Кризис идентичности: почему на выборах в Германии победили правые партии
Правый сдвиг
На выборах произошел сдвиг вправо. Первые два места заняли партии, выступающие за ужесточение миграционной политики — ХДС/ХСС и «Альтернатива для Германии» (АдГ). Суммарно они получили почти половину голосов, чего с запасом хватило бы для формирования правительственной коалиции. Но глава ХДС Фридрих Мерц еще до выборов заявил, что не будет договариваться об альянсе с АдГ, — поэтому сейчас наиболее вероятным сценарием является «большая коалиция» с участием ХДС/ХСС и СДПГ, привычная по трем кабинетам Ангелы Меркель. По репутации Мерца уже ударило совместное голосование с АДГ в бундестаге 29 января по резолюции об ужесточении миграционной политики. Тем самым был пробит «брандмауэр» — неформальный запрет для всех остальных представленных в бундестаге партий на любое взаимодействие с АдГ. Возможно, это стоило ХДС/ХСС пары процентных пунктов на этих выборах.
Мерц привел ХДС/ХСС к победе, сделав ставку на идентичность. При Меркель ХДС сильно сдвинулась к центру, выступив, в частности, за отказ от атомной энергетики, что открыло дорогу для диалога партии с зелеными, который, впрочем, так и не привел к созданию коалиции. Затем, в условиях резкого роста числа беженцев из охваченной гражданской войной Сирии, правительство Меркель заняло «промигрантскую» позицию, что привело к масштабному оттоку от ХДС/ХСС к АдГ консервативной части электората. Мерц отказался от «центрирования», сдвинув партию вправо, к привычному со времен Конрада Аденауэра (первый Федеральный канцлер ФРГ) позиционированию — ХДС выступает за комфортные условия для бизнеса и ограничение миграции.
АдГ в полной мере сохраняет свою идентичность. В отличие от партии Марин Ле Пен во Франции, она не прошла ребрендинга и не предприняла никаких попыток стать более респектабельной политической силой. Это способствует сохранению «брандмауэра», но в то же время привлекает голоса рассерженных избирателей, в первую очередь на востоке Германии. Там АдГ уверенно победила во всех землях, а в Тюрингии получила почти 39% голосов. Задача партии — сохранять радикальный облик с тем, чтобы не разочаровать своих избирателей и улучшить свой результат на следующих выборах до такой степени, чтобы навязать элитам свое участие в правительстве.
С идентичностью связан и неожиданно высокий результат левых — наследников СЕПГ, бывшей правящей партии бывшей ГДР. В 2021 году левые не преодолели пятипроцентного барьера, но сейчас не только прошли в бундестаг, но и улучшили свой результат более чем в два раза. Главная причина — левые наиболее последовательно выступили против голосования системных партий вместе с АдГ, поэтому выглядели главными противниками правого сдвига. Плюс активное использование соцсетей для «модернизации» образа партии. Плюс ставка на свой целевой электорат, который симпатизирует мигрантам и не любит не только крайне правых, но и правоцентристов.
Потеря избирателей
Резкое снижение числа голосов, поданных за социал-демократов, тоже связано с идентичностью. У СДПГ в последние десятилетия было две основные опоры. Одна инерционная — рабочий класс, партия создавалась еще в XIX веке как рабочая. Вторая относительно новая — часть среднего класса, увеличившаяся в партийном электорате в результате «социал-либеральной» политики Герхарда Шредера. Сейчас просела рабочая составляющая. Если в 2021 году к АдГ уходили недовольные Меркель избиратели ХДС, то сейчас мощный прирост голосов крайне правых связан в немалой степени с переходом к этой партии рабочих, протестующих против деиндустриализации. Этот же процесс, кстати, уже давно развивается во Франции, где часть избирателей-рабочих переходила к партии Ле Пен прямо от некогда сильных коммунистов. Похожая картина и в США, где за Дональда Трампа активно голосуют «синие воротнички» из «ржавого пояса».
Проблема идентичности стала главной причиной обрушения рейтинга свободных демократов, не прошедших в бундестаг. Партия добилась успеха на прошлых выборах как сторонница экономического роста и защитница интересов германского бизнеса. Однако затем оказалась в одной коалиции с зелеными, программа которых основана на экологичном подходе к экономике — и, как следствие, не смогли реализовать свои обещания. Выход из коалиции в прошлом году, приведший к досрочным выборам, стал для партии отчаянной попыткой реабилитироваться перед избирателями — но запоздалой и неудачной.
С проблемой идентичности столкнулся и удачно стартовавший «Союз Сары Вагенкнехт» (ССВ), отколовшийся от левых. Вагенкнехт попыталась соединить «левую» сильную социальную патерналистскую политику с «правым» неприятием миграции, делая ставку на запросы электората бывшей ГДР. Но в результате от нее отшатнулась левая часть ее электората, заподозрив в сближении с полностью неприемлемой для них АдГ. И вернулась к левым, за которых и ранее голосовала. Этих избирателей и не хватило Вагенкнехт до преодоления барьера — ее Союз получил 4,972% голосов.
В наименьшей степени из проигравших проблема идентичности затронула зеленых, которые как раз активно реализовывали в правительстве свою экологичную программу. Их избиратели мало думают о развитии промышленности, так что политика партии их в целом устраивала. Снижение результата зеленых можно связать не только с обычной проблемой «младшего партнера» в правительственной коалиции, который не может полностью реализовать программные положения, но в первую очередь — с опасениями левой части их избирателей, что партия после выборов договорится о вхождении в правительство Мерца. Эти избиратели также примкнули к левым, для которых такая перспектива полностью невозможна.
Проблемная коалиция
В «ночь выборов» представители ведущих партий пристально следили за результатами ССВ — не потому, что опасались появления в бундестаге небольшой «лево-правой» фракции. А потому, что с ней математически не получалась «большая коалиция» ХДС/ХСС и СДПГ. А против включения в правительство зеленых решительно возражала ХСС — да и в целом их участие в правительстве делало его неработоспособным с учетом радикальных программных расхождений. После публикации предварительных результатов политики выдохнули с облегчением — голоса, поданные за ССВ, распределились между другими партиями, и «большая коалиция» выстраивается. Впрочем, договариваться Мерц будет, скорее всего, не с Олафом Шольцем, который признал свою ответственность за поражение, а с Борисом Писториусом, нынешним министром обороны и самым популярным политиком СДПГ.
Но «большая коалиция» даже без участия зеленых далеко не обязательно будет эффективной — между ее потенциальными участниками немало разногласий, хотя и не столь критичных, как между промышленниками и экологистами. Так, ХДС/ХСС выступает за широкомасштабное снижение налогов, в то время как СДПГ хочет повысить налоги для лиц с высокими доходами и возродить налог на богатство. Зато в вопросах миграции есть надежда на то, что большую часть сирийских беженцев удастся вернуть на родину: ЕС объявил об отмене санкций против Сирии в энергетическом и транспортном секторах. То, что нынешняя ситуация в Сирии мало напоминает демократию, ведущие партии уже не волнует — безусловным приоритетом являются настроения собственных избирателей.
Если же «большая коалиция» окажется неэффективной, то это станет «подарком» к выборам 2029 года для АдГ, намеренной наращивать свои результаты, агитируя не только на востоке, но и в западных землях. И претендуя на «антимигрантскую» часть нынешнего электората Мерца.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора