Иллюзионист Александр Муратаев — Forbes: «Битва экстрасенсов» — это большая проблема»

Иллюзионист Александр Муратаев выступает с 2006 года. Совместно с Comedy Club Petersburg в 2014 году создал шоу «Лучшие иллюзионисты России», в проекте принимают участие самые известные и популярные артисты иллюзионного жанра, и «Международный форум иллюзионистов». Оба проекта ежегодно проходят в Санкт-Петербурге и Москве. Финалист шоу на ТВ-3 «Удиви меня». Участвовал в шоу «Уличная магия» на «Пятнице». 

В 2017 году назначен президентом самого масштабного клуба иллюзионистов в России и СНГ United club of magicians. В 2018-м стал членом жюри чемпионата по фокусам в Европе.

— Тебе предлагали вести шоу «Битва экстрасенсов». Почему отказался?

— Я не говорю про всех, не хочу всех под один гребень, но если вы зайдете на сайты каких-то топовых экстрасенсов, вы увидите, сколько они зарабатывают и на чем они зарабатывают. И по сути, экстрасенсорика — это все один большой обман. Кто бы там что ни говорил, нет ни одного доказанного случая экстрасенсов, нет ни одного случая, когда это кому-то реально помогло, а если это помогло — это совпадение. Есть очень много людей, которые кого-то потеряли, или бабушки, которые хотят помочь своим детям, они смотрят эту передачу, заходят на сайт этого экстрасенса, берут свои последние деньги и отдают ему. И не только у меня, у большинства звезд нашей российской эстрады такое же к этому отношение. Я просто не хочу находиться рядом с этими людьми, которые делают вид, что они экстрасенсы. Кто-то реально верит, что он экстрасенс, кто-то понимает, что он дурит, у кого-то четкий бизнес-план. 

— Почему выпускается это шоу? 

— Я не знаю, как сейчас, но на 2017-2018 год на первом месте по рейтингу в нашей стране 96% просмотров — это выступление Путина, и на втором месте (33%) — это шоу про экстрасенсов. Потом идет «Дом-2», «Камеди-клаб» и так далее. И вообще, это показатель того, что сейчас уже 20-й сезон, шоу заходит. Если шоу заходит, значит дорогая реклама, прибыльный проект. Здесь надо, наверное, все должно происходить на уровне правительства. Я думаю, просто им не до этого, у них там есть, чем заниматься. Но я бы, конечно, все это запретил.

— Это большая проблема? 

— Я считаю, что да, конечно. Потому что многие люди теряют свои деньги. Можно сказать, что это их проблема, что они поверили и потеряли свои деньги. Но люди же…

— Ваши ожидания — это ваши проблемы, говорил футболист Андрей Аршавин.

— Я с этим не согласен. Многие теряют деньги, квартиры на ставках, например. Это же очень плохо. Можно сказать, что это его выбор, он пошел на это. А можно посмотреть на это с точки зрения слабости человека. Это же болезнь и от нее надо лечить, не допускать ее. Я читал книгу Лены Лениной (писательница, светская львица, владелица сети маникюрных салонов. — Forbes) про шоу-бизнес. И она как раз там берет интервью у доктора, который говорит, что звездная болезнь — это реальная болезнь. Многие говорят, мол, зазвездился. Но мало кто понимает, что процессы в организме так выстраиваются, в тот момент, когда ты становишься знаменитым, успешным, что тебе тяжело с этим справиться. И только маленький процент людей к этому относится с пониманием. Если бы ты был на его месте, ты так же бы зазвездился. С этим тяжело справиться, когда все вокруг тебя «Ты такой классный, ты такой хороший», тебя все узнают, платят гонорары, у тебя берут автографы.

И то же самое со ставками. Это же лудомания, болезнь. Поэтому я считаю, что с этим нашим гражданам должно помогать правительство и убирать из общества.

— Чумак (Алан Чумак, советский и российский телевизионный деятель, называвший себя целителем и экстрасенсом, автор нескольких книг. — Forbes), который заряжал воду, шарлатан? 

— Он шарлатан. Никто не заряжает воду, не вылечивает людей по щелчку пальца. Он просто хороший фокусник, гипнолог и человек, который умеет оказывать влияние на людей. И это, конечно же, тоже обман. И когда ты с помощью каких-то подставных людей доказываешь, что обладаешь какими-то силами, то разводишь других на деньги.

— Ты не владеешь техникой гипноза?

— Я не владею, но этому достаточно легко научиться. 

— Спиритизм, общение с умершими. 

— Это все фокусы. Это не то, что я предполагаю или думаю, я в этом уверяю. И не зря Гудини (Гарри Гудини, настоящее имя Эрик Вайс, американский иллюзионист, филантроп и актер. — Forbes) в свое время утвердил премию. Миллион долларов заплатят тому, кто докажет сверхъестественное. И в России тоже есть такая премия, тем, кто докажет любое проявление спиритизма, экстрасенсорики, чего угодно. За 50 лет ни один человек не доказал. Я думаю, это большой показатель.

