Как появился оборот. В ходе нескольких выступлений Суркова в 2006 году.
Значение. Считается, что первое выступление Суркова на тему демократии состоялось перед активом «Единой России» в феврале 2006 года. В стенограмме этого выступления, которая сейчас доступна только на Web.archive.org, Сурков говорит, что превращение России в «суверенную демократию» будет означать «доступ к рычагам влияния на мировую политику» и формированию «справедливого миропорядка»: «Россия, на мой взгляд, станет суверенной демократией. То есть выйдет на путь устойчивого развития. Будет экономически процветающей, политически стабильной, высококультурной. Будет иметь доступ к рычагам влияния на мировую политику. Будет свободной нацией, совместно с другими свободными нациями формирующей справедливый миропорядок».
Впрочем, полноценная общественная дискуссия вокруг термина началась позднее — после выступления Суркова на брифинге в Москве 28 июня 2006 года. Здесь тогдашний замруководителя администрации президента говорил о суверенной демократии в России как о свершившемся факте. «Наша российская модель демократии называется «суверенной демократией», — заявил Сурков. «Мы строим открытое общество, не забывая о том, что мы свободны... Мы хотим быть открытой нацией среди других открытых наций и сотрудничать с ними по справедливым правилам, а не управляться извне», — сказал он. Суверенную демократию он противопоставил «управляемой демократии» (это, по словам Суркова, «навязываемая некоторыми центрами глобального влияния всем народам без разбора — силой и лукавством — шаблонная модель неэффективных и, следовательно, управляемых извне экономических и политических режимов»).
В рамках дискуссии о суверенной демократии Сурков опубликовал в журнале «Эксперт» программную статью под заголовком «Национализация будущего». В ней он утверждал, что «национализация будущего» требовала от России следующих шагов: «испытать на себе и обратить в свою пользу мощь глобализации; добиться вытеснения засоряющих перспективу теневых институтов коррупции, криминального произвола, рынка суррогатов и контрафакта; устоять перед реакционными приступами изоляционизма и олигархии». «Создать новое общество, новую экономику, новую армию, новую веру. Доказать, что о свободе и справедливости можно и должно думать и говорить по-русски», — ставил кремлевский чиновник цели на ближайшие годы.
Реакция. В полемику с Сурковым вступал даже тогдашний первый заместитель председателя правительства Дмитрий Медведев. Он в интервью журналу «Эксперт» назвал термин Суркова «далеко не идеальным» и отметил, что если к слову «демократия» приставляются какие-то определения, что наводит на мысль, будто «речь идет о какой-то иной, нетрадиционной демократии».
Спорным термин назвал и президент Владимир Путин. При этом он признал, что «определенная логика у тех, кто утверждает, что такой термин возможен и его можно взять на вооружение, тоже есть». «Если совсем откровенно говорить, не так уж много сегодня в мире стран, которые имеют удовольствие и счастье заявить, что они являются суверенными, их можно по пальцам пересчитать. Это Китай, Индия, Россия и еще несколько стран», — говорил Путин в беседе с участниками Валдайского клуба в 2007 году.
Оборот «суверенная демократия» активно используется до сих пор в публикациях о российской политической системе.