На встрече отметились около 40 западных и восточных фондов, в том числе суверенных, с активами под управлением на $10 трлн. Перед президентом стояла непростая задача — объяснить, почему они должны вкладывать в страну без ясных перспектив экономического роста.
Это крайне важный вопрос для портфельных управляющих, инвестирующих в развивающиеся рынки. Аналитики делают для них модели, где просчитывают, куда выгоднее вкладывать — в Россию или, условно, Бразилию или Южную Африку. Пока у государства нет понятной долгосрочной экономической политики, выбор будет не в нашу пользу. Можно в очередной раз констатировать преодоление спада в экономике, однако у инвесторов по-прежнему нет понимания, за счет чего страна будет развиваться.
Я дважды модерировал встречи президента с инвесторами в Сочи и всегда отмечал то впечатление, которое на них производит его быстрая реакция и знание деталей, а также переговоры в формате один на один.
Какой вектор движения для страны определяет президент на пять, десять или двадцать лет?
Одним из главных козырей в разговорах с инвесторами у президента всегда был курс на макроэкономическую стабильность. Важно, что он добился существенного смягчения кризиса чисто рыночными методами. Но сейчас стабильность воспринимается уже как путь в никуда. Вероятно, уровень жизни продолжит понижаться, а разрыв между социальными ожиданиями и возможностями их исполнения — увеличиваться. Поэтому стабильность не может быть самоцелью: без экономического роста она недостижима.
Чтобы понять, где при таком курсе может оказаться наша страна через 10-20 лет, достаточно представить недалекое будущее развитых экономик. Разрыв с ними, прежде всего технологический, с большой вероятностью будет нарастать. Подобные прогнозы для руководства страны я делал еще во второй половине 1970-х, работая в Институте мировой экономики и международных отношений при Академии наук.
Иначе и быть не может, потому что монополия основана на феодальных порядках. Даже при наличии частной собственности механизмы конкуренции не работают.
Отставание в экономическом развитии может измеряться разными вещами. Например, в виде дисконта в стоимости российских компаний. Их акции по сравнению с аналогичными компаниями развивающихся могут торговаться в 2-3 раза дешевле. Кажется, это очень низкая цена, но никто из инвесторов не знает – это дно или не дно.
К сожалению, негативный эффект санкций заключается не только в экономических последствиях для конкретных компаний и секторов. Гораздо важнее, что все институты и мосты, которые были выстроены для включения России в международное разделение труда, теперь разрушены, доверие потеряно и восстановить его очень тяжело.
quote_block node/322991Из-за того что нет доверия, западные банки отказались принять участие в размещении суверенных еврооблигаций. Все панически боятся, как на это посмотрят в Штатах, где находится основной рынок любого глобального банка. Ведь заработав в России несколько миллионов долларов, там они могут потерять миллиард и даже больше.
Аналогичная ситуация с намеченной на этот год программой «большой» приватизации по продаже пакетов акций в «Алросе», «Башнефти», «Роснефти», «Совкомфлоте» и ВТБ. Западные инвестбанки, представленные на американском рынке, вряд ли примут участие в этих сделках. Потому что деньги от этих сделок пополнят казну российского государства и в дальнейшем могут быть потрачены на цели, которые противоречат внешней политике США.
В условиях международных санкций инвесторы не понимают, какой будет очередная большая приватизация. Одно дело ее декларировать, а другое – осуществить. Как этот — приватизировать при нынешнем уровне цен и при отсутствии спроса со стороны западных покупателей? Если рынка нет, а кто-то покупает по бросовой цене, то в мозгу того, кто за это отвечает, будет образ Счетной палаты и следователя, который однажды придет и спросит: это вы распродали национальное достояние?
Приватизация также большая проблема для русских инвесторов. На контрольные пакеты «Башнефти» и «Совкомфлота» покупатели найдутся. Однако такие сделки достаточно трудно структурировать с финансовой точки зрения, а помешать сделать – гораздо проще. Если же будет предложен неконтрольный пакет, никто из инвесторов в своем уме акции не купит. Может, кто-то из бизнесменов решит действовать по указанию сверху, но в таких ситуациях прямо ничего не говорится. А вдруг ты не так интерпретировал?
Продажа кому-то по цене в 2-3 раза ниже, чем по сделке с BP (20% акций), чревата корпоративным конфликтом. Кто-то должен взять на себя ответственность, и должно быть политическое решение, которого пока нет. Конечно, стоимость российских компаний, скорее всего, вырастет вместе с циклическим повышением цен на нефть. Правда, когда это произойдет, средства в резервных фондах могут закончиться.
Несмотря на трудности, у президента есть все шансы использовать на благо российской экономики падение цен на нефть. До того как они обрушились, их действие было развращающим, не было стимулов что-либо делать и считать издержки как на макроуровне, так и на уровне компаний. Теперь впервые поднят вопрос о долгосрочных целях.
В мае президент после долгого перерыва собрал экономический совет, где заявил, что пришло время заглянуть за горизонт и сейчас важно обсудить стратегические вопросы. Это колоссальное достижение, которое позволит планировать структурные реформы. Инвесторы ждут, что экономика станет открытой, конкурентной, будут понятные правила игры.