Михаил Югай: «Наших инвесторов объединяет понимание ценности здоровья»

У вас здесь какая-то непривычная для клиники суета и радость.

Это правда. Два дня, когда Полина Степенская принимает малышей со всех уголков России, для нас особенные. У этих детей появился шанс. Создавая кластер, мы даже не представляли себе, насколько сложным будет проект. Но истории со счастливым концом и понимание того, что наша работа может уменьшить количество страданий и боли, дает невероятную силу и энергию.

Энергия нужна, чтобы переломить ситуацию и привести в российское здравоохранение больше частных инвестиций?

Именно. Тенденция роста доли негосударственного сектора в здравоохранении сейчас наблюдается во всем мире. Ресурсы любой системы здравоохранения ограничены, а люди живут все дольше. Поэтому нужны эффективные механизмы управления соотношением «результат/цена». Сделать это можно только при условии развития конкурентной среды, то есть при условии роста доли негосударственных инвестиций в сектор. С другой стороны, крупнейшие корпорации — Apple, Google, Microsoft и другие — уже начали активно инвестировать в медицину, потому что это область со стабильно растущим спросом.

Но, возможно, главная причина интереса бизнеса к медицине в последние годы — мода на проактивное отношение к собственному здоровью, Количество людей, бегающих с датчиками, ездящих на велосипеде и плавающих, увеличивается в геометрической прогрессии. Люди стали относиться к здоровью как к личному капиталу и готовы в него инвестировать.

Готов ли российский бизнес инвестировать в здравоохранение?

Да, если говорить о медицине в целом, раньше бизнес предпочитал вкладывать в другие отрасли, например в фармацевтику. Задачей Фонда ММК является создание условий, при которых инвестирование в высокотехнологичные медицинские услуги станет привлекательным.

Создание новой клиники — это десятки миллионов долларов. И это длинные вложения. Срок возврата инвестиций в такие масштабные проекты — более 15 лет, что в нынешних условиях быстрых перемен очень долго. Многие инвесторы готовы думать о проекте, если тот сможет начать возвращать деньги через пять-семь лет. ММК — социальный проект правительства Москвы. И город принял решение создать инфраструктуру уровня shell & core (состояние офисного помещения «под отделку». — Прим. ред.), а за частным инвестором — «чистовая отделка», оборудование и операционные расходы. После этого интерес инвесторов к проекту заметно вырос. Первая клиника кластера уже работает, сформирован пул инвесторов, с которыми мы ведем переговоры.

Кто ваши основные частные инвесторы?

Компании из разных отраслей, причем как российские, так и иностранные. И в этом году мы чувствуем рост интереса со стороны инвесторов. Так, в 2019 году в качестве партнера и smart-инвестора Hadassah выступила сингапурская компания Strongbow Investments Евгения Туголукова, у которого есть четкое понимание управления медицинскими процессами, среди активов — сеть диагностических центров «Медскан».

Инвестором второго резидента кластера — многопрофильной клиники-филиала южнокорейского университетского госпиталя Bundang — стала компания «Ташир Медика», входящая в ГК «Ташир» Самвела Карапетяна. Это будет самый крупный из объявленных в кластере проектов (площадь — около 50 000 кв. м, вместимость — 300 коек) и очень технологичный, как и вся корейская медицина.

Французский реабилитационный центр Orpea выступит одновременно и инвестором проекта. Европейский медицинский центр (ЕМC) станет инвестором и оператором испанской онкологической клиники Roman Fernandes.

Традиционные лидеры рынка медицинских услуг почувствовали изменения с вашим приходом на рынок?

С появлением иностранной медицины конкуренция выходит на совершенно другой уровень. И это является сильным катализатором развития.

Диагностический центр клиники Hadassah работает уже год. За это время клиника помогла нескольким тысячам россиян, в том числе со сложнейшими диагнозами, активно ведут прием израильские профессора. Это помогает в диалоге с инвесторами?

Сначала кластер был зоной неопределенности, никто не верил в работоспособность нашей модели: что иностранная клиника может пойти в Россию со своими врачами, технологиями и препаратами и лечить здесь наших пациентов (специальные условия зафиксированы в 160-ФЗ «О ММК». — Прим. ред.). Но открылась первая клиника, подписан ряд соглашений с новыми участниками — французской Orpea, корейским госпиталем Bundang. Недавно были приняты поправки в 160-ФЗ, которые уточнили порядок получения российской медицинской лицензии для участников кластера, установили порядок приобретения лекарств, использования компонентов крови, оформления листов временной нетрудоспособности, что в целом позволяет обеспечить полноценное оказание медицинской помощи участниками ММК. Сейчас бизнес удостоверился, что дело пошло, и у нас уже даже есть конкуренция инвесторов за некоторые проекты. Это очень радует.

Кого еще из инвесторов вы бы хотели видеть?

Большие международные группы, крупные инвестфонды. Но пока рынок не консолидирован, он не интересен таким инвесторам. Наша инвестиционная привлекательность раскроется полностью через три-пять лет, когда на территории кластера заработает несколько клиник. Думаю, у нас хорошие перспективы. Традиционная ресурсно-сырьевая модель экономики России уходит в прошлое. В силу низкой маржинальности она перестанет доминировать, а драйверами станут компании, которые сейчас развиваются в «Сколково»: IT, агротех, космическая отрасль, биомедицинские технологии и, безусловно, медицина. Ранний заход в медицинский бизнес обеспечит жизнеспособность проекта на длинном треке.

В чем особенности клиник ММК для клиента? Для пациента?

Новейшие технологии, оборудование и препараты, которые могут лечить и спасать жизни уже сейчас, а не проходить долгий путь регистрации в России. Эту возможность дает 160-ФЗ «О ММК». Не будь у кластера специальных преференций, иностранные врачи высочайшего уровня скорее всего не стали бы консультировать и лечить в России.

Важно, что рядом с иностранными медиками работают наши врачи. И они не просто смотрят, как работают новые технологии и оборудование, но и пропускают все новое через свои руки. На западных стажировках у наших врачей есть возможность только смотреть со стороны (тоже из-за проблем с подтверждением дипломов).

Современная медицина невозможна без непрерывной связи с наукой. Планируется ли развитие научного направления в кластере?

Наш экспертный совет при отборе клиник для кластера руководствуется несколькими критериями, один из которых — научные исследования. Это очень важно. Например, в Bundang научная и образовательная деятельность стимулируется специальными программами поощрения. Надеюсь, что эту атмосферу стремления к научному знанию наши корейские коллеги передадут коллегам в России.

Мы находимся в «Сколково», в инновационном центре, где уже есть большое количество инновационных стартапов и исследовательских компаний. В будущем здесь должны возникнуть сотни, тысячи совместных проектов клиник с R&D-компаниями, тогда на этих связях будут вырастать новые технологии. Все новое возникает на стыке отраслей.

Открывая кластер, вы анонсировали много образовательных программ, которые должны трансформировать сознание наших врачей. Работает?

Да, лекции идут в режиме нон-стоп. На днях прошла лекция по дизайну медицинских учреждений, особенной, исцеляющей архитектуре. Дальше: в России исторически не сложилась система управления качеством — мы пригласили лекторов из Голландии, где хорошо развита система управления качеством. В ближайшее время мы запускаем школу медсестер. Этот проект возник после того, как бригада медсестер из Hadassah по нашему приглашению неделю поработала в Институте скорой помощи им. Н.В. Склифосовского и составила чек-лист: что на отрезках «палата — интенсивная терапия — палата» делает медсестра в Израиле, а что — медсестра в Склифе. Самое важное различие заключается в том, что средний медицинский персонал в Израиле имеет намного больше функций и является активным участником лечебного процесса, тогда как в России сестринский персонал в основном занимается раздачей таблеток, инъекциями, транспортировкой пациентов, а порой даже уборкой помещений. В Израиле именно медсестринское звено отвечает за построение внутренних процессов в медицинском учреждении, включая управление качеством и безопасностью медицинской помощи, управление рисками, анализ ошибок, предотвращение больничных инфекций, и осуществляет многие другие важные функции. Таким образом, в Израиле медсестра — полноправный участник лечебного процесса, так как намного больше находится с пациентом. Наши медсестры, кстати, в ходе исследования говорили, что им интересно развиваться, брать на себя больше функций.

Подготовка среднего медицинского персонала такого уровня окажет системный эффект — снимет нагрузку с врачей, улучшит внутренние процессы в медицинских учреждениях, создаст новый уровень мотивации и поднимет престиж профессии.

Если мы сможем изменить сложившуюся парадигму, это будет огромным прогрессом. Медсестринское звено обладает огромным потенциалом роста в нашей системе здравоохранения.

Еще одно наше образовательное начинание — обучающие семинары для медицинских управленцев по медицинскому туризму, которые мы делаем совместно с Минздравом. К примеру, первый (в октябре) мы проведем с участием корейских коллег. Как известно, Южная Корея за короткий срок, всего 10–15 лет, построила очень качественную, высокотехнологичную медицину, а также объявила экспорт медуслуг госпрограммой и стала лидером в этом вопросе по ряду направлений.

И еще одна важная для пациентов история — медицинская клоунада, вернее, арт-терапия, игротерапия. Медицинская игротерапия используется в детских стационарах для отвлечения детей от болезни, для психологической разгрузки в предоперационный период, снятия болевого синдрома. В большинстве детских медицинских учреждений развитых стран игротерапией занимаются высококвалифицированные специалисты, работающие на стыке психологии и актерского мастерства, чей опыт может быть перенесен в Россию. Фонд ММК обсуждает проект школы медицинской игротерапии с привлечением специалистов из Швейцарии и Израиля.

Есть что-то такое, что объединяет всех ваших инвесторов?

Я довольно часто общаюсь во всеми заинтересованными инвесторами и вижу, что все они неслучайны. Да, одни хотят диверсифицировать свой бизнес, другие скупают активы в ожидании консолидации рынка и дальнейшего роста стоимости. Конечно, точно так же, как произошла консолидация рынка лабораторной диагностики, это неизбежно произойдет и в остальных сегментах.

Но, как я вижу, всех их объединяет, простите за громкие слова, понимание ценности здоровья. Преодолеть практически любую зону инвестиционных рисков и высокой неизвестности позволяет энергия, которая возникает от того, что ты делаешь дело, которое помогает лечить людей. Сегодня ориентация на прибыль перестает быть правильной моделью. Многие бизнесмены оценивают, насколько они успешны, в зависимости от того, делают ли они счастливее людей. Мне кажется, от стремления к финансовому капиталу пора переходить к стремлению к социальному капиталу, к индексу счастья пациентов и сотрудников.

* На правах рекламы