — Андерс Брейвик в одиночку убил 77 человек. Это стало самым тяжелым правонарушением в Норвегии после 1945 года.
Сегодня и его преступление, и его процесс уже принадлежат прошлому. Брейвик получил максимально возможный срок по норвежским законам — 21 год, с возможным затем содержанием под особым надзором как личности опасной для общества. Родственники жертв террориста издали вздох облегчения — справедливость по-норвежски восторжествовала.
Казус Брейвика важен двумя основными моментами. Как демократическое общество реагирует на подобные преступления? И каковы возможности террориста в западном обществе?
Норвежская юстиция показала себя блестяще – суд начался через семь месяцев после совершения теракта, продлился всего десять недель, в условиях максимальной гласности и открытости. Андерс Брейвик сидел не в изолированной клетке, одет был в деловой костюм, имел возможность защищать себя сам и выступать сколько угодно. Предложения судей сжать свой развернутый монолог-самооправдание успеха не возымели. Брейвик подробно и без эмоций рассказал все и о подготовке преступления, и о своем видении несправедливостей современного мира, побудивших его прибегнуть к взрывчатке и винтовке, и даже в мельчайших подробностях о том, как он планировал отрубить голову бывшей премьер-министр Норвегии Гру Харлем Брунтланд, окажись она на острове Утойя. Впрочем, его самолюбование быстро надоело и в объектив камер он попадал все реже.
Потому главной интригой процесса стало то, признают или нет Брейвика психически больным? Положительный вердикт психиатров (а предварительный был — параноидальная шизофрения) означал бы конец суда и отправку подсудимого на принудительное лечение, которое бы обошлось, по подсчетам экспертов, в четыре раза дороже его пребывания в тюрьме — и без того комфортабельной, со спорттренажерами и прочими атрибутами «достойной» жизни. Но повторно назначенные судебные психиатры, подтвердившие свою полную аполитичность и отсутствие знаний о терроризме вообще, — гарантия беспристрастного, чисто медицинского рассмотрения — сочли независимо друг от друга Брейвика вменяемым. Впрочем, общество волновала не сумма лечения, а то, что в таком случае Брейвик избежит юридической ответственности.
Но вот чего не было в норвежском мейнстриме, так это жажды мести. Для норвежцев сам главным было понять, почему это произошло. А затем убедиться, что правосудие функционирует без сбоев. Судьба же Брейвика заботила их куда меньше. Премьер-министр Йенс Столтенберг, наследный принц Хокон, мэр Осло Фабиан Станг принципиально отказались призывать к возмездию и отмщению. Последний сказал, что самым большим наказанием для Брейвика будет, если Норвегия станет еще более теплым, более щедрым и более демократическим обществом. Ему вторил Столтенберг, призывая к большей открытости Норвегии как к ответу на теракт.
Не молчал и Нильс Кристи, атакованный журналистами, мол, чего он скажет теперь? Он ответил: «ненависть будет победой для террориста… Брейвик один из нас. Мы должны видеть в другом человека, и я искренне верю, что Брейвик осознает свои ошибки и придет в ужас от них… Даже те, кто совершил тяжелые преступления, должны иметь шанс на возвращение в общество как нормальные граждане». В последних словах — суть норвежского, в противовес американскому например, правосудия: каждый имеет шанс исправиться, и этот шанс должен быть ему предоставлен. Поэтому ни смертной казни, ни пожизненного заключения.
Важнейший политический урок из истории с Брейвиком: в современном открытом информационном обществе у террористов нет шансов на достижение их целей. Да, теракт потряс общество, но не изменил его. Ни одной из намеченных целей Брейвик не достиг. Норвегия не стала иной. Более того, отстаиваемые им идеи борьбы с мультикультурализмом теперь еще менее популярны и приемлемы. Кстати, даже 11 сентября 2001-го мало что поменяло в Америке — ужесточение контроля в аэропортах или создание Министерства национальной безопасности — по большому счету мелочи. Никакие основы американской жизни затронуты или поставлены под сомнение at long run не были.
Это парадоксально, но интернет, с его неограниченными возможностями для распространения идей, ставший трибуной для психопатической активности Брейвика (вспомним его алармистский ролик, запущенный им перед терактом), где можно найти рецепт изготовления взрывчатки из удобрений, тем не менее губит в конечном счете радикальные идеи, ибо среди юзеров сети тех, кто за многообразие, всякий раз оказывается больше, и их голос звучит убедительнее.
Брейвик — продукт именно эпохи Всемирной паутины. В прежние времена террористы на подобную публичность рассчитывать не могли. Теперь же одиночка в состоянии и смонтировать фильм, сделав его доступным для сотен миллионов пользователей YouТube, и видеть себя на экранах телевизоров по всему миру то салютующим, то плачущим от жалости к самому себе. Медиаэпоха наносит на террористов гламурный глянец: то мы зрим Брейвика в костюме аквалангиста с супервинтовкой в руках, то в офицерской форме, то в виде красавца-викинга с длинными прядями волос. Он становится эстетическим символом, торговой маркой.
Но у большинства trademarks — короткая жизнь. Мода их на короткое время поднимает на поверхность, а после над ними смыкаются волны забвения. Судьба Брейвика — это история маленького человека, который хотел стать великим. Но обмануть историю не получилось. Годовая медийная шумиха — максимум, чего он добился. Думается, когда через 21 год ворота его тюрьмы распахнутся, его имя уже ничего не скажет норвежцам, как мало что говорят общественности имена террористов из немецкой RAF, ныне отпускаемых на свободу. Если он, конечно, не повесится к тому времени от отчаяния, что жизнь не задалась.