На улицы городов могут вернуться коммерческие ларьки и палатки, заявил замглавы Минпромторга Виктор Евтухов. По его словам, сегодня на крупные торговые сети приходится до 40% рынка, однако производителей, желающих представить свою продукцию на полках, значительно больше, чем магазинов. Возврат ларьков создаст дополнительные 250 000 рабочих мест.
Отношение власти к ларькам всегда было непростым: появившиеся в 1980-х годах прошлого века, они должны были символизировать перестройку, однако стали символом краха страны. Ларьки процветали в 1990-е, олицетворяя свободное от госрегулирования предпринимательство; а потом уничтожались как дурное наследие противоречивого времени.
Первый коммерческий ларек в СССР открылся в 1987 году в городе Андижан (Узбекистан). Это произошло на следующий день после принятия Советом министров постановлений «О создании кооперативов общественного питания», «О создании кооперативов по производству товаров народного потребления», «О создании кооперативов по бытовому обслуживанию населения».
Год спустя Верховный совет одобрил закон «О кооперации в СССР». Впервые с 1920-х годов, со времен НЭПа, гражданам разрешалось частное предпринимательство. К тому моменту в одной только Москве уже насчитывалось более 500 «экспериментальных» кооперативов. Важно, что товары или услуги, произведенные государственными предприятиями в кооперации с «частниками», включались в годовой отчет о выполнении плана. Путь к отступлению на позиции 100-процентного государственного контроля над производством и сбытом был отрезан.
Поначалу кооператоры арендовали типовые советские киоски «Союзпечать», «Мороженое», «Квас» и переоборудовали их. Вскоре павильоны начнут производить кустарно, архитектура торговых точек станет пестрой. Так, растущая криминальность среды привела к появлению настоящих ларьков-крепостей, защищенных двойными стальными решетками. С середины 1990-х годов городские власти начинают требовать от коммерсантов устанавливать типовые киоски.
Типичный ассортимент коммерческих ларьков середины 90-х: польские кокосовые и банановые ликеры, спирт и клубничное шампанское, импортное баночное пиво и сигареты, шоколадные батончики, турецкая жвачка, китайская тушенка, растворимые соки. До 1992 года государственные магазины еще пытались конкурировать с ларьками с помощью «коммерческих отделов», но в отличие от них киоски работали круглосуточно.
В Москве золотой век коммерческих ларьков пришелся на эпоху правления Юрия Лужкова. В 1992 году он сменил в кресле столичного мэра Гавриила Попова, который не смог справиться с дефицитом потребительских товаров. Уличная торговля казалась выходом из тупика, и новый мэр ее поддержал. Согласно подсчетам McKinsey & Company, при Лужкове годовой оборот мелкой розницы в Москве достигал $1,5 млрд, превышая долю супермаркетов.
Ларьки, или, как их еще называли, «палатки» безоговорочно доминировали на постсоветском пространстве целое десятилетие. Однако с началом нулевых их постепенно начали теснить сетевые магазины. В 2010-е годы по наследию советских кооператоров сначала ударил запрет на ночную торговлю алкоголем, затем — на торговлю алкоголем вообще, как и сигаретами. Эти товары сегодня разрешено продавать только в стационарных павильонах.
Официальные гонения на «палатки» в Москве начались после утверждения на посту мэра Сергея Собянина в 2010 году. По его словам, вездесущие ларьки мешают развитию нормальной розницы, превращая столицу в один большой рынок. В 2013 году Собянин потребовал убрать незаконные торговые киоски, прямо обвинив чиновников городского правительства в «крышевании» ларечников.
Девятого февраля 2016 года в Москве произошла так называемая «Ночь длинных ковшей»: единовременно было снесено 97 ларьков и павильонов. Владельцам не помогли документы на собственность: они были охарактеризованы мэром как «бумажки, полученные жульническим путем». Снос киосков продолжился. Простоявшие четверть века «палатки», один из символов новой эпохи России, были в конце концов признаны незаконным и опасным самостроем, уродующим город, — и уничтожены.