Российская делегация во главе с премьер-министром Дмитрием Медведевым, известным своим интересом к инновациям, отправляется на Давосский экономический форум, лишь одно из более чем 200 тематических заседаний которого будет посвящено будущему нашей экономике. В соответствующем разделе программы написано, что «несмотря на десятилетие высоких темпов роста, российская экономическая модель находится на поворотной точке…». Чтобы такой поворот не стал началом падения, России нужны прямые структурные изменения в экономике, реформы, эффективная приватизация и прямые инвестиции и современные технологии. Необходимо быть конкурентоспособной в борьбе за привлечение капитала, а в первую очередь — за возврат в страну своего.
Между Руандой и Марокко
Из программы форума ясно, что больше всего заседаний будет прямо и косвенно посвящено Китаю, а основными темами станут финансовая стабилизация в Европе, инновации, энергетика и сырье. О России, скорее всего, будут часто вспоминать в контексте отношений с ЕС и европейской «зависимости от газовой монополии». Но возможно также, что на форуме удастся привлечь большее внимание к России как крупному рынку для новых технологий.
Исходя из ежегодного доклада основателя форума профессора Клауса Шваба «The Global Competitiveness Report», Россия теперь относится к странам, переходящим из категории «экономик, движимых эффективностью» (Efficiency-Driven Economies) к «экономикам, движимым инновациями» (Innovation-Driven Economies). Это означает, что «на Западе» сегодня есть авторитетные эксперты, считающие, что Россия способна развиваться и за счёт создания собственных новых технологий, и инновационного применения импортных.
Критерии отнесения стран к разным группам вызывают вопросы. Так, к «инновационным» наряду с Израилем и США Японией и Кореей почему то отнесены офшоры Мальта и Кипр и даже традиционно сельскохозяйственно-туристическая Португалия. В число «движимых эффективностью» включены страны с быстро увеличивающимися объемами внутреннего рынка, ВВП которых растут за счет развития системы высшего образования, эффективного регулирования финансовых и товарных рынков, импорта современных технологий. Сюда попадают, с одной стороны, КНР и Украина, а с другой — аграрные государства (Грузия), «сырьевые придатки» и «туристические зоны» (Перу, Ямайка, Доминиканская Республика и др.). При этом, по мнению авторов доклада о «глобальной конкурентоспособности» Россия движется в «инновационном» направлении вместе не только с Бразилией, Мексикой и Малайзией, но и с Бахрейном и Сейшелами.
Почему-то мы считаемся страной в стадии перехода от «движимых эффективностью» к «инновационным», а КНР отнесена просто к «движимым эффективностью». При этом по количеству регистрируемых или приобретаемых патентов и тем более по производству и экспорту наукоемкой продукции российская экономика отстает от китайской. Тем не менее в Давосском докладе Россия позиционируется именно как «движимая инновациями». И это позволяет ей занимать аж 67-е место в «глобальном рейтинге конкурентоспособности» между Руандой, Иорданией, Ираном, с одной стороны, и Шри-Ланкой, Колумбией, Марокко — с другой. У КНР при этом — 29-е, а у Бразилии — 48-е.
К сожалению для нас, при определении долгосрочной глобальной стратегии крупнейших стратегических инвесторов оценка страны по множеству критериев имеет большое значение. Зависимость нашей стабильности от мировых цен на сырье, а инвестиционной привлекательности — от слабых и/или коррумпированных государственных институтов не позволяет надеяться на получение достаточного капитала именно в тех сферах, где он более всего необходим для будущего России: в наукоемких отраслях экономики, в эффективном использовании энергетических и сырьевых ресурсов, в подготовке высококвалифицированных специалистов.
Тем не менее любая внятная декларация российских планов инновационного технологического развития в Давосе может лечь на относительно благоприятную почву, подготовленную аналитиками. Правда, российской делегации придется приложить усилия, чтобы убедить аудиторию в том, что наши планы инновационного развития будут подкреплены необходимыми институциональными реформами изрядно устаревшего госаппарата, а также, что основной целью импорта технологий не станет поддержание добычи углеводородов и модернизация вооружений времен СССР (в противном случае современные технологии по-прежнему пойдут в Россию в виде оборудования для ТЭК, а не инноваций в перерабатывающие отрасли и инфраструктуру).
Результаты даже лучшей политики и больших усилий правительства не превратятся в инновации и эффективные инвестиции сразу. А на финансовых рынках новые неприятности могут начаться уже в текущем году. Выход Европы из рецессии не будет плавным, т. к. он потребует значительных реформ. И на форуме, вероятно, будет немало сказано, что переход в стадию «инновационного развития» в какой-либо стране возможен, только если реформировать деградировавшие государственные институты.
Удар по конкурентоспособности
От России в глобальной макроэкономике мало что зависит. Зато в РФ многое зависит от цен на несколько самых ликвидных сырьевых товаров — нефть, железную руду, никель, медь. Эти цены могут снизиться, когда завершится программа ФРС по «количественному смягчению» (QE-3), которая является сегодня главным стимулятором роста на финансовых и сырьевых рынках. Это произойдет во втором полугодии этого года. Перспектива двух-трех лет для нефтяных цен намного более неопределенна ввиду роста производства и изменения структуры потребления в США.
В металлах, где сегодня наблюдается восстановление спроса, помимо фактора спекулятивных покупок (особенно влияющих на медь), помимо QE-3, фактором нового снижение станет циклическое замедление строительной активности в КНР. Строя все еще очень много жилья (до 800 млн. кв.м в год) и объектов инфраструктуры, Китай уже вступил в фазу перепроизводства, и количественный рост начинает сменяться качественным. А с ростом процентных ставок (который коснется в первую очередь торговых компаний по всему миру и заемщиков на развивающихся рынках) финансовые возможности и спекулянтов, и потребителей металлов снизятся. Поэтому рассчитывать на металлургию для российского бюджета еще сложнее, чем на нефтедобычу.
Может ли российское правительство что-либо сделать для смягчения (для своих граждан) последствий вероятного временного снижения цен на многие виды минерального сырья? Может, но только одним путем — диверсифицируя экономику, повышая глубину переработки сырья, увеличивая производительность труда. Но для этого необходимо повышение конкурентоспособности отечественных товаров, компаний и даже государственных институтов.
Пока же с начала нового года, по этой конкурентоспособности нанесен страшный удар инструментом из трех букв: ЖКХ. В Давосе об этом вряд ли заговорят, хотя некоторые ответственные за удар как раз туда приедут.
Конкурентоспособность основных стран ЕС, как и их конкурентов, и контрагентов в Азии, повысится вследствие борьбы за выживание в процессе выхода из рецессии. А что будет при этом с конкурентоспособностью российской экономики, особенно в системе ВТО, можно судить только по доле импорта в структуре потребления. Ожидаемые торговые и валютные «войны» не остановят глобализацию торговли и усиление роли правил ВТО на развивающихся рынках, в т. ч. в РФ. Сказанное Германом Грефом относительно неготовности правительства к работе по правилам ВТО — только внешняя сторона проблемы (Даже интересно, вспомнит ли кто-то об этом публично в Давосе или все «тактично забудут»). Правительство не готовило к ВТО экономику, не проводило структурные реформы, не стимулировало инвестиции, а надеялось, как и при Ельцине, только на таможенные тарифы. Поэтому адаптация предприятий и госаппарата к правилам ВТО и не стояла в повестке дня.
Когда исчезнет благополучие России
В Давосе можно будет снова услышать, что, оставаясь преимущественно экспортером сырья, Россия не сможет сохранить достаточные темпы роста и финансировать изношенную инфраструктуру. Через 1-2 года, когда мировая финансовая система войдет в фазу роста процентных ставок, привлечение капитала на глобальных рынках для РФ будет затруднено. К форуму 2014 года наша страна может прийти уже не только с «олимпийскими» настроениями, но и с практически нулевым ростом экономики и стагнацией перерабатывающего сектора. А возможности поддержания темпов роста ВВП за счёт цен на нефть и недвижимость будут исчерпаны.
Россия вынуждена будет сокращать производство сырья, а значит, бюджетные расходы и резервы. С учетом влияния всех прочих упомянутых факторов финансовое благополучие РФ исчезнет в течение двух-трех лет и потом очень долго не восстановится: страна войдёт в период, во многом аналогичный кризисному периоду горбачевского правления (и застрянет в нем до следующей, снова вынужденной, приватизации).
Поэтому в Давосе полезно не только обсудить развитие инновационной экономики, но и практические советы, как России стимулировать предпринимательскую и инвестиционную активность, как вернуть выведенные капиталов и защитить от рейдеров (в основном от государственных служащих) частную собственность. То есть как провести, в первую очередь, налоговую и судебную реформы. В других странах BRIC происходит развитие именно в этом направлении.