Прямая неявная угроза: чем может ответить Россия на удары по своей территории
Отвечая на вопрос итальянского журналиста, российский президент, во-первых, прочертил новую «красную линию», отметив, что встречной реакции со стороны России требует применение ракетных систем большой дальности (до 300 км) — американских баллистических ракет ATACAMS, британских крылатых ракет Storm Shadow и их французских аналогов Scalp EG, поскольку их полетные задания формируются западными разведывательно-информационными системами с участием персонала стран НАТО. В то же время применение гаубичной артиллерии, РСЗО HIMARS и планирующих авиабомб JDAM, то есть систем малой дальности (до 150 км), где ввод целеуказаний осуществляется силами ВСУ, ответа не требует, ибо российские войска давно адаптировались к их применению и они не могут поражать наиболее чувствительные цели, например аэродромы базирования российской тактической и стратегической авиации или системы предупреждения о ракетном нападении.
Во-вторых, Путин четко ограничил масштаб возможной эскалации в результате российских ответных действий, заявив следующее: «Мы думаем на тему того, что если кто-то считает возможным поставлять такое оружие в зону боевых действий для нанесения ударов по нашей территории и создания проблем для нас, то почему у нас нет права поставлять наше оружие такого же класса в те регионы мира, где будут наноситься удары по чувствительным объектам тех стран, которые делают это в отношении России?»
Взорвать ситуацию
Возможно, эти слова Путина положат конец уже вышедшей за рамки разумного дискуссии в российском стратегическом сообществе и на экранах ТВ о возможном и необходимом российском ответе на все большее вовлечение Запада в украинский конфликт. Где высказывались такие экстравагантные идеи, как проведение «демонстрационного ядерного взрыва» над полигоном Новая Земля или над «нейтральной территорией» (нарушение российских обязательств по договору о запрете ядерных испытаний), нанесение ядерного удара по территории Европы (наиболее «отважные» политологи предлагали «упреждающий обезглавливающий удар по столицам стран НАТО»), а также нанесение ударов обычным оружием большой дальности по военным объектам на территории стран НАТО или по их базам за рубежом. Все эти странные предложения не выглядели реалистично для Запада, поскольку их реализация привела бы к немедленной ядерной эскалации на стратегическом уровне и прямой войне между Россией и НАТО. Москва в этих сценариях угрожала по сути совершить ядерное самоубийство, если Запад не одумается и не прекратит военную помощь Украине. При том, что возможности удержать эскалацию на неядерном уровне у Москвы сегодня намного более ограничены, чем у НАТО, и любые удары по «канонической территории стран — членов Альянса» приводили бы к немедленной активации Статьи 5 Устава НАТО и эскалационному ответу по российским целям в зоне «спецоперации»*.
Возможно, российской стороной еще будут востребованы более умеренные предложения по уничтожению американских разведывательных беспилотников над Черным морем — они обеспечивают Украину наиболее актуальными разведданными по российским целям, а также нанесению ударов по объектам на заморских территориях стран НАТО в регионах, которые не прикрыты гарантиями Статьи 5, таких как Французская Полинезия, например.
Но пока Путин не склонен к экзотике и обозначает понятный путь «эскалации для деэскалации» при сохранении возможностей наращивать издержки противника, не переходя на личности. Фактически предлагается оставаться в известной со времен холодной войны логике, когда сверхдержавы выясняют отношения через своих «прокси». При этом президент оговорился, что решение о поставках российского дальнобойного оружия еще не принято. В Москве пока лишь «думают» над такой возможностью. Однако подобный вариант ответа выглядит намного более реалистичным, чем непосредственно удар по странам НАТО или их военным базам, не говоря уже об использовании ядерного оружия.
Риторика и реальность
Несмотря на дежурные заявления, что Россия воюет на Украине со всем блоком НАТО, Москва не желает реального перехода к прямому вооруженному противоборству. Похоже, вся зубодробительная риторика с обещаниями ядерного апокалипсиса призвана лишь удержать Запад от наращивания своего участия в украинском конфликте и перехода к прямому военному вмешательству по примеру операции НАТО против Югославии.
Последнее время в Москве копилось раздражение тем, как Запад все больше игнорировал нарастающие «ядерные сигналы», включая проведение учений с российским нестратегическим ядерным оружием. Однако нарастающая истеричность посланий, множащееся число «красных линий», быстро и без последствий пересекаемых противником, создавало чрезмерные риски «инфляции угроз» и потери адекватности в их оценке, что грозило случайным срывом в катастрофу.
Путин снял эти риски. Эскалация возможна, если Запад перейдет исключающую двусмысленность красную линию — применение по «канонической» территории России западного ракетного оружия большой дальности. Но это будет эскалация в других регионах и не напрямую, а через «прокси». Так действовали СССР и США друг против друга в период холодной войны, после Берлинского кризиса 1961 года и Карибского кризиса 1962 года избегавшие прямых столкновений с ядерной и вообще военной составляющей.
Путин говорит, что российское оружие такого же класса — речь идет о ракетах дальностью до 300 км, что укладывается в рамки режима контроля за ракетными технологиями, — может поставляться «в регионы мира», где есть вероятность его использования для ударов по объектам тех стран Запада, которые «делают это в отношении России».
Сценарии для «прокси»
При этом президент не говорит, что оружие будет поставляться государствам, так что не исключено, что реципиентами будут негосударственные игроки. Вероятно, это проиранские группировки на Ближнем Востоке — хуситы в Йемене или шиитские военизированные формирования в Сирии и Ираке. Они уже давно и регулярно атакуют американские военные объекты в регионе: базы в Ираке и Сирии, корабли ВМС США в Красном море. Например, эсминец USS Carney в апреле 2024-го отразил массированную атаку из нескольких десятков иранских БПЛА и ракет, запущенных хуситами.
Если Москва поставит на Ближний Восток современные крылатые или противокорабельные ракеты, это создаст для Пентагона серьезные проблемы в регионе. В зависимости от выбора целей, американский ответ на российскую эскалацию может быть тоже региональным, например против российских баз в Сирии. США могут оказать содействие ГУР Украины для нанесения ударов дронами по Хмеймиму и Тартусу и к этому надо быть готовым. С другой стороны, у России могут возникнуть сложности с Ираном, который сегодня не заинтересован в эскалации с США и может заблокировать российские планы. Кроме того, транспорты с грузом такого оружия заметны и могут быть уничтожены.
Так что повторение Карибского кризиса можно исключить, даже с учетом грядущих учений российского флота в Карибском море. Ни Куба, ни Венесуэла сегодня не пойдут на размещение на своей территории российских ракет большой дальности или их носителей. И Гавана, и Каракас ведут свое танго с Вашингтоном и перед ними нарисованы некоторые перспективы.
Прыжки за линии
Судя по развитию событий после начала «спецоперации», Москва думала что Запад, прежде всего США, не вмешаются в украинский конфликт, как не вмешались в события в Венгрии в 1956 году и в Чехословакии в 1968 году, но это предположение оказалось ошибочным. При этом западная помощь Украине пока не выходит за рамки того, что СССР делал для поддержки Вьетнама против США в 1960-1970-е и против Китая в 1979 году. До пика противостояния, когда советские расчеты ПВО сбивали американские самолеты в небе над Ханоем (так был взят в плен будущий сенатор Джон Маккейн), а американские В-52 бомбили в том числе советские суда в портах Вьетнама, дело пока не дошло, хотя планы президента Франции Эмманюэля Макрона по направлению в Украину инструкторов НАТО и дискуссия о задействовании авиации и систем ПВО НАТО для отражения ударов российских крылатых ракет по Западной Украине приближают нас к этой точке. Цель Москвы — не допустить прямой военной интервенции НАТО на Украине, например для остановки российского продвижения на правый берег Днепра или к Одессе. Пока сигналы от НАТО и лично от Байдена говорят о том, что таких планов нет.
С другой стороны, нынешняя активизация дебатов на Западе о наращивании военной поддержки Украины и применении западного оружия по российской территории явно призвана удержать Москву от расширения операций на Украине. Соответственно, открытие новых направлений российского наступления может привести к новому скачку западного вмешательства. В НАТО запущена дискуссия, что может стать «красной линией», пересечение которой со стороны России потребует прямой военной интервенции, чтобы спасти хоть что-то от «свободной Украины». Вероятно, таким триггером может стать выход России за рамки заявленных целей нынешней фазы «спецоперации» — достижения административных границ Донецкой и Луганской областей. Сработает ли в таком сценарии нынешнее уравнение взаимного сдерживания и достаточно ли будет эскалации через прокси в Африке и на Ближнем Востоке, остается, как следует из классической теории ядерного сдерживания, на усмотрение случая.
* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора