Как правило, промежуточные выборы оценивают с точки зрения перспективы следующего срока для действующего президента и шансов однопартийцев — для уходящего. Дональд Трамп находится под угрозой импичмента, ему нужно сохранить за собой Овальный кабинет еще до президентских выборов. Несмотря на значительные экономические успехи, накануне промежуточных выборов он получил лишь 40-процентный рейтинг одобрения.
Президент не теряет время: он уволил генпрокурора Джеффа Сешнса. По всей видимости, чтобы установить контроль над расследованием Мюллера о российском вмешательстве — вплоть до его отмены. Расследование давно доставляет неудобства президенту, но его продолжение при демократическом большинстве в нижней палате куда опаснее.
На президентских выборах Трамп был несистемным кандидатом и для своей республиканской партии, потому среди «слонов», доминировавших в обеих палатах, нашлись те, кто предусмотрительно дистанцировался от Трампа. Опасения оказались неслучайными: партия, уверенно побеждавшая на выборах в Конгресс, не сумела повторить успех своего президента. Возможно, республиканцы будут более сплоченными после потери большинства в нижней палате, но для демократов просто блокировки неприемлемых решений Трампа будет явно недостаточно. Демократы хотят закрепить успех — результатами затянувшегося расследования спецпрокурора Мюллера к следующим президентским выборам. Конечно, без новых санкций против России этот успех будет неполноценным.
Эффект непредсказуемой победы Трампа, попытки свести ее к российскому вмешательству и беспрецедентная поляризация американского общества вместе с нарастающим скептицизмом относительно американской политической системы определили ход гонки и решения избирателей.
Во многом одиозное поведение Трампа и его личное участие в кампании обусловили характер прошедших выборов, где достаточно трудно определить, что стало протестом, а что — одобрением. В самих органах законодательной власти ситуация похожая: блокирование инициатив оппонента опережает законотворчество. Лишь по исключительным вопросам присутствует единство мнений, например, в политике по отношению к России — хотя этот вопрос нельзя отнести к позитивной повестке.
Для избирателей же важнее вопросы здравоохранения, иммиграции и контроля над оружием, принятие решений по которым фактически является игрой с нулевой суммой, потому, например, окончательной отмены Obamacare Трамп уже вряд ли сможет добиться.
Кандидаты на высшие должности в исполнительной и судебной власти назначаются при одобрении Сената — это важно для президента, нередко прибегающего к кадровым изменениям. Решения о подписании договоров с другими странами также принимаются в Сенате, где республиканцы укрепили позиции. Едва ли это отразится на политике в российском направлении, но в отношениях с международными организациями, Китаем, Северной Кореей, союзниками (в частности, ближневосточными и европейскими) это даст Трампу большую свободу действий. Вероятно, раз экономические успехи не обеспечили ему карт-бланш для непопулярных решений в смежных областях, приоритетным направлением для Трампа на следующие 2 года станет внешняя политика, хотя очевидно, что это не самоцель для президента-миллиардера. Как бы ни сложилась его дальнейшая политическая судьба, успешная внешняя политика необходима его однопартийцам, критиковавшим действия Обамы, хотя отличия новой политики от старой не столь очевидны (если не считать нивелирование успехов в иранском и кубинском направлении и ухудшение американо-российских отношений по всем направлениям).
Непреждевременные выводы
По предварительным данным, явка составила 49% — рекордное значение для промежуточных выборов с 1966-го года. Это в первую очередь значит, что на выборы пришла пассивная молодежь. Накануне выборов Трамп предпринял попытки «угодить» женской части электората, однако это показало, насколько для него затруднено движение к «медианному избирателю»: его ядро слишком антагонистично по отношению к другим категориям населения, демографический состав которого становится все менее благоприятным для республиканцев даже при нарезке округов с учетом этого фактора.
Но и вне зависимости от результатов выборов очевидно: обе партии, как и американская демократия, пребывают в состоянии кризиса. У сочувствующих остается повод для оптимизма — работающая система сдержек и противовесов. Ее работа усложняется той же поляризацией, предпочтением партийной идентичности профессионализму, не до конца прописанными процедурами (монополия Конгресса на решение вопроса «войны и мира» становится все менее очевидной). Но по крайней мере возможность проголосовать за партию, которая будет сдерживать непредсказуемого президента вторую половину его срока — шанс устранить хоть и не болезнь, но последующие симптомы. Американский избиратель этой возможностью воспользовался и теперь он все реже будет пожинать плоды законотворческой деятельности своих избранников по волнующим его социально-экономическим вопросам. Сохранит ли он после этого вернувшуюся к нему предсказуемость — вопрос без однозначного ответа.