— Гнуть ложки взглядом, возможно? 

— Это фокус.

— Ты умеешь?

— Да. Это несложный фокус. И вот, кстати, если мы про это говорим, мне никогда не нравился такой фокусник Ури Геллер. У него все связано с гнутьем ложек, металла. Все, что гнется — это к Ури Геллеру. И в отличие от фокусников, он всегда говорил, что это его способность. Вот его там бабушка в живот поцеловала, ложку ко лбу приложила, и у него появилась такая уникальная способность. Но это не так.

Это все фокус. Немножко голову наклонил, ложка осталась. Когда у меня спрашивают, верю ли я в магию, я говорю, что верю в магию на самом деле. Уличная магия. Что считать магией? Например, если окажешься на 400 лет назад и тебе покажут светящуюся лампочку, это будет магией, да? Так же, как, например, через 400 лет, возможно, мы сможем перемещаться из России в Америку за одну секунду. Но это будет научно как-то сделано. Но сейчас это магия.

— Нужно ли знать науку для того, чтобы заниматься этим ремеслом? Физику, химию? 

— Нет, не необходимо, потому что это необходимо тому, кто этот фокус разрабатывает. Мир делится на фокусников, которые выступают, и на тех, кто разрабатывает фокусы. И вот кто разрабатывает фокус, им надо знать физику, химию, работу с огнем и всем остальным. Опять же, есть иллюзионисты, которые пытаются сами придумать фокусы, и я тоже их придумываю. Но мне, например, для того, что я придумываю, не нужна физика и химия. 

— Сколько у тебя сегодня стоит выступление, какая вилка?

— Если мы берем Питер, Москву, то это 200 000-350 000 рублей. Если какой-то другой город, в который надо лететь, это 350 000-400 000 рублей. Все зависит от того, какое выступление, сколько выходов. Если другая страна, то это где-то 500 000 рублей. Но сейчас других стран стало меньше, потому что, например, до «спецоперации»* я летом очень часто ездил в Италию на Комо, в Англии постоянно были выступления. Сейчас есть выступления, например, в Дубае. 

— Сколько у тебя сейчас выступлений в среднем?  

— Все зависит от месяца, потому что летом и в декабре их всегда больше, а в феврале и ноябре их может быть ноль. Но если в среднем, наверное, в феврале, марте, апреле — 10-15 выступлений. Если декабрь, их может быть 30-40, летом это, плюс-минус, 20-25. Их бы было намного больше, если бы я мог совмещать несколько выступлений в один день. Как правило, если я еду в какой-то другой город, могу сделать только одно выступление. Если я в Питере, в Москве, могу два-три в день сделать. 

Есть даты, я никогда не забуду, например, 8 августа 2015 года — было 82 заказа, то есть 82 заказа, которые я мог бы сделать, но сделал только четыре, потому что больше физически не можешь выступить. Чем больше ценник, тем меньше выступлений становится.

— С высоким ценником поприятнее.

— Конечно, потому что в режиме 188 выступлений за лето работать очень тяжело.

— Самое крутое мероприятие, на котором ты выступал по организации, что там было, какой размах?

— У нас было мероприятие в Константиновском дворце (Большой Стрельнинский дворец,также известный как Дворец конгрессов в Санкт-Петербурге. — Forbes), декорации на 250 млн рублей. И там есть гребной канал и по нему сборная синхронисток плыла и везла торт. И я не узнал, чей это праздник, все строго конфиденциально. 

— Тебя поражали когда-нибудь крупные бизнесмены или крупные чиновники своей детской восторженностью от фокусов или это с каменными лицами люди, которых не удивить? 

— На самом деле это все так же, как и у обычных зрителей: есть люди, которые любят удивляться, есть люди, которые не любят удивляться. И здесь все тоже зависит от того, как ты себя подаешь. Очень часто, когда приходишь, они сидят с каменными лицами, но и их тоже надо уметь растормошить. Помню, был у одного миллиардера из второй сотни Forbes, несколько раз у него потом выступал. Но в первый раз, в 2017-м на Новый год, выхожу, и они все сидят очень серьезные, кто-то смотрит в пол, кто-то не на меня, никакой вообще реакции, никаких эмоций. Там был видеооператор с которым я проходил вместе театральные курсы. Я выступил, он говорит: «Слушай, очень плохая реакция. Я никогда не видел, чтобы так плохо выступали». И я расстроился. До следующего выхода у меня было два часа, я сидел, ни с кем не разговаривал. Новогодняя ночь, все артисты едят, а я очень сильно загрузился. И меня переключило, я вышел и начал с ними общаться по-другому, более грубо, чуть ли не «Эй, ты! Иди сюда». И они все оживились, с ними так общаются, как свой. Может быть, им даже понравилось.

— Начал доминировать? 

— Да. Я говорю, так, вот мне сейчас вот этот лысый понадобится. Мне, на самом деле, внутренне не нравилось такое поведение.

— Для тебя важно, перед кем ты выступаешь?

— Нет, мне абсолютно все равно. Потому что, опять же, люди удивляются или не удивляются — ты заранее этого не знаешь никогда. И есть люди, на которых смотришь по телевизору, они такие суперсерьезные, вообще не улыбаются, а при фокусах начинают радоваться как дети. А есть, наоборот. У меня был такой гость, приехал на «Феррари», это был ресторан «Даниэль» в Пушкино, и он просто отвернулся специально и начал провоцировать всех за столом, мол, да чего вы там не видели, я вам лучше покажу. Его никак не удивишь, потому что он не хочет удивляться, он специально отвернулся. Даже если ты ему покажешь какую-то удивительную вещь, он настроен против тебя так. И ничего страшного, есть такие люди, надо к этому относиться нормально. Но я всегда узнаю, что за гости, насколько это возможно, потому что во время выступления я должен зацепиться за что-то, например, узнать, куда они путешествуют, чем они занимаются, какие у них интересы. И ты тогда можешь эти факты вставлять в свое выступление.

— Ты среди иллюзионистов, фокусников находишься на такой белой, честной стороне. Но с твоими способностями можно было бы гораздо больше зарабатывать. Наверное, профессиональным игроком в карты, я знаю, что ты круто играешь в покер.

— Один из самых таких распространенных навыков — карточные игры. Но играя в покер, я играю только применяя умения математики и психологии, потому что для меня покер это…

— Покер — это не фокус? 

— Нет, там можно обманывать с помощью фокусов, но это называется уже грязная игра, обман.

— Ты это делаешь?

— Я это не делаю. Я играю в покер, пользуясь только своими математическими знаниями и психологическими. Смотрю на человека и пытаюсь определить, блефует или нет, просчитываю, нужно ли коррелировать ставку или нет. Я очень долго занимался покером, читал очень много книг, и мне нравится сражаться с другими людьми за столом. Я никогда не играю в казино, меня никогда не увидишь в автоматах, рулетке или в покере при казино. Я играю только с живыми людьми, и это идет как соревнование — кто кого. Мог бы я жульничать в картах? Мог бы. Почему я этого не делаю? Во-первых, начнем с того, что это просто опасно, плюс ты всегда должен думать, засекут тебя или не засекут. Во-вторых, это не те деньги, ради которых стоит рисковать, я зарабатываю другим. Если бы я не зарабатывал фокусами и у меня была какая-то критическая ситуация, делал бы я это или нет? Не знаю, надо меня спросить как 10-летнего давности. Мне предлагали поменять какую-то ювелирку в магазинах. 

— Кольцо подменить? 

— Да, это очень сделать легко. «Дайте посмотреть кольцо, спасибо, мне не понравилось».

— Реально?

— Да. Причем там кольца, которые стоят очень много. Мне кольцо предлагали, оно 60 млн рублей стоило. Моя доля была бы 50%.

— Прокомментируй несколько культовых фильмов про фокусы.

— Мне очень нравится игра актеров в «Иллюзии обмана», теоретически все фокусы, которые там показаны, могут быть, их можно сделать. Точнее ты их не сделаешь, но теоретически они осуществимы. Когда дождь идет вверх, его можно сделать, при каких-то условиях. Мне не очень понравилась вторая часть, но для мира фокусов это был очень крутой фильм, и мне очень понравился. 

— «Престиж»? 

— «Престиж» мне не очень нравится. Мне нравится фильм «Иллюзионист». В нем как раз все фокусы реальны. В «Престиже» — нет. Хотя последний, наверное, фильм номер один, который больше всего знают те, с кем я общался, и кому он больше всего нравится.

— «11 друзей Оушена»?

— Очень люблю эти фильмы. Это вообще один из моих любимых фильмов. У меня было очень много мыслей сделать шоу на телевидении, где мы будем проводить такие аферы. Я даже как-то пытался выйти на Русский музей, меня познакомили с руководителем. Помню, ложился спать с мыслью, как можно украсть картину из Эрмитажа. 

— Это реально? 

— Да, это реально.

— Вынести картину из Эрмитажа. 

— Просто хочется, чтобы господин Пиатровский (Михаил Пиотровский, гендиректор Эрмитажа. — Forbes) разрешил, чтобы никто не знал, ни охрана, никто.

— Ты бы хотел стать российским Копперфильдом (Дэвид Копперфильд, настоящее имя Дэвид Сет Коткин, американский иллюзионист и гипнотизер, известный своими зрелищными фокусами. — Forbes)?

— На данный момент, уже нет. Всю жизнь хотел, конечно. Творчество Копперфильда — это то, что двигало меня всю жизнь. Когда он приехал к нам в 1997 году, выступал в Москве и Питере, я очень хотел попасть на концерт, но не попал, мне было 13 лет. Дорого было. Но я пересмотрел всего Дэвида Копперфильда, не знаю, 300-400 раз, каждую серию. То есть я всегда хотел быть на него похожим, хотел быть таким же известным и знаменитым, таким легким, романтиком. Для меня это просто гуру. И на данный момент также остается. Но сейчас я понимаю, мне 40 лет. Не получилось. Потому что, возможно, наша страна не подходит, чтобы стать Копперфильдом. По сути, здесь нет такого шоу-бизнеса, какой он есть в Америке. Такого рынка. Это не только относится к фокусам.

— Голливуда тоже во многих странах нет. В Японии или в Европе нет Голливуда.

— Поэтому нигде, кроме Америки, нет такого уровня актеров, певцов, фокусников. Все крутые фокусники Дэвид Копперфильд, Крис Энджел, Дэвид Блейн — оттуда. Не потому что они лучше, а потому что атмосфера вокруг них другая. Про Копперфильда интересна история, в 1980-х был фокусник Дуг Хеннинг, очень известный. И очень много фокусов Копперфильд у него перенял. Мало из современных фокусников вообще смотрели Дуга Хеннинга. Я смотрел все его шоу, Копперфильд 70% просто взял себе.

— К Гарри Гудини как относишься?

— На самом деле, абсолютно не люблю Гарри Гудини. У него одно направление фокусов — он все время из чего-то выбирался. На тот момент он, конечно, был уникальным парнем, который собирал большие толпы, когда не было ни медиа, ни телевидения. И смог стать таким известным. Я очень много читал про Гарри Гудини, он как человек такой был, немножко злой, агрессивный, напыщенный. Как человек он мне никогда не нравился, в отличие от Дэвида Копперфильда. 

— Что изменилось в индустрии иллюзионистов после 2022 года? 

— Когда наступила пандемия, если брать период до «спецоперации», было непонятная ситуация, потому что за полгода у меня были только какие-то онлайн-выступления, все пытались делать онлайн-выступления. Я сидел на кухне, передо мной был компьютер, мне это абсолютно не нравилось, но такое было непонятное время, мы не понимали, сколько это продлится, выбор был небольшой. Но для меня пандемия была самое чудесное время за последние 15 лет, потому что за 15 лет у меня было более 3000 выступлений, свадьбы, дни рождения. У меня есть два рекорда, я могу ошибаться в годах, было 188 свадеб за три месяца — за лето, — и еще рекорд в декабре.

— Сколько из них развелись?

— Очень много. У меня очень много ребят, у которых я по два-три раза выступал на свадьбах, есть девочка, у которой я четыре раза выступал на свадьбах. И как-то за декабрь мы сделали 54 выступления за 16 дней, это было каждый день по четыре мероприятия. В то время у меня был ассистентом Леша Столяров, сейчас известный фитнес-блогер.

— И муж Ксении Шойгу (президент Федерации триатлона России, дочь бывшего министра обороны России, секретаря Совета Безопасности Российской Федерации Сергея Шойгу. — Forbes). Он был у тебя ассистентом?

— Семь лет мы были лучшими друзьями, семь лет он мне помогал. И выступлений было очень много, я сходил с ума. И ты не можешь отказаться, какая-то алчность преследует: выступления, деньги, и это работа не постоянная, когда тебе раз в месяц платят. В феврале их меньше, в декабре их больше, и ты хватаешься за каждое выступление, хочешь больше зарабатывать. 

И когда наступила пандемия, просто исчезли выступления, я первый раз за 15 лет отдохнул, полностью, прям кайфовал. И когда все [пандемия] закончилось, я с какой-то новой силой начал выступления. Корпоративов стало больше. Я разговаривал с разными ребятами, которые занимаются психологией, я говорю: «Почему? Почему корпоративов стало больше, чем было?». Мне сказали, что когда наступила пандемия, у людей появился страх смерти, и когда люди понимают, что завтрашний день может быть последним, они начинают больше тратить деньги, больше заказывают артистов, на вещи, которые можно тратить. После начала «спецоперации» стало еще больше выступления, возможно, это связано с тем, что деньги зажаты внутри страны. Если раньше люди, которые могут позволить мое выступление, тратили на заграницу и какие-то брендовые вещи, которые могли купить, то сейчас стали чаще заказывать артистов, потому что, возможно, не знают, куда тратить деньги.

* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.