Экономист Софья Донец — Forbes: «Если мы на пике, то следующее движение будет вниз»

Софья Донец — главный экономист «Т-Инвестиции». Более десяти лет работала в Банке России, руководила отделом региональной экономики регулятора. В 2019 году перешла в «Ренессанс Капитал» на должность главного экономиста по России и СНГ+. В 2021 году вошла в рейтинг аналитиков с самыми точными прогнозами по версии FocusEconomics, заняв первое место по прогнозам для России, Грузии, Украины и Узбекистана. По итогам 2022 года стала лидером по точности прогноза процентной ставки в России. С 2024 года — в инвесткомпании «Т-Инвестиции». 

О новых черных лебедях

«Продолжение [спецоперации*] — это не самый черный лебедь. Внезапное завершение по одному из сценариев — или сугубо хорошему, хотя его сложно представить, или наоборот, резкое ухудшение с одной или с другой стороны — это повод, который может запустить, в том числе, и проинфляционные сценарии. Поэтому сохранение статуса-кво — это как раз, пожалуй, даже самый предсказуемый сценарий.

Хорошая иллюстрация того, насколько у нас волатильный контекст, заключается в том, что две недели назад, до отпуска, меня активно просили: «Пожалуйста, напиши нам сценарий, что Трамп победит, у нас будет перемирие, и куда дальше пойдут рынки». Естественно, когда я приехала из отпуска, контекст полностью поменялся, и мы уже рассуждаем о категориях рисков мобилизации, рисков эскалации — о том, что могут эти сценарии принести для рынков». 

«Пока деньги есть, буду тратить!»

«Мы понимаем, что мы, наверное, прошли максимально высокую фазу экономического цикла, перегрев уже стал официальным названием происходящей ситуации. В перегреве в чем проблема? В том, что после перегрева, если мы на пике, то следующее движение будет вниз. Все, чего мы ожидаем, что следующее движение в экономике будет замедление. Это плохая новость для, например, финансовых результатов компаний на следующий год, но это хорошая новость, если удар будет смягчен снижением рублевых ставок.

Один из факторов, который показывает перегрев, — когда у вас снижается экономное потребление. Элементы экономного потребления с нами давно, они стартовали еще до пандемии: это предпочтения дискаунтеров, поиски скидок, конкуренция продавцов за покупателя за счет скидок и программ. Это как минимум, тенденция последних пяти лет. И вот в последние несколько месяцев экономное потребление ослабело. Вы уже перестаете денежку считать и думаете: «Пока деньги есть, буду тратить!». 

Картина, которую мы наблюдали в последние три месяца, — произошел новый всплеск инфляционный волны. И вот в этом движении есть признаки классического перегрева, который часто возникает на фоне настроения потребительского и бизнес-оптимизма. У нас с весны и потребительский и бизнес-оптимизм начал штурмовать максимумы. Причины этому можно искать и в экономике, потому что у оптимизма должен быть спонсор: у вас должны быть деньги, которые вы хотите потратить. Но в макрополитике трудно найти однозначный ответ, потому что мы уже в этот год вошли с очень высокими процентными ставками, то есть денежно-кредитная политика сделала со своей стороны все, что могла в жесткую сторону. А оптимизм все равно возник. 

Возможно, это некоторое окно, которое сложилось после выборов, которые прошли, не принесли сюрпризов, мы как-то успели из своего сознания демонтировать ожидание следующей волны мобилизации, следующих плохих шагов, начали немножко думать уже о хорошем. И вошли в этот перегрев. Все — в спрос, все — в жить здесь и сейчас. То, что мы видели в картине инфляции — это фронтальный рост, который начался с услуг и продолжился продовольствием, то есть такими широкими массовыми покупками. 

[Это работает так]: в кармане больше денег, потому что я зарабатываю, я уже сформировал какую-то подушку. Я пошел и купил все на свои деньги. Магазин видит, что  полки подмели, и делает ценничек немножечко побольше. Когда вы видите достаточный спрос, который с каждым днем становится все больше, то перекладывание в цены — это очень логичная политика. Когда у вас что-то идет лучше, чем вы думали, это всегда приводит к росту инфляции, как бы мы ни хотели обратного».

«Мы на грани»

«Мы пока все-таки остаемся в парадигме рыночной экономики. Мне кажется, очень важный элемент сохранения адекватного восприятия будущего заключается в том, что у нас не демонтированы цели бюджетной и денежно-кредитной политики, которые были заданы в хорошие годы — до 2020 года или до 2022-го. Это задача — обеспечить не просто рост здесь и сейчас, не планирование на два года вперед, а более длинный горизонт, когда есть задача поддерживать стабильную инфляцию, держать государственные финансы держать в управляемой форме. 

Но мы на грани, да, то есть мы продолжаем тестировать, смогут ли решаться оборонные задачи с сохранением этих приоритетов. То, что надо сказать честно, — это то, что мы пока находимся в ситуации высокой, высочайшей неопределенности. Поворот, развилка — либо она не пройдена, либо мы каждый день оказываемся перед той же развилкой, когда можно уйти в более мобилизационную экономику, когда можно уйти и в более сиюминутную экономику, когда нам придется выдумывать ресурсы для бюджетной политики, пожертвовав какими-то другими резонами. 

У нас три года подряд большой поддержкой для расходов бюджета было использование ФНБ. Мы не зря его копили, теперь уже точно. Правда мы думали, что для другого копим, но оказалось для этого. ФНБ находится на грани исчерпания. Поэтому вы зажимаете пояса там, где можно их зажать, где вы готовы пойти на это затягивание в бюджетной сфере, повышаете налоги (что уже произошло и, возможно, будет продолжено постепенно) и дальше живете по средствам. И возвращаетесь к накоплению на будущий черный день». 

Развилки для экономики

«Мы не прошли развилки, за которыми могут следовать условно риски национализации или риски мобилизации экономической, оттоков человеческого капитала в зону риска. Это же гораздо более важные сентенции, чем то, что мы на чем-то не заработаем ближайшие полгода. То есть, перед нами экзистенциальные риски стоят существенные, перед нами — в смысле перед каждым из нас.

Ситуация не исчерпана, конфликт не прекращен. И даже однозначного сценария, куда он будет двигаться, у нас нет, а у меня лично нет веры в то, что может быстро наступить какая-то позитивная развязка. Это значит, что давление на ресурсы сохранится. Из ближайших развилок у нас бюджетная развилка. Давление на бюджетные расходы увеличивается, и у вас есть развилки, по какому пути идти. 

Можно идти по консервативному пути, который нам уже в общем семафорит, что по нему мы и идем. Это повышение налогов, сокращение прочих расходов при сохранении умеренных заимствований. Но вот мы сейчас видим, что заимствования Минфина на внутреннем рынке идут ни шатко ни валко: с начала года выполнено меньше 40% плана, хотя вот уже восьмой месяц скоро будет заканчиваться. И это все неспроста. В этот момент может возникнуть то, о чем многие говорили в 2022 году: всякие сценарии эмиссионного финансирования, когда мы идем в разнос, какие-то схемы, допечатывание денег для Минфина. 

Это негативный сценарий, потому что теряются ориентиры, куда дальше мы будем двигаться. Такая ситуация может закончиться перманентно высокими ставками, стагфляцией. Когда потерян руль, тогда гораздо сложнее начинать ориентироваться. Мы на финансовых рынках тоже вряд ли такому сценарию обрадуемся. И поскольку давление на расходы бюджета не снижается, покуда оно не снизится, мы эти развилки будем проходить дальше и дальше каждый год или каждые полгода».

Почему не растут зарплаты у бюджетников

«Мы говорим о бюджетном стимуле и есть ощущение, что бюджетники должны хорошо жить, но это, к сожалению, не так. Мы два года вспоминаем анекдот о том, что папа приходит домой и говорит: «Вовочка, выросли акцизы на водку». Вовочка говорит: «Это значит, что ты, пап, будешь меньше пить?» — «Нет, Вовочка, это значит, что ты будешь меньше есть». К сожалению так устроено, что сейчас нагрузка на бюджет со стороны решения задач СВО настолько высока, что нужно приоритизировать и снижать расходы по другим секторам или стабилизировать. 

Если вы, например, посмотрите майский указ, который последовал за выборами, в нем стоит задача обеспечить рост зарплат в бюджетном секторе и рост пенсий на уровне не ниже инфляции. Знаете, это не очень амбициозная цель. И это результат как раз необходимости консолидировать не оборонные расходы. Это грустно, потому что, если смотреть средние зарплаты, наиболее драматическая сфера формируется у нас сейчас в секторе образования. Там уровень сильно отстает от средних. 

Как создавать стимулы для работы в этой сфере без повышения зарплаты? Единственным, наверное, правильным ответом будет, это увеличивать долю платных услуг в образовании. Но это уже негативные новости для всех, у кого есть дети, и всех, которым придется этих детей как-то учить. 

Легкого выхода из ситуации нет. Хочется сказать: справедливо было бы тратить на образование, а не на что-то еще. Но сейчас расходы бюджета приоритизированы в сторону других задач, оборонных задач. И если мы скажем: давайте и обычные расходы не сокращать, и оборонные увеличивать, то мы можем оказаться в ситуации, когда такой политики хватит годика на два. Это в лучшем случае. Может быть, на один».

Также в интервью Софьи Донец: о том, как происходит курсообразование после введения санкций против Мосбиржи, есть ли угроза для поставок импорта в Россию и что делать тем, у кого не растут зарплаты. Полную версию смотрите на канале Forbes в YouTube.

* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.