Подозреваю, что немногие читатели Forbes озабочены судьбой рынка печатных медиа в Российской Федерации. Интереса для инвесторов российские печатные СМИ давно уже не представляют, культуртрегерством тут тоже мало кто озабочен. Основная масса таких СМИ отнюдь не служит делу повышения культурно-профессионального уровня населения и, как следствие, росту производительности труда — поэтому и функцию развития общественного капитала они не выполняют. Однако именно эти СМИ рассматриваются в качестве подходящего канала индоктринации населения и поэтому долго еще будут дотироваться из бюджетов разных уровней.
Более того, вера в то, что «газеты» могут управлять состоянием умов широких народных масс, сочетается с почти детским доверием к печатному слову как источнику информации о положении дел в структурах власти. «Распорядители бюджетных средств» в большинстве своем одновременно манипулируют информационным потоком и верят, что «газеты врать не будут», — когда эти газеты пишут о состоянии дел внутри вертикали (см. книгу «Да, господин президент!», но можно сразу Ленина про партийную литературу).
В первой половине 2000-х эти роли были все же разведены — роль достоверного корпоративного СМИ для власти выполняла газета «Время новостей», да и вертикаль была миниатюрнее. К сегодняшнему дню система управления покрывает гораздо большее общественное пространство, а смешение жанров достигло уровня, который вызывает тревогу. Стабилизированные в кадровом отношении режимы тем и характерны, что цена ошибки особенно высока, если искажения поступающей извне информации носят постоянный характер.
Не менее важно для таких режимов и наличие контура достоверной информации о происходящем внутри самой системы управления.
Если нет ни того, ни другого, экономические агенты оказываются в ситуации, когда их представления о мире и его составляющих (перспективах динамики процентных ставок, потребительского, государственного и корпоративного спроса и т. п.) могут разойтись с представлениями об этом «распорядителей бюджетных средств».
Конечно, такие разрывы восприятия не редкость — техасские нефтяники тоже часто не понимают бюрократов из Вашингтона. Но эти разрывы более или менее компенсируются специализированными рыночными агентами (финансовыми и инвестиционными аналитиками), обрабатывающими большие объемы достоверной информации с помощью моделей, в основном разработанных с участием академических ученых. То есть нефтяник вполне может считать решения, принимаемые в Вашингтоне, результатом деятельности «тайного оккупационного правительства», однако решения по бизнесу будет принимать все же исходя из рекомендаций совсем из другой оперы.
К сожалению, с компенсационными возможностями в России проблемы. Про качество статистики уже принято говорить нехорошо, и для этого есть основания хотя бы в части того, что российская статистическая служба не охватывает всех секторов экономики (теневой точно нет, но вряд ли можно говорить о полном охвате и формальной экономики) и всех видов экономического поведения (потребительского — точно нет, но и уровень цен фиксируется недостаточно точно). Социологические и маркетинговые исследования пока что не дают возможности рыночным агентам получить общую картину происходящего — максимум дают представление о ситуации в рамках района или небольшого города, отраслевые обзоры даже по однородным товарным группам уже нужно воспринимать как в значительной степени условные.
Ограниченность отдельных исследований тоже не новость, и в принципе она может компенсироваться агрегацией локальных результатов. Однако в Российской Федерации таких исследований слишком мало, чтобы сформировать количество информации, переходящее в качество.
Впрочем, и с качеством исследователей тоже не все благополучно. Знаменитый пассаж про то, что нефть не может стоить меньше $90 за баррель, потому что «бюджет Саудовской Аравии сверстан исходя из этой цены отсечения», — это ведь тоже творение российских ученых (в данном случае обслуживающих Минэнерго). Так же, впрочем, как и пассажи про невозможность продолжения добычи сланцевой нефти при такой цене.
Все это позволяет сказать, что никакой реальной проблемы в исчезновении печатных СМИ вообще нет — в существующем виде в существующей системе институтов обслуживания и регулирования существующего рынка печатные СМИ в лучшем случае бесполезны. И это еще неплохо, поскольку электронные вредны однозначно.
Для бизнеса все это означает безусловное возрастание рисков при принятии решений. Масштабы этих рисков становятся опасными для экономики, поскольку и распоряжение бюджетными средствами также все больше начинает основываться на фантазиях (ну, типа завершения спада ВВП в III квартале 2015 года).
В общем, «никого не жалко, никого…».