Ситуация в Евросоюзе несколько успокоилась. Главы европейских стран обсуждают различные варианты бюджетного союза (степень его налоговой самостоятельности, возможность и жесткость санкций для «нарушителей конвенции»), но все решения отложены на время после объявления итогов президентских и парламентских выборов во Франции. Греция сумела отбиться от присланного европейского гаулейтера с широкими полномочиями в сфере экономики. Однако лидеры основных партий все равно посажены за стол переговоров, с тем чтобы еще до выдачи очередного транша помощи в марте и апрельских выборов в парламент выработать приемлемую для европейских спасателей программу, которая не оставит избирателям особого выбора в налогово-бюджетной сфере.
Европа все ближе к тому, чтобы создать бюджетный союз, но вопросов пока больше, чем ответов. В какие сроки такой союз может быть создан, сможет ли новый механизм быстро решить накопившиеся проблемы, а самое главное, предотвратить возникновение нового долгового кризиса в будущем? Эти цели весьма противоречивы, а их одновременная реализация трудна и не находит хороших аналогов в мировой практике.
Широко рекламируемое «бюджетное правило» — то есть ограничение размеров всего госдолга или его конкретных категорий — неплохо работает в странах с изначально низким уровнем государственного долга либо на уровне регионов. Например, в Эстонии, где госдолг был мал после распада СССР и остается таковым и поныне. Или в Польше (максимум 60% от ВВП, автоматический секвестр бюджета при достижении уровня 55%), которая наращивала долг значительно меньшими темпами, чем росла экономика. Но при относительно высоких уровнях долга на старте у правительств существует стимул манипулировать статистикой и переводить долг на квазисуверенные структуры. Наконец, если штрафы невелики, просто нарушать «бюджетное правило», чтобы иметь больше возможностей для проведения фискальной политики. В конце концов, именно Франция и Германия стали первыми нарушителями европейского «Пакта о стабильности».
Кроме того, на уровне ниже национального, например в американских штатах, требования сбалансированного бюджета и ограничения на выпуск долга резко урезают возможности государства по исполнению своих функций. В случаях локального бюджетного кризиса нередко начинаются массовые амнистии (с целью сократить расходы на тюрьмы) и увольнения пожарных и полицейских. Строго говоря, «бюджетное правило» может быть хорошо уже после дефолта и реструктуризации, но без этого проблемы не решает.
Другая обсуждаемая уже довольно давно мера — взаимная гарантия долгов либо создание наднациональной структуры с налоговыми полномочиями. По такой схеме были гарантированы, например, долги американских штатов в 1790-х годах. Согласно плану Александра Гамильтона, федеральное правительство взяло на себя обязательства по госдолгу штатов (80% будущего долга новой республики) обеспечив их доходами от таможенных тарифов.
Многие штаты были недовольны: тарифы наряду с рабством были одной из самых конфликтных сфер в отношениях промышленного перекредитованного Севера и экспортоориентированного Юга. Кстати, при кризисе долгов штатов, вызванном избыточными расходами на инфраструктуру в виде каналов и субсидий на строительство железных дорог, в середине XIX века федерация отказалась им помогать, что привело к введению бюджетных правил на уровне штатов и наведению порядка в региональных финансах. При этом налоговый суверенитет отдельных штатов был сохранен еще примерно на 100 лет. Такой вариант мог бы размазать ответственность внутри Большой Европы и превратить ее в федеративное государство. Против этого проекта говорит то, что в нынешней Европе против него выступают Германия и страны Северной Европы.
Налоговая база нового фискального союза также вызывает вопросы. Одним налогом на финансовые транзакции или же сигареты и спиртное бюджет не наполнишь. Либо потребуется дробление НДС и подоходных налогов (которые взимаются по разным правилам в разных странах ЕС), либо введение новых видов налога. То, что в новую структуру войдут не все страны Евросоюза, добавляет сложности новым механизмам. Конкретика налоговой структуры крайне важна, но ее пока нет и не предвидится.
Обсуждаются и более технические меры, вроде правки условий выпуска облигаций, чтобы снять требование консенсуса для реорганизации облигаций. Требование подчинения «коллективному действию» (точнее воле супербольшинства — 66,6% или 75% голосов кредиторов) стандартно для корпоративных еврооблигаций, но не применялось к суверенным облигациям. Сюда же относятся меры по снижению значения кредитных рейтингов — как ответ на снижение рейтингов стран Еврозоны.
До тех пор пока не будут получены хотя бы минимальные представления о том, как будет выглядеть бюджетный союз, его налоговая база, а также налоговая политика, невозможно понять, сможет ли новое порождение процесса евроинтеграции обеспечить рост экономики быстрее роста долга хотя бы в среднесрочном периоде. Если не сможет, то исключение из еврозоны двоечников или выход из нее отличников — это вопрос времени и юридического оформления.