Все вышло случайно — в середине 2000-x годов Георгий Чебурашкин и его сыновья Станислав и Владислав искали, куда вложить свободные деньги, полученные от бизнеса по переработке отходов горно-металлургической промышленности в родном Норильске. Было решено диверсифицировать риски и вложиться в совсем другую отрасль — пищевую, ведь продукты питания пользуются спросом всегда, вне зависимости от состояния экономики. Услышав о том, что в Подмосковье продаются заброшенные молочные фермы, Чебурашкины почти сразу поняли — это судьба. Новый бизнес взвалил на свои плечи Владислав, переехавший поближе к будущему заводу. Станислав остался в Норильске, но ключевые решения братья Чебурашкины все так же принимают вместе — не зря ведь их родовое имя написано на упаковке. На вопросы Станислав и Владислав тоже отвечают почти хором — мнение по любому поводу у них общее.
Молочное животноводство — самая тяжелая отрасль сельского хозяйства. Рентабельность всего 3–6%, высокая капиталоемкость, низкая маржинальность. Тяжело ли было решиться окунуться в этот бизнес с головой?
Риск большой, но было понимание — перспективы есть. Мы не разбирались в молоке, но знали, что на продукты питания всегда будет спрос. И имели представление, что в России большое недопотребление молока на душу населения, если сравнивать с тем же СССР (247 кг в 2010 году против 296 в 1989-м. — Forbes). Чувствовалась и нехватка качественного молока, а оно — базовый продукт. Человек пьет его тысячелетиями, и оно занимает важное место в потребительской корзине.
С какими сложностями столкнулись вначале?
Главной проблемой было то, что вся отрасль была в упадке, государству не было до нее дела, а в стране не было ни подходящих коров, ни оборудования. Пришлось все покупать за границей. Мы решили внедрить технологию беспривязного содержания, которая в России редко встречалась, а для нее нужно было везти коров из Европы, с чистой родословной. Нашли их в Венгрии и Голландии. На начальном этапе много консультировались с зарубежными специалистами, к нам до сих пор приезжают ветврач и зоотехник из Германии.
«Мы бы хотели на своем примере показать, что фермер в России тоже может быть ответственным и гордым за то, что производит качественный продукт».
Начинали только с производства сырого молока?
Да. Продавали его переработчикам и в специальных автоматах — вы могли их видеть у крупных торговых центров, они и сейчас работают. Но в скором времени мы поняли, что нужно расширяться, ведь у простого производителя молока очень много рисков. Неурожай кормов, болезнь скота или резкое падение цен на молоко (в 2009 году цена обрушилась почти на 50%) — и все, мы банкроты. Поэтому и решили заняться переработкой, построить свой завод, чтобы не сильно зависеть от цен. И тут мы быстро уперлись в сбыт. Рассматривали вариант быть поставщиком для торговой марки крупной сети, но осознали, что единственно правильным решением для роста будет развитие собственной торговой марки. Так и стали работать — сразу в трех сегментах. Если бы занимались только фермой, то окупаемости пришлось бы ждать долго, не меньше 20 лет. С заводом и распространением управимся гораздо быстрее, сейчас уверенно покрываем текущие расходы.
Во всем мире молочная отрасль субсидируется. Кто вам помогал?
В России, когда мы начинали, государственная поддержка была минимальной, хотя траты были очень большие: строительство ферм, покупка земли, техники (комбайн стоил 350 тысяч евро), животных (одна корова — 2600 евро). Но в последние несколько лет подход изменился. Сейчас, если возьметесь за строительство, помогут с электричеством, газом, водой, возместят 20% затрат на оборудование. Затем выплатят субсидии за литр произведенного молока. Мы прикидывали, что около 15% ежегодных затрат работы фермы можно покрыть за их счет. Есть и выгодные кредитные механизмы.
По словам «Союзмолока», к 2024 году экспорт молочной продукции из России вырастет до 55 миллиардов рублей, а рост будет составлять 2–3% ежегодно. Это реальные цифры?
Вполне вероятно. Это не так уж и много в масштабах страны. 2–3% — это при любом состоянии рынка консервативный рост. Новые фермы строятся, так что перспективы у отрасли есть.
Завод в Дмитровском районе братья Чебурашкины построили с нуля. От варианта выкупить старый и восстановить его быстро отказались — никакой ремонт не помог бы достичь идеальной чистоты, столь необходимой для молочного производства. Времени ушло много — почти четыре года. За это время наняли персонал, построили дома для сотрудников из других регионов и отремонтировали больницу. Чтобы показать, что в итоге получилось, мчим с братьями из Москвы на Cевер. В качестве транспорта выбраны новые Mercedes-Benz X-Класс — для поездки на ферму более подходящей машины, чем пикап, придумать сложно. В планах — протестировать и продукцию завода, и сами автомобили. По пути братья заезжают пострелять в стрелковый комплекс «Лисья нора», а потом устраивают гонки по пересеченной местности. Побеждает, как водится, дружба.
Как вам машина?
Владислав: X-Класс мне по душе, я ведь всегда хотел пикап, так что всем их рекламирую. Не удивлен, что в американском центре животноводства Техасе все на них ездят. Пикапы удобные, у них огромный багажник, что большой плюс для фермеров. Никогда не переживаешь, влезет ли в багажник все, что тебе нужно. Можно забросить туда многие необходимые вещи и забыть о них. При этом на X-Класс едешь как на легковой машине — такая комфортная подвеска. Здорово держит дорогу, круто преодолевает лежащих полицейских. Премиальный салон, в котором для меня все привычно, — я давно предан марке и сам езжу на G-Классе. Еще бы чуть больше места сзади, но тогда бы пришлось уменьшить багажник, что меня не устраивает, так что пусть все будет как есть.
Премиальный пикап Mercedes-Benz X-Класс легко влился в работу на ферме — лихо рассекал по бездорожью, без труда перевез тюк сена весом в тонну поближе к коровам и быстро доставил братьев с работы домой к ужину.
Mercedes-Benz позиционирует X-Класс как премиальный пикап. Вы тоже выбрали для себя премиум-сегмент. Почему?
Мы не могли бы конкурировать с большими предприятиями — мощностей бы не хватило для выхода на федеральный уровень. К тому же у нас очень качественное молоко, и было бы глупо делать из него дешевый массовый продукт. При большом масштабе теряешь контроль качества. Вообще Москва и область с их 25 миллионами населения — прекрасный рынок для небольшого премиального семейного предприятия, как наше. Получается, что мы местный производитель, у нас короткая логистика до магазинов и личная ответственность. Наша фамилия стоит на упаковке, что лишний раз подчеркивает, что мы лично отвечаем за качество продукции. Нам нравится, как относятся к своей работе в США. Фермеры там понимают, что их работа очень важна, что они кормят города. Они гордятся тем, что делают. У нас пока не так.
В салоне X-Класс все, как и должно быть в премиальном автомобиле, — роскошно и со вкусом. Это касается и отделки, и качества материалов.
Вам не сразу удалось связать бренд с фамилией.
Мой отец и его брат, мы — братья и наши сыновья тоже продолжат семейное дело, так как они тоже братья Чебурашкины. Довольно странно, что нам пришлось пройти несколько судов, чтобы защитить свое право на имя — правообладатели бренда «Чебурашка» были не согласны с нашей заявкой, и Роспатент отклонил ее. На защиту своего имени ушли годы. Впрочем, выпячивать фамилию мы не хотим — лаконичный дизайн пришелся по вкусу многим. Мы с самого начала хотели сделать акцент на продукте, а потому на упаковке большая буква, обозначающая продукт, а не бабушка, доярка или корова. За нашими буквами целая история. В их основе лежат знаки, которые символизируют поле, облака, воду, дождь, солнце. Так решили наши друзья из Ermolaev Bureau. Думаю, все сделали правильно — мы выиграли множество наград с этим дизайном: золотого «Каннского льва» за фирменный стиль, а еще премию Best of the Best от Red Dot Design Award.
Mercedes-Benz X-Класс способен вскарабкаться в 100-процентный подъем и штурмовать 600-миллиметровый брод. У него отличные показатели проходимости — углы въезда и съезда составляют соответственно 30 и 25 градусов
Чуть позже вы запустили еще один бренд — «Семейное дело». В чем необходимость создания еще одной марки?
Название мы закрепили за собой давно, но только сейчас стали использовать. На нашем заводе применяются пока не все мощности, их можно дозагрузить. Уже налажена логистика, договоры с сетями. Все это сложилось в новый бренд, который позиционируется чуть ниже основного. Для «Семейного дела» используется молоко от сторонних фермеров-единомышленников.
Как у вас налажен сбыт?
Мы продаем натуральное молоко, кефир, сметану, творог и разные виды йогуртов почти во всех премиальных супермаркетах Москвы и области — около 1000 точек. Отправляем и в другие города — конечно же, в Петербург, а также в Краснодар, Сочи, Самару, Пензу. А вот в родном Норильске «Братьев Чебурашкиных» не найти — мы не можем обеспечить адекватную логистику до родного города и контроль качества продукции в нем. Также мы сотрудничаем с «Кофеманией» — их вкусный кофе на нашем молоке, а сырники из нашего же творога. Они, как и еще ряд премиальных ресторанов, очень важные для нас клиенты, так как мы получаем от них обратную связь о качестве продуктов.
Какие планы по дальнейшему расширению бизнеса?
Если торговая марка работает, то под этим именем можно производить что угодно — от овощей до мяча. Но надо изучить рынок и хорошо подготовиться. К примеру, нам предлагали выпускать заменители молока: соевое, овсяное, миндальное. Нас заинтересовало, что рентабельность у этих продуктов огромная, но вот спрос невелик. Получается, что сегмент маленький, а конкуренция слишком высокая. Нужно искать свою нишу и быть в ней лучшим.
Текст: Андрей Супранович
Фото: Алексей Довгуля
Видео: Нинель Баянова, Ярослав Бабушкин, Дмитрий Старожицкий
*На правах рекламы
