Последние полтора года колебания цен на российских биржах были крайне эмоциональными, часто оторванными от экономического фундамента. Яркий пример — курс рубля. Кругом обсуждается только курс 90 рублей за доллар, даже ЦБ РФ озаботился этим обстоятельством с точки зрения инфляционных последствий. Но как-то забывается, что сегодняшний курс — это те же 75–80 рублей в 2021 году, только с поправкой на прошлогодний скачок инфляции в России. И что сначала доллар взлетал до 120 рублей, после опускался почти до 50 и лишь затем проложил путь к нынешним значениям.
Принимая решение, во что сейчас инвестировать, не стоит опасаться дальнейшей девальвации. Ослабление рубля, безусловно, возможно, но есть несколько мощных сдерживающих контрфакторов. Это и сам нынешний курс, который делает импорт дороже и способствует его сокращению, и уменьшение влияния «потолка» для российской нефти (Urals уже преодолела рубеж $60 за баррель), и профицит бюджета в июне, и даже то обстоятельство, что слишком слабый рубль нежелателен в свете приближающихся выборов 2024 года. Все-таки интуитивно для многих снижение национальной валюты — признак проблем в экономике.
Еще одна важная для инвесторов данность — ужесточение политики ЦБ. Регулятор явно обеспокоен тем, что увеличение производства внутри страны может отстать от платежеспособного спроса, и для этого есть все основания. Наращивание оборонзаказа, конечно, способствует повышению ВВП, но одновременно забирает ресурсы у гражданских отраслей. При этом люди, занятые в выпуске оборонной продукции, зарабатывают больше и, соответственно, могут позволить себе больше тратить. Отсюда и ценовое давление вверх, и дополнительный объем импорта, связанный с невозможностью удовлетворить спрос за счет внутреннего производства. Очевидно, путем пересмотра ключевой ставки ЦБ рассчитывает стимулировать процесс сбережения, а также добиться ужесточения условий потребительского и ипотечного кредитования. Повышение ставки на 100 базисных пунктов (до 8,5%) — лишь первый шаг.
Исходя из этого рискованно выглядят инвестиции в рублевые облигации, особенно ОФЗ и качественные корпоративные бумаги. Такие активы станут куда интереснее, если по итогам года инфляция не превысит 5–6,5% (ориентир ЦБ), а риторика регулятора смягчится. Дожидаться окончания цикла ужесточения можно, например, в инструментах денежного рынка и соответствующих БПИФах. Ставки репо поднялись выше 8% годовых, и вполне можно получить приемлемую доходность при минимальном риске и сохранении ликвидности.
Альтернативным защитным инструментом могут служить, как ни странно, российские акции. Инфляция, с которой борется ЦБ, одновременно повышает справедливую стоимость компаний. Кроме того, в отличие от рубля или рынка облигаций, где настроения инвесторов менялись уже несколько раз, российские акции успели лишь частично восстановиться после прошлогоднего обвала. Индекс Мосбиржи находится на 20% ниже уровня середины февраля 2022 года и почти на 30% ниже максимумов 2021-го. По нашим расчетам, рынок спокойно может вырасти на 50%, и даже без улучшения финансового положения компаний их оценки по мультипликаторам останутся низкими.
При выборе акций лучше сместить фокус на второй-третий эшелоны, уйти от индексных бумаг («Газпром», Сбербанк, «Лукойл»), в которых доминирует сырьевой сектор. Это связано с изменением российской экономической модели и увеличением роли обрабатывающей промышленности.
Продолжая эту логику, стоит обратить внимание на непубличные бизнесы. Этот сегмент раньше был представлен в основном предложениями инвестировать в западные компании, находящиеся на стадии подготовки к IPO. Теперь эта опция закрылась, и участники рынка стали активно искать подходы к непубличным бизнесам внутри России.
Как оказалось, здесь есть масса интересного. Во-первых, такие бизнесы не избалованы вниманием инвесторов и привыкли финансироваться в банках, которые довольно жестко подходят к выдаче кредитов. В результате многие согласны пускать внешних инвесторов в капитал по довольно невысоким оценкам. Если сравнивать с иностранными аналогами, можно отметить, что условный дисконт по мультипликаторам, по нашему опыту, может достигать 50%.
Во-вторых, российские компании обычно гораздо раньше выходят на положительную чистую прибыль и денежный поток. Иностранные, в отличие от них, ставят на быстрый рост бизнеса и новые раунды привлечения инвестиций, что не только является более рискованной моделью, но и приводит к размыванию долей владельцев. Так что привычка российских предпринимателей полагаться на собственные силы снижает инвестиционные риски. Дополнительным бонусом для инвестора часто становится способность таких компаний выплачивать дивиденды.
В-третьих, импортозамещение — это область, в которой больше именно непубличных бизнесов. Львиную долю капитализации российского рынка акций занимают нефть, газ, металлургия (около 2/3) и банки, а остальные отрасли представлены в непропорционально меньшем объеме. Если продолжат набирать обороты импортозамещение и уход от сырьевой зависимости, то самый быстрый рост на длинном горизонте покажут акции, даже не входящие в индексные корзины. Еще быстрее, в силу низкого старта, могут расти непубличные бизнесы из тех же отраслей.
Конечно, венчурное финансирование за счет розничных инвестиций только делает первые шаги в России. Ни управляющие компании, ни инвестбанки, ни сами непубличные бизнесы еще не выработали общих подходов к подобным сделкам. Поэтому нужно спокойно относиться к тому, что требуется время для приобретения долей, иногда процесс растягивается на пять-