Неоригинальный жанр: кто поможет бабушке отличить геморрой от ангины
За долгие годы прямых линий и ежегодных пресс-конференций вопросы Владимиру Путину и его ответы рутинизировались. В большей или меньшей степени известны и вопросы, и ответы. Больше того, характер вопросов журналистов таков, что они скорее делают вид, что спрашивают. Президенту ничего не остается, как делать вид, что он всерьез отвечает.
Четыре с половиной часа самой гибридной пресс-конференции и еще почти полчаса стендап-ответов телеканалам — привычная демонстрация замечательных физических и ментальных кондиций главы государства, но в то же время девальвация слов и обещаний. Причем девальвация прежде всего слов, формулирующих бессмысленные вопросы в рамках игры в поддавки — при молчаливом понимании, что журналистская общественность не ждет ничего другого, кроме реакции на расследования о приближенных Путина, комментариев об отравлении Алексея Навального и преследовании Ивана Сафронова.
«Как ты, Володя?»: вопросы от бизнеса к пресс-конференции президента
Действительно, реакция последовала. Из ответов можно было сделать выводы, что, во-первых, Шамалов — действительно бывший зять президента, и тем, кто приближен к трону, можно иметь преференции в бизнесе. Во-вторых, все расследования инспирированы Госдепом и спецслужбами США. Навальный никто и надувает свою харизму нападками на первое лицо, чтобы казаться равным ему по значению, при этом за ним действительно следят (если он никто, то зачем?!). Сафронова «судят» (уже?!) не за журналистскую деятельность, а за возможное «предательство» — тем самым дана индульгенция следствию на продолжение работы.
Разумеется, самой цитируемой фразой стало заявление о Навальном, что если бы спецслужбы хотели его убить, то убили бы, но сама мысль повторяется уже второй раз. Притом что, судя по журналистскому расследованию, убить-то действительно хотели, но не справились с задачей, так же как не справились с ней в ситуации со Скрипалями.
Здесь главный риторический посыл: «Кому он (Навальный. — А. К.) нужен-то?» Такого же типа фраза относилась к Ивану Сафронову, но не в ходе пресс-конференции, а во время «подхода» телеканалов сразу после нее: президент выразился в том смысле, что никто из следователей к бывшему журналисту не питает никаких негативных личных чувств, здесь речь идет исключительно об установленном факте преступления.
Вопрос о том, будет ли баллотироваться Путин на пост президента в 2024 году, не был столь животрепещущим, ибо обычно он отвечает в том смысле, что это народу решать и вообще он еще посмотрит и станет действовать в зависимости от ситуации. А здесь «народ» уже все решил и, проголосовав за поправки к Конституции, выдал индульгенцию и охранную грамоту главе государства до 2036 года, поэтому мнение этого самого «народа» в вопросе даже и не упоминалось. Зато главный критерий участия или неучастия в выборах-2024 был сформулирован так: «Пойдет ли это (участие Путина в выборах — А. К.) на благо страны?» Вопрос риторический. Ответ подразумевался — конечно, пойдет. А значит, Путин будет избираться.
Большая пресс-конференция Владимира Путина. Как это было
В целом же пресс-конференция, призванная продемонстрировать близость вождя к народу, не сняла эффекта «бункеризации» и даже усугубила его, показав управленческую разбалансировку системы. Команды даны, деньги выделены, но до реципиентов — например, матерей с детьми и врачей, работающих в ковидных больницах, — они не доходят, а проблемы с медицинской помощью не решаются. Президент мог только посоветовать тем, кто жаловался на дефицит медицинских кадров, помочь бабушке-врачу все-таки «научиться отличать геморрой от ангины». Звучало не очень убедительно, спасибо еще, что не стали искать эту бабушку, чтобы с ней поговорил национальный лидер.
Несколько растерянная фраза Путина — «Странно звучит, что люди не могут воспользоваться своими правами» — как раз и свидетельствовала в пользу гипотезы, что в «бункере» не знают, что на самом деле происходит со страной. Путин процитировал одного чиновника, но, пожалуй, зря, потому что высказывание «Путин вам обещал, а я вам ничего не обещал» свидетельствует о том, как в действительности устроена система: мало кто совсем уж всерьез воспринимает указания высшего руководства, если таковое не подкреплено дополнительным звонком или угрозой санкций. Это портрет неэффективной системы, которая сама себя считает жестко вертикальной и авторитарной.
Чужие здесь не ходят: к кому обращается Путин на пресс-конференциях и прямых линиях
Экономический анализ от президента окончательно превратился в оптимистическую версию интерпретации росстатовских лукавых цифр, хотя в кои-то веки Путин объяснил самому себе разницу между реальными зарплатами, которые растут, и реальными располагаемыми доходами, которые падают. Тем самым он невольно доказал, что бюджетные и зависящие от государства сектора поддерживаются, а частный бизнес — нет. С тезисом, согласно которому Россия уже «не бензоколонка», можно было бы поспорить, и тоже с цифрами, но о главном долгосрочном вызове — энергетическом переходе, — который любые бензоколонки превратит в музейные экспонаты, а бюджет оставит без средств, не было сказано ни слова. Как и, разумеется, не задано ни одного вопроса на эту тему.
Экономическая политика в том виде, в каком она была представлена во время пресс-конференции, скрещенной с прямой линией, выглядела исключительно как расходование бюджетных средств на те цели, которые само государство называет национальными. И это все, если не считать вернувшейся веры в эффективность регулирования цен.
В этом, впрочем, нет ничего нового, как и в том, что по сравнению с враждебным и не идущим на переговоры Западом мы «белые и пушистые», а «граждане страны стали соавторами поправок» к Конституции. Притом что «Рамзан Ахматович защищает интересы всей страны», а Эрдоган — «настоящий мужик» (любой автократ уважает такого же, как и он, автократа, даже если они находятся на ножах). «Мужик» сбил российский вертолет, вторгся в зону влияния путинской России, был даже наказан очередным запретом на ввоз помидоров и перца из Измира и Антальи, но на его месте, вероятно, Путин действовал бы точно такими же методами.
Заигравшиеся в геополитику: почему к голосу России в мире все меньше прислушиваются
Вишенками на торте оказались пожелания Путину успешной борьбы с супостатами со стороны мужчины, который был представлен как «исландский журналист» (в соцсетях немедленно появились его изображения аж с несколькими георгиевскими ленточками и материал, сделанный им же для пригожинского медиаресурса), и раздача населению по 5000 рублей за ребенка до 7 лет. Значит, деньги в казне все-таки есть.
Этот «репортаж из бункера» напомнил мне один телевизионный формат эпохи застоя. Передачу особенно любила моя бабушка — она ее очень ждала и всегда внимательно смотрела. С 1972 года солидный человек в возрасте садился перед камерой, копался в письмах трудящихся и обстоятельно, в доверительной манере и доступной форме давал ответы на вопросы, преимущественно о международном положении. Передача называлась несколько длинновато: «На вопросы телезрителей отвечает политический обозреватель газеты «Правда» Юрий Жуков». Ну, «ежегодная пресс-конференция президента РФ Владимира Путина» — тоже не короткое название. Главное, что бабушкам этот несколько устаревший жанр должен нравиться.
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции