Сбой или система: о чем говорит рост числа аварий в российском ЖКХ
Отопительный сезон 2023–2024 годов уже стал одним из самых сложных для российских коммунальных служб за последние два десятилетия. В начале декабря 2023 года из-за проблем в работе котельной власти подмосковной Электростали были вынуждены ввести режим чрезвычайной ситуации. Проблему удалось быстро решить, но это стало лишь началом тяжелой зимы. Снижение температуры в европейской части страны до минус 20–25оС в начале января стало серьезным испытанием для коммунальных служб, с которым справились не все: 4 января из-за прорыва магистральной теплотрассы в подмосковном Климовске без тепла оказалось свыше 170 домов, в которых проживает более 40 000 человек. На ликвидацию аварии ушло больше недели, а происшествие стало одним из самых масштабных за последние несколько десятилетий. С проблемами столкнулись в других городах Подмосковья, включая Дмитров, Химки, Солнечногорск, а также жители Новосибирска, Тамбовской и Владимирской областей.
Разморозка системы
Аварии в коммунальном секторе, особенно при работе в условиях повышенной нагрузки, происходят достаточно часто. В 2022 году в России было зафиксировано 3660 аварий на теплосетях, в том числе 670 происшествий на магистральных теплотрассах с диаметром трубы свыше 200 мм и 497 аварий в котельных. Абсолютным рекордсменом стала Нижегородская область — тепловое хозяйство региона прошло отопительный сезон с 538 авариями. В топ-5 по числу инцидентов вошли Московская, Кировская, Свердловская и Иркутская области. Суммарно в этих пяти регионах было зафиксировано 45% всех аварий. Такое количество во многом связано с масштабами развития теплового сектора и наличием множества небольших изолированных систем теплоснабжения, где часто происходят мелкие происшествия.
Но само по себе количество аварий в коммунальном секторе не всегда может служить надежным индикатором надежности теплоснабжения. Большинство аварий потребитель не замечает — коммунальные службы задействуют резервные схемы снабжения, а ликвидация последствий аварии занимает несколько часов. О системных проблемах в секторе могут свидетельствовать происшествия, приводящие к «разморозке» системы, на ликвидацию которых требуется как минимум несколько дней. Именно с такими авариями в 2024 году столкнулись многие города Подмосковья. Что привело к такой ситуации и есть ли комплексное решение проблемы?
Муниципалы и частники
В сложившейся в Климовске ситуации обвинили менеджмент патронного завода, на территории которого находится котельная, и замглавы Подольска по ЖКХ. А аварийную котельную предложили передать в муниципальную собственность. Это опробованный подход — в декабре проблемная котельная в Электростали была передана «на ответственное хранение» муниципальному коммунальному предприятию. Простые решения в последние годы стали трендом в управлении коммунальным комплексом. Предполагается, что повысить надежность можно путем централизации инфраструктуры в руках единой теплоснабжающей организации. Роль муниципальных предприятий и региональных властей в ЖКХ постоянно растет. Однако удельная аварийность в расчете на 1000 км, при всей условности этого показателя, в 2022 году была у муниципальных сетей в 1,4 раза выше, чем у частных предприятий. В Московской области разрыв был двукратным — свыше 40 аварий на 1000 км муниципальных сетей против 19 у частных компаний.
Конечно, бюджетные инвестиции могут исправить ситуацию в конкретном Климовске — несколько миллиардов рублей позволят обновить систему теплоснабжения и снизить вероятность крупных аварий в будущем. Но что делать с другими муниципалитетами? В 2022 году из 11 200 км тепловых сетей, эксплуатируемых теплоснабжающими организациями (ТСО) Московской области, замена требовалась 3200 км, причем более 80% из них относились к ветхим, то есть нуждались в быстрой замене. На перекладку этих теплотрасс потребуются десятки миллиардов рублей — только для одного региона, а в России есть области, где замена нужна 50% и более теплосетей. Заплатив эти деньги, потребитель получит обновленную «жесткую» централизованную систему теплоснабжения со значительными нормативными потерями (ведь дома удалены от источников тепла), высоким расходом тепла, потому что потребитель не может изменить потребление, и дорогим резервированием, то есть необходимостью строить дублирующие мощности для таких больших систем. И через 20 лет столкнется с теми же проблемами.
Что можно сделать
Есть ли альтернативы? Да, но и они стоят дорого. В 1990-е многие города Восточной Европы, где работали большие централизованные системы теплоснабжения, реконструировали имеющуюся инфраструктуру, повысив гибкость системы за счет увеличения числа источников тепла и разукрупнения систем, создания технической возможности регулирования потребления тепла на уровне отдельных квартир и утепления домов путем повышения энергоэффективности. На то, чтобы пройти этот путь, потребуется много лет, а стоимость теплоэнергии будет выше, чем при сохранении status quo, ведь в конечном счете именно потребитель оплачивает все счета. Но в отличие от механической замены труб и котлов такой подход создает для потребителя и возможности — за счет оптимального использования тепла.
Какие инвестиции могут потребоваться и за счет чего их финансировать? В 2022 году предприятия сектора проинвестировали 193 млрд рублей, что в 1,4 раза меньше капиталовложений в водоснабжение и в пять раз меньше инвестиций в электроэнергетику. Ситуация по инвестициям в последние годы улучшалась — в 2013-м разрыв между ЖКХ и электроэнергетикой достигал 11 раз, но и старение оборудования идет все быстрее. В начале 2019 года Минэнерго оценивало необходимые дополнительные инвестиции в теплоснабжение в 300 млрд рублей в год — тогда инвестиции в сектор составляли 119 млрд рублей, то есть «нормальный» уровень с точки зрения министерства должен был превышать 400 млрд рублей. В 2023 году комитет по энергетике Государственной думы указывал, что всего для обновления мощностей в российском ЖКХ требуется 4,5 трлн рублей. Таким образом, сейчас сектор недофинансирован на 50%, получая 200 млрд рублей в год из необходимых 400 млрд рублей. Но это среднее значение по стране, и если в Москве, Санкт-Петербурге и Тюменской области теплоснабжение получает необходимые инвестиции, то в других регионах недофинансирование превышает 60–70%. Одна из главных причин — ограничение роста тарифов на тепло на уровне инфляции, из-за чего предприятия отрасли вынуждены ориентироваться на финансирование из тарифа. Сейчас за счет собственных средств финансируется 90% всех инвестиций сектора, при этом тарифы в последние годы росли медленнее, чем стоимость оборудования и строительных работ.
Хроническое недофинансирование стало возможным в том числе из-за того, что за последние 20 лет так и не появился ответственный за развитие отрасли. Формально за коммунальное хозяйство отвечает Департамент развития ЖКХ Минстроя, но его ресурсы ограниченны, а значительная часть полномочий относится к другим ведомствам — Минэнерго и региональным и муниципальным властям. В результате регулирование превращается в формальность: тарифы индексируются на уровень прогнозной инфляции, а готовность к отопительному сезону определяется по паспортам готовности.
Возможно, нынешняя зима станет катализатором для изменений в секторе, включая создание отдельного министерства, ответственного за развитие ЖКХ, модернизацию системы установления тарифов и изменению схемы финансирования — чтобы не все инвестиции шли за счет средств предприятий ЖКХ. В последние годы «таргетирование по инфляции» стало едва ли не основным принципом регулирования естественных монополий, но, когда это необходимо, правительство отступает от этого принципа, например в случае РЖД. И сейчас и отрасль, и регулятор стоят перед развилкой: либо повышение тарифов исходя из нужд отрасли, то есть выше инфляции, либо сохранение действующей схемы и поиск софинансирования, а здесь выбор невелик, расходы придется взять на себя бюджету, создав для этого госкорпорацию по примеру Фонда содействия реформированию ЖКХ, финансировавшего капитальный ремонт и расселение аварийных домов.
В любом случае зима 2024 года показала, что советский запас прочности у отрасли конечен и время для принятия решения о том, что делать с коммунальной инфраструктурой, ограничено годами, но не десятилетиями.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора