Сразу после выборов в Госдуму в декабре 2011 года на суд общественности были представлены многочисленные свидетельства фальсификаций при проведении голосования. С тех пор разговоры о фальсификациях поутихли, но публикация результатов нашего совместного исследования с Алексеем Захаровым, Василием Коровкиным, Марией Петровой и Константином Сониным в журнале Proceedings of National Academy of Sciences позволяет еще раз вернуться к этой теме.
Появившиеся после выборов свидетельства нарушений представляли собой либо факты, касающиеся нарушений на конкретных участках, либо статистические аномалии, возникающие при анализе результатов выборов на уровне отдельных участков. Конкретные факты нарушений представляли собой убедительные доказательства (во всяком случае для людей, не являющихся частью российской правоохранительной системы), но не позволяли оценить общий масштаб фальсификаций. Статистический анализ данных, проведенный, например, Сергеем Шпилькиным, позволял дать такую оценку, но опирался на достаточно сильные предположения относительно структуры данных. Наличие таких предположений давало возможность председателю ЦИК Владимиру Чурову, отягощенному дипломом физика, апеллировать к недостаточной научной строгости проведенного анализа и критиковать полученные результаты как недостоверные.
В подобной ситуации было особенно важно получить результаты, которые, с одной стороны, позволяли бы оценить масштабы фальсификаций, а с другой — удовлетворяли бы самым строгим научным стандартам. Целью нашей работы было получение именно такой оценки хотя бы для одного региона — Москвы. Предварительные результаты анализа были опубликованы Алексеем Захаровым практически сразу после выборов. Последующие месяцы были потрачены на то, чтобы доказать, что эти результаты являются «чистыми» с научной точки зрения и не могут быть объяснены столь любимой Чуровым «гетерогенностью». Публикация наших результатов в PNAS, который является одним из ведущих общенаучных журналов в мире, можно считать своеобразным «знаком качества», который подтверждает, что полученные нами результаты соответствуют самым строгим стандартам и игнорировать их, ссылаясь на научную необоснованность, уже не так просто.
Что же собственно было показано в работе? Мы использовали тот факт, что участки, на которые отправлялись наблюдателями активисты из «Гражданина наблюдателя», были отобраны из всех московских участков случайным образом. Изначально эти участки ничем не отличались от остальных ни по своим размерам, ни по тому, какие результаты на них были зафиксированы на предыдущих выборах. То есть присутствие наблюдателей на этих 156 участках было единственным, что отличало их от остальных 3008 обычных участков (мы исключили из анализа так называемые муниципальные участки, расположенные в больницах, тюрьмах и т. п.). Однако же официальные результаты выборов на участках с наблюдателями существенно отличались. «Единая Россия» на этих участках набрала на 11% меньше, а явка на них была на 6,5% меньше. Эти цифры являются нижней границей для объемов фальсификации, так как далеко не всегда присутствие наблюдателей могло полностью предотвратить нарушения. Если мы посмотрим на результаты на участках, на которых не было выявлено нарушений, то там «Единая Россия» получила на 16-20% меньше. Последние результаты являются уже не столь строгой, но более реалистичной оценкой объемов фальсификаций.
Кроме того, в нашей работе мы детально проанализировали связь между явкой и долей голосов, полученных партиями. Крайне высокая корреляция между явкой и голосами за «Единую Россию» часто приводилась в качестве свидетельства наличия фальсификаций, но теоретически это могло объясняться и особенностью электората партии власти. На участках без наблюдателей из «Гражданина наблюдателя» также наблюдается очень высокая корреляция между явкой и голосами за «Единую Россию» и отрицательная связь между явкой и долей зарегистрированных избирателей, проголосовавших за другие партии, что уже очень сложно объяснить особенностями электората. По странной случайности последняя особенность полностью пропадает на участках, где присутствовали наблюдатели от «Гражданина наблюдателя». Корреляция между явкой и долей голосов за «Единую Россию» оставалась очень высокой, хотя и была существенно меньше, чем на других участках. На участках, где наблюдатели не выявили нарушений, корреляция была еще меньше, но по-прежнему оставалась очень высокой. В целом высокая связь явки и голосования частично объясняется фальсификациями, но частично она действительно, является особенностью людей, проголосовавших за «Единую Россию».
Помимо оценки масштабов фальсификаций, наши результаты показывают и то, насколько важную работу проделали независимые наблюдатели, пожертвовавшие огромное количество сил и времени на то, чтобы предотвратить нарушения при голосовании. Сам факт их присутствия позволил минимум в два раза сократить объем фальсификаций, и даже в тех случаях, когда они потерпели «неудачу» и их смогли выгнать с участка, объемы фальсификаций все равно существенно снижались. Более того, присутствие наблюдателей снижало уровень фальсификаций не только на тех участках, к которым они были официально приписаны, но и на участках, расположенных в том же здании. На таких участках доля голосов за «Единую Россию» падала больше чем на 5%.
Ценой научной строгости в нашей работе было то, что масштабы фальсификаций были оценены только для одного, хоть и очень важного, региона — Москвы. Но тот факт, что наши оценки масштабов фальсификаций на удивление близки к оценкам Шпилькина, Кобака и Пшеничникова, полученным по совершенно другой методологии, дает дополнительный аргумент в пользу того, что предположения, используемые при расчетах, на самом деле выполняются. А значит, и результаты, полученные их немного менее строгим, но гораздо более общим методом, дают адекватную картину масштабов фальсификаций.
Также очень важно отметить, что мы смотрим только на результаты фальсификаций при подсчете голосов и не учитываем других нарушений при проведении выборов. Необходимо понимать, что фальсификации на этапе подсчета голосов являются последней и крайней мерой. На результаты выборов в гораздо большей степени влияют такие нарушения, как незаконный отказ в регистрации партии или кандидата, незаконная дисквалификация партий и кандидатов, незаконные ограничения на проведения избирательной компании, неравный доступ к СМИ, принуждение к голосованию работодателем. Вот только измерить вклад этих нарушений в результаты голосования гораздо сложнее.