Первая встреча президента России Владимира Путина и лидера Северной Кореи Ким Чен Ына состоялась в четверг, 25 апреля. Разговор двух руководителей с глазу на глаз проходил в кампусе Дальневосточного федерального университета на острове Русский и продолжалась почти два часа.
Еще накануне визита появилась информация, что по итогам встречи не будет сделано никаких совместных заявлений и не будет подписано никаких документов. Зачем же тогда состоялась эта встреча, которая готовилась почти год?
Приглашение Ким Чен Ыну было передано в мае 2018 года, когда Северную Корею посетил российский министр иностранных дел Сергей Лавров. Разговоры о подготовке визита начались в ноябре того же года, и это важно, так как обычно подготовка подобного мероприятия занимает несколько месяцев. Поэтому слухи о том, что мы имеем дело со срочным мероприятием после не совсем удачного саммита Трампа и Кима в Ханое в конце февраля, некорректны. Его итоги, скорее всего, будут обсуждаться во Владивостоке, но это не главная причина рабочей встречи лидеров двух стран. На ней президент России и глава КНДР пытаются выразить свою позицию и сформировать стратегию как минимум по двум направлениям.
Первое можно назвать в широком смысле развитием двустороннего сотрудничества. Потенциал для него достаточно велик. Но сегодня из-за санкций торговый оборот между двумя странами составляет всего около $30 млн. Это копейки. Возможности для развития совместных двусторонних и трехсторонних проектов (той же совместной экономической зоны в Раджине) также упираются в санкционный режим, который, честно говоря, куда ближе к экономической блокаде. Так, в рамках исполнения резолюций Совета безопасности ООН до конца 2019 года Россия должна выслать всех северокорейских рабочих. У бизнесменов Дальнего Востока и иных российских регионов это вызывает печаль, потому что гастарбайтеры из КНДР по сравнению с другими представителями этой группы обладают идеальным сочетанием «цена-качество-безопасность».
Второе, что особенно волнует Москву, — это ситуация на Корейском полуострове. Судя по заявлениям Ким Чен Ына, сделанным на апрельской сессии Верховного народного собрания КНДР, его курс на разрядку продлится до конца 2019 года, а потом все будет зависеть от позиции США, которые должны отказаться от требований односторонних уступок. Именно поэтому вторая тема разговоров Путина и Кима будет связана с тем, как продлить нынешнее положение на полуострове на максимально возможный срок.
Российскую политику на Корейском полуострове можно назвать равноориентированной. Москва стремится поддерживать хорошие отношения и с Пхеньяном, и с Сеулом. Поэтому рассуждения о том, что, принимая северокорейского лидера, мы рискуем испортить отношения с Южной Кореей, — четкий признак некомпетентности или ангажированности их авторов. Тем более что стоящий сегодня у власти в Сеуле президент Мун Чжэ Ин поддерживает межкорейский диалог.
И Россия его поддерживает, потому что главное для Москвы на полуострове — не столько полное ядерное разоружение Севера, как этого хотели бы в Вашингтоне, сколько стабильность и отсутствие напряженности. Еще одна горячая точка на границе нам не нужна.
Поэтому Россия приветствует тот процесс региональной разрядки, который идет на полуострове с начала 2018 года. Пхеньян и Сеул воздерживаются от действий, обостряющих ситуацию, декларируют курс на диалог, и даже итог саммита Дональда Трампа и Ким Чен Ына в Ханое не изменил пока этого тренда. Направленность важнее скорости, и де-факто стороны следуют российско-китайскому плану «двойной заморозки».
В этом контексте Москва активно укрепляет сотрудничество с КНР и КНДР: вспомним осенние консультации 2018 года на уровне заместителей министров иностранных дел, на которых, с одной стороны, было указано на безальтернативность решения корейской проблемы политико-дипломатическим путем, а с другой — подчеркивалось, что усилия КНДР и взятый ею мораторий на ядерные испытания и ракетные пуски должны быть «вознаграждены» частичным снятием санкций.
Ядерные амбиции Пхеньяна Россия понимает, но не принимает. Как член постоянного комитета СБ ООН она защищает старый миропорядок, основанный на нераспространении ядерного оружия. При этом Москва не пытается указывать Пхеньяну, что ему делать. И поэтому как на государственном, так и на бытовом уровне отношение к России и русским в КНДР весьма благоприятное.
Нельзя сказать, что в России имеет место особая пхеньянофилия. Москва не накладывает вето на антисеверокорейские резолюции (правда, нередко пытаясь смягчить их содержание), а в СМИ и среди экспертов можно встретить разные оценки северокорейской политики — как сочувственные, так и критические. Кроме того, согласно концепции внешней политики Российской Федерации, корейский вопрос важен, но в системе приоритетов он стоит лишь на третьем месте после проблем ближнего зарубежья и Ближнего Востока.
Особенности северокорейского режима часто являются поводом для критики Москвы — дескать, зачем России нужен такой одиозный союзник? Однако северокорейская репутация как страны-изгоя во многом надумана. Сравним ситуацию с правами человека в КНДР с Пакистаном или Саудовской Аравией и вспомним, как часто громкие истории «про расстрелы из миномета» оказывались утками.
Так или иначе, визит северокорейского лидера в Россию после долгого перерыва — это знаменательное событие в отношениях наших стран, способное внести свой вклад в укрепление как двусторонних отношений, так и региональной безопасности. Его конкретные результаты станут видимы позднее.