Парабола Лукашенко: как белорусский президент пережил новое политическое рождение

Александр Лукашенко в очередной раз объявил о намерении стать президентом Белоруссии. И на этот раз топоним «Белоруссия» можно употреблять без опасений нарваться на осуждение, тех, кто требует называть страну «Беларусь». Потому что то, что построил Лукашенко в течение своего текущего срока, — это именно Белоруссия. То ли советская, но не социалистическая республика, то ли ассоциированное с Россией государство. 

Пока не пошли танки

Белорусский президент легко жонглирует словами и поймать его на конкретном обещании не так просто. И тем не менее с осени 2020 по февраль 2022 года, после спровоцировавших мощную волну протестов прошлых президентских выборов, он не только говорил, но и действовал так, что можно было легко поверить, — привычная система власти в Минске идет к своему закату. Заменить ее собирались «коллективным Лукашенко» — Всебелорусским народным собранием (ВНС). Из декоративного собрания заслуженных граждан этот орган должен был превратиться в инструмент власти с самыми серьезными полномочиями. 

Аргументы, которые приводил Лукашенко тогда, казались вполне разумными даже его противникам — по крайней мере, из более умеренного лагеря. «Незнакомому президенту такую конституцию отдавать нельзя. Будет беда. У нас очень серьезная конституция. Казахстан, Россия, мы — пожалуй, вот три продвинутых государства, которые имеют такую серьезную, жесткую конституцию, где от решения президента зависит все. С этой точки зрения, понимая, что, не дай бог, придет человек и захочет развязать войну и прочее, — говорил он в ноябре 2020 года. — Да, надо нам создать новую конституцию, но выгодную для нашей страны, чтобы потом страна не обвалилась». 

Стран с сильной и даже абсолютной президентской властью на карте мира, конечно, намного больше, чем три. Однако Лукашенко сделал и еще одно заявление, которое запомнилось намного сильнее: «В новой конституции я с вами президентом работать не буду. Поэтому успокойтесь, спокойно это переносите».

Плану, который обозначил Лукашенко, государственная система следовала вполне прилежно. В феврале 2021 года президент в очередной раз созвал то самое Всебелорусское собрание, на котором как будто всерьез заговорил о гарантиях для своего окружения после смены власти. «Главное мое условие исхода из власти: в стране мир, порядок, никаких протестных действий, не переворачивать страну, высказывать мнение в рамках закона, — заявлял он. — Второе условие: если сложится так, что к власти придут не те и у них будут другие взгляды, вторым пунктом мы запишем, что ни один волос с вас, сторонников нынешнего президента, упасть не может. Вот поэтому я предложил Всебелорусское народное собрание сделать конституционным органом. Вся власть будет у вас — даже без меня».

Разумеется, люди с уголовными делами, после протестов августа-сентября 2020 года бежавшие из Минска в Польшу, Литву и Украину, не верили в искренность своего главного врага. С другой стороны, спугнуть хоть какой-то намек на перемены тоже не хотелось — ведь иногда «революции сверху» идут совсем не так, как задумывали их режиссеры. Лучший пример — та самая перестройка, которую любят вспоминать и в Москве, и в Минске. 

Референдум о принятии новой конституции, кстати, тоже прошел согласно заранее разработанному плану. Одна беда — это было 27 февраля 2022 года. В те самые дни, когда через белорусско-украинскую границу в районе Чернобыля шли колонны танков. 

К краю пропасти и обратно 

Был ли между 2020 и 2022 годом период, когда Лукашенко на самом деле допускал свой уход с поста президента хоть на каких-то условиях, мы узнаем не скоро — об этом, может быть, напишет в мемуарах его младший сын Николай. Но по косвенным признакам известно, что первое время легитимность белорусских властей смущала даже Москву. О том, что выборы 2020 года прошли «неидеально», говорил даже российский министр иностранных дел Сергей Лавров, открыто подталкивая Минск к каким-то уступкам оппозиции. «Это признается и белорусским руководством, которое пытается вступить в диалог с гражданами, протестующими против того, что они считают ущемлением своих прав», — утверждал он, хотя ни Лукашенко, ни ЦИК пересматривать результаты не собирались. 

Сейчас об этом мало кто помнит, но первое время белорусская оппозиция тоже избегала антипутинской риторики, надеясь на сотрудничество с Кремлем. Но после того как их главными внешними партнерами стали Польша и Литва, свои и чужие определились окончательно. Противников Лукашенко в Москве хватало — особенно в экономическом блоке. Но с тех пор о сделанном выборе никто не пожалел, ведь в противном случае у «спецоперации»* не было бы ни одного полноценного союзника.

Лукашенко образца 2021 года воспринимался на Западе как хулиганистый подросток, а Владимир Путин — как неидеальный, но все же договороспособный взрослый, который может на него повлиять. Поэтому, когда Лукашенко решил попугать своих западных соседей миграционным кризисом, европейские дипломаты еще пытались обсуждать этот вопрос с Москвой. 

Но с февраля 2022 года Путин в глазах западных политиков перестал выигрышно смотреться на фоне своего эпатажного коллеги, а Лукашенко де-факто утратил внешнеполитическую субъектность. Вопрос, признает ли он Крым российской территорией, отпал сам собой — если верить белорусским пропагандистам, правильно все, что говорит и делает старший брат. Кто придумал слово «минсква» — неизвестно, но оно очень точно отражает реальность обеих стран.

За два года «спецоперации» Лукашенко успел нащупать точку опоры и теперь утверждает, что власть поддерживает 87% граждан — на 7% больше, чем в 2020 году. Впрочем, куда важнее, что он твердо удерживает монополию власти внутри страны. Слова о Союзном государстве, которое должно быть «уникальным и мощным объединением», но обязательно «двух суверенных и независимых государств», — это в первую очередь об этом. «Репетиция» в виде выборов в парламент, на которых Лукашенко и сделал заявление о готовности вновь выдвигаться в президенты, прошла успешно, и кажется, что самая страшная угроза за всю карьеру белорусского лидера миновала.

Но это ощущение, конечно, ложное. Привязав себя к политическому телу Владимира Путина, Лукашенко плотно связал свою судьбу с исходом украинского кризиса, максимум, что он может получить от нового президентского срока — еще пять лет в роли генерал-губернатора «западного форпоста России». Вариантов выхода из сложившейся ситуации вообще не просматривается. Представить себя не имевшим выбора заложником Кремля можно было попытаться, если бы «спецоперация» уже закончилась, причем неудачно для Москвы. Теперь же Лукашенко — однозначный бенефициар нынешнего положения вещей, переродившийся в новом обличии.

* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора