Глава Simple Максим Каширин — Forbes: «Рынок вина надо расширять, а мы его сужаем»

Максим Каширин — президент группы компаний Simple, одного из крупнейших игроков на рынке импортного алкоголя в России. Компанию он основал вместе с партнером в 1994 году. В 2006 году открыл на Малой Бронной винный ресторан Grand Cru, позднее получивший звезду гида Michelin. Вице-президент «ОПОРы России», руководитель комитета по вопросам торговли, руководитель комиссии по вопросам алкогольной и виннодельческой промышленности. 

О возвращении иностранных брендов

«Мы сейчас видим, что пошел уже тренд на возврат [иностранных винных брендов]. Где-то начиная с осени прошлого года мы видим, что многие меняют свою позицию и говорят: «Окей, давайте работать». Мы с ними постоянно переписываемся, какие-то новости посылаем, периодически спрашиваем: «Ребят, прошло три месяца, как у вас позиция, не поменялась?» У нас есть те, кто сам нам написал, что вот вы знаете, у нас был последний совет директоров или заседание семьи, и мы решили, что хотим вернуться, давайте обсуждать. 

Уходили по разным причинам: где-то по причинам того, что их заклевывали журналисты, кто-то в силу того, что боялись потерь на больших рынках — у кого Америка большой рынок, те боялись. Самое смешное, что все хозяйства, которые принадлежат американцам — не американские, там эмбарго, но где владельцы-американцы — не остановились ни на секунду. 

Бывает так, что семьи думали, что конфликт короткий, что ситуация вот такая. Потом они начинают смотреть на это немножко по-другому, получают больше информации, время идет, они начинают понимать, что теряют рынок, они же много денег, времени и сил вкладывали в наш рынок. Есть такие, кто по-прежнему строго стоит на позиции, что «пока конфликт не закончится, мы не вернемся». 

Дешевое вино исчезает

«[Импортное вино стоимостью до 500-700 рублей] исчезает, конечно. Во-первых, это происходит из-за новых пошлин, новых акцизов. У нас, например, ввели минимальную пошлину $1,5 на литр, соответственно все недорогие вина облагаются ей как фиксированной. Пошлина на вина из «недружественных» стран — Италии, Испании, Франции — составляет 20%, но есть минимальная. И вот представляете, что это с точки зрения, например, вина, которое в закупке стоит 20 евро. Это практически 100% от стоимости вина пошлина. Плюс сейчас [c 1 мая] акциз [на тихие вина] подняли до 108 рублей — это еще 1 евро. Плюс транспорт, плюс НДС — у тебя просто никакая математика не сходится. 

Я думаю, что будут импортные вина по 990 рублей, чтобы до 1000 рублей что-то осталось. Но глобально, я думаю, мы перешагнем тысячерублевый барьер. Из «дружественных» стран — из Чили, из Аргентины — что-то еще может быть, но там просто количества не хватает [чтобы заполнить рынок]. 

Основная масса наших винных потребителей покупают вина до 1000 рублей. Представьте, что у вас был акциз 34 рубля на литр, а стал 108 рублей. Поэтому это все отразится на подорожании и вин российских производителей. Это долгосрочные, долгоиграющие факторы, которые на самом деле ничего хорошего для рынка не сулят. И с точки зрения потребителя ничего хорошего в этом нет, и с точки зрения государства ничего умного в этом нет.

Прямая цель [пошлин на вина] – поддержка российского винодела. Российские виноделы обращаются в правительство с просьбой о том, чтобы поставили заградительные правила, потому что на самом деле у них не хватает маржинальности. Я их понимаю, но просто методы выбраны не те. Давайте будем поддерживать российского винодела, вопрос «Как?» Потому что, если мы делаем то, что мы сейчас делаем — мы просто обрушиваем рынок. У нас при такой цене вместо 6 литров будет 5, потом 4. Чем меньше рынок, тем тому же русскому виноделу будет труднее продавать свое вино. Надо рынок расширять, а мы его сужаем, то есть пытаемся сделать его более узким и более дорогим». 

Как раньше, но медленно и дорого

«Глобальная наша проблема — это логистика. С начала СВО [произошел] глобальный коллапс логистики, потому что она вся [шла] через Европу, она вся [осуществлялась] фурами, поэтому весь процесс сразу осложнился. Сейчас, как и раньше, мы везем вино напрямую из Европы, просто медленно и дорого. 

Основная проблема — это сокращение числа пунктов пропуска, то есть окно сужается. Мы везем через Прибалтику, через Белоруссию, через Польшу. Соответственно очереди, цены, потому что машина стоит, машина утилизируется медленно, стоит дороже. Запретили дозволы — дозволения, документ, разрешающий проезд. Когда их запретили, пошли перецепки, то есть я заезжаю из Польши на польской машине, попадаю на таможенную площадку и меняю прицеп. Подъехала белорусская голова, то есть машина, перецепила прицеп, переоформляются документы официально, и белорусская машина потащила польский прицеп. Потом запретили и прицеп частично, теперь нужно делать перегруз: заезжает машина, открывает борта в присутствии соответствующих служб, перегружает уже не в голову, а в такую же машину паллеты с вином. Ну вы представляете, сколько сложностей! Это все деньги. Потом идет борьба просто за пустые машины, их не хватает, потому что не все хотят связываться».

«Уже драка идет, уже мочилово»

«Мы патриоты кстати, большие. Мы любим свою страну, любим свой народ, мы считаем, что должны оставить свой след здесь и сделать максимально то, что мы можем для развития экономики, для формирования каких-то новых людей.

Вы дрались школа на школу? Давайте представим, что вы деретесь школа на школу, и, например, в первых рядах ребята из вашей школы, которые драку спровоцировали. Что вам делать, разбираться или драться сначала? Уже драка идет, уже мочилово. Значит, будем драться.

Если твоя страна во что-то ввязалась, если она куда-то двигается, скажем так, ты можешь это принимать, можешь не принимать, дело твое. Но я считаю, что в такой ситуации отворачиваться от своей страны глупо и очень странно.

Это сложная политическая дискуссия, я не хотел бы в нее уходить и ее развивать. У меня есть собственная позиция, я живу в этой стране, дети мои в этой стране, я хочу жить в этой стране, я верю в эту страну. Я считаю, что это прекрасная страна, она не без проблем, она, так сказать, не всегда идет, куда надо. Но это моя страна, моя родина, здесь мои предки».

Сколько нужно лет, чтобы догнать западных виноделов

«Лет 30-50 точно надо. Нужно наделать ошибок, нужно научиться понимать свою почву, свой климат. Я приведу простой пример: предположим портной шьет один костюм в неделю, значит в год он делает 50 костюмов из разных тканей на разных людей. То есть у него есть 50 экспериментов, где он оттачивает свое мастерство. Винодел делает вино один раз в год, и он даже не может этот опыт порой переложить на следующий год, потому что погода другая: было жарко, теперь холодно, потом дождь, потом град, ранняя весна, весна. Получается, что команда винодела шьет один костюм в год из неизвестного материала на неизвестного клиента. Понимаете, весь опыт — один раз в год. Поэтому нужно очень большое количество лет.

Надо еще и новые территории освоить, мы только-только начали этим заниматься. Я об этом постоянно говорю: мы совершенно неправильно к своей земле относимся с точки зрения виноделия. Вино не растет везде, одни земли хороши для картошки, другие для капусты, третьи для персиков, абрикосов, клубники и так далее. Я очень много вижу ошибок: люди втыкают лозу, сажают там, где это делать не надо. Они лет через десять только поймут. А те территории, которые у нас не освоены, ими надо еще заниматься и заниматься.

Если мы не пытаемся скатываться в какие-то дискуссии про будущее, если мы будем просто рассуждать о естественном ходе развития страны, нужно не забывать, что у нас есть всегда какая-то власть, которая управляет, а есть сама страна и люди, которые в ней живут. Если мы говорим о том, что что нужно делать стране для того, чтобы ту или иную индустрию развить, вот нам для виноделия надо хотя бы освоить все те земли, которые нам дала природа. Поэтому ой сколько надо времени еще, ого-го».

Также в интервью Максима Каширина: как сейчас импортеры вина производят расчеты с иностранными партнерами, какая ставка НДФЛ ожидает его после налоговой реформы и стали ли россияне больше пить. Полную версию смотрите на канале Forbes в YouTube.