В мировых финансах затишье, рынки еле шевелятся, а экономики мира меж тем демонстрируют желание расти: снижается безработица в самых крупных по объему ВВП странах — в США, Германии, Японии и Китае (он тоже отчитывается о безработице). Есть повод для оптимизма? Даже если разрешатся проблемы еврозоны и начнется всеобщий экономический подъем, у России может быть своя особенная судьба. Отдельная от США, ЕС или Китая. Имя ей — падение цен на нефть до $70-80 за баррель (или еще ниже) на год-два.
Перепады нефтяных цен способны убивать страны. Трехкратное падение цен на нефть во второй половине 1980-х добило Советский Союз. Тогда «сезон низких цен» длился 4 года.
Полгода низких цен на нефть отправили Россию прямиком в кризис августа 1998 года. Если бы цены через год не выросли, мы бы не узнали родных политических ландшафтов.
В 2008 году цена на нефть всего лишь за 5 месяцев упала в четыре раза. Но и в тот раз через полгода цены забрались куда-то в горы. Иначе ждали бы нас смутные времена, описываемые выражением «где тонко, там и рвется» — по любым линиям раздела народа и места, в котором он обитает (социальным, религиозным, национальным и т. п.).
Дело даже не в том, что экономика сидит на сырьевой игле, это стало общим местом. А в том, что эта героиновая зависимость все время усиливается. Доля нефти и газа в экспорте товаров и услуг составляла в 1994 году 33%, в 2000-м — 46%, в 2007-м — 55%, в 2011-м — 59% (ЦБР). С металлами, лесоматериалами и удобрениями — 68%. Машины и оборудование составляют всего лишь 3,7% экспорта (ФТС, ЦБР, 2011).
Но цены на нефть, газ, металл — финансовые переменные. Они формируются на рынках товарных деривативов в Нью-Йорке, Чикаго и Лондоне. Эти цены сверхволатильны, в огромной степени зависят от курса доллара США. Достаточно ему уйти в зону 1,1-1,15 доллара за евро, как нефть опустится до $80 за баррель или даже ниже.
Так что все наше благополучие, все упорство и упрямство в отстаивании великого «Третьего Рима» сейчас на 100% зависит от туманного и изменчивого мира финансовых рынков и высокоскоростной спекулятивной игры где-то там за кордоном.
В марте 2012 года цена нефти марки Brent достигла $125 за баррель. К 20-м числам июня рынки срезали ее на треть: она стала меньше $90. Что, если движение вниз, несмотря на «отскок» в июле, продолжится и цена опустится до $80 или даже ниже и замрет на этом уровне на год-другой? Предпосылки для этого существуют: базовый интерес властей стран G-7 и Китая — к снижению цен на сырье.
«Ну и что? — спросите вы. — Жили ведь при $80 за баррель. И вроде бы неплохо жили». $80 — это средняя цена барреля Brent в 2010 году. Этот год был неплохим для российской экономики. Что мешает его повторить?
Мешает инфляция. Цены за эти два года ушли вперед минимум на 13% для населения и на 20% для производителей. Представьте, что в части заработка вас вернули в 2010 год, отняли все повышения и прибавки, а цены оставили сегодняшние. Ведь в России цены не эластичны.
В этом случае неизбежен прыжок назад в потреблении. Чем выше нефтяные доходы, тем больше мы тратим. Тем больше приобретаем товаров по схеме «обмен сырья на бусы». В 2010 году Россия импортировала 687 000 автомобилей, в 2011-м — на волне роста нефтяных цен — уже 984 000. По данным января-мая можно было ожидать рекорда в 2012 году — свыше 1 млн авто. По мебели, по одежде — тоже рекорд (ФТС). Но если цена уйдет вниз до $80 за баррель, ничего этого уже не будет. Упадет экспорт. Снизятся доходы от него. Меньше импорт. Меньше на 20-30% потребление, связанное с импортом.
Что дальше? Усилится чистый вывоз капитала. Сократятся валютные поступления при росте спроса на вывоз валюты. Наша валюта опустится до 34–35 рублей за доллар США. Вся история рубля последних пяти лет указывает на это. А потом — рост инфляции (выше 10% в годовом измерении) и падение реальных зарплат. Мы все, старый и малый, находимся у нефтяного крана.
Одновременно уйдут вниз цены на другое экспортное сырье — газ и металл. Как финансовые переменные они, со всеми задержками и отступлениями, схожи в динамике с ценами на нефть и завязаны на курс доллара США.
Что станет с бюджетом? Он сырьевой. Номинально доходы и расходы бюджета могут даже вырасти. Причина — инфляция и «физический» рост ВВП, который по инерции будет продолжаться 2-3 месяца. Но все равно по всем расчетам из-за недобора сырьевых денег в консолидированном бюджете возникнет дыра размером в 15-20% расходов.
Как покрывать дефицит? Секвестра бюджета не будет. Причина — «голландская» болезнь. Социальные расходы, затраты на содержание силовых структур, оборону, государственный аппарат не эластичны к падению сырьевых доходов. В кризисном 2009-м доходы бюджета сократились с 16 трлн до 13,6 трлн рублей. А расходы, наоборот, выросли с 14 трлн до 16 трлн.
Значит, решением станет финансирование дефицита за счет госзаймов за рубежом или печатного станка. И это опасная дорога.
Ухудшится состояние пенсионной системы. Бюджету, как в кризис 2008-2009 годов, придется покрывать 60-65% потребностей Пенсионного фонда (сегодня — 50%). У властей вновь вспыхнет желание ограничить пенсии не мытьем (повышение пенсионного возраста), так катаньем (скрытое повышение и ужесточение условий выплаты пенсий).
Что еще? Доберется до 14-18% ставка по ссудам на жилье, по потребительским кредитам, по ссудам малому бизнесу. На 20-30% упадут акции. В течение полугода ощутимо сократится ВВП.
Пока экономика будет искать новую точку равновесия, в Москве может стать неуютно. Российское общество находится в состоянии холодной войны с самим собой. В таких ситуациях даже небольшие надломы в экономике, особенно если они длятся больше полугода, вызывают социальные потрясения. Финансы с радостью разрушают политические системы. Вспомним Индонезию 1998 года и Аргентину 2001-го.
Конечно, хорошо бы все эти пророчества стали еще одним несбывшимся прогнозом злонамеренного экономиста, который тем и занимается, что «указывает на проблемы» и «ставит вопросы». Но даже если кривая вынесет и не случится надлома в ценах на сырье в 2012 году, это с высокой вероятностью произойдет в обозримом будущем. Рано или поздно, такова уж природа финансовых рынков, длительное снижение цен на сырье все-таки случится, пусть даже на более высоких ценовых уровнях, и мы вновь столкнемся со сползанием экономики, работающей на полных оборотах, в неизвестность.
Мы живем под плотиной, под вечной угрозой неконтролируемого схода воды. Экономика полностью зависит от финансовых рынков за рубежом. Эта зависимость задает короткие временные горизонты, строит времянки, а не страну.
Ровно сто лет назад, в 1912 году, министр финансов России Владимир Коковцов сказал: «Дай Бог, чтобы я ошибался, но мною владеет страх за будущее, и я вижу в нем грозные признаки». История показала, что он был прав.
Поэтому очень важно сыграть на опережение будущих резких, длительных, неконтролируемых сходов вниз цен на сырье в Нью-Йорке, Чикаго и Лондоне. Что-то новое должно случиться в российской экономической политике, чтобы нефтяная ловушка не захлопнулась. Ловушка, которую мы сами же и построили. В 2000-х годах регулятивные издержки в российской экономике выросли в 1,5-2,5 раза. В России 1,2% населения — чиновники, в США — 0,4% (Росстат, US Census Bureau). Насыщенность полицейскими у нас в 2-3 раза выше, чем в среднем по миру (ООН), и в 7 раз выше, чем в Китае. Список можно продолжать до бесконечности. Как сдвинуть такую экономику с мертвой точки? Очевидна необходимость нескольких срочных дел:
— Монетизация экономики до 80-90% ВВП (в Китае — около 200%). Рост насыщенности кредитами до 70-80% ВВП. Увеличение нормы накопления до 26-28% (у Китая — 48%).
— Рост доли бюджета на финансирование экономики (у нас она меньше, чем в Китае). Курс на снижение налогов (сегодня в России они составляют около 50% ВВП, а в Китае — 35%).
— Сильнейший стимул роста — обложение налогом прироста прибыли в несырьевых компаниях под 5% («налоговые каникулы» на 5 лет). Индивидуальные пенсионные счета должны подпадать под налоговые льготы. Нужны нулевой налог на доход от прироста стоимости капитала в акциях, максимум налоговых льгот для иностранных прямых инвестиций, офшор для нерезидентов в Калиниграде.
— Очень мягкая, «кошачья» девальвация до 38-40 рублей за доллар (это вызовет резкий рост эффективности несырьевого экспорта и создаст стену для экспорта капитала). Сокращение беспрецедентного в мире разрыва между номинальным и реальным эффективным курсом национальной валюты (более сотни процентов с 1995 года). Введение потолков процента по ссудам бизнесу (6-7%) и депозитам населения (4-5%). Дешевая ипотека под 4-5% за счет депозитов под 1-2%, размещенных бюджетом в банках. «Обрезание» ставки рефинансирования ЦБР.
— Широкая раздача государственных земель семьям до 40 лет под жилые дома («Одноэтажная Россия»).
— Борьба с немонетарной инфляцией. Замораживание гостарифов на услуги населению в 2013-2014 годах. Антимонопольная кампания, не одноразовая, против высоких цен на бензоколонках и в магазинах.
— Борьба с «латиноамериканизацией» земли, с созданием латифундий, с ее огораживанием от населения (скоро ступить будет негде). Дешевая аренда государственного имущества для малого и среднего бизнеса.
В XX веке россияне каждые 20-25 лет теряли свои активы: потери коснулись каждого поколения. Чтобы это восполнить, центром экономической политики, реальным, а не на словах, должно стать, впервые в российской истории, накопление семьями имущества и недвижимости и спокойная передача из поколения в поколение именно этой частной собственности, а не призрачного величия государства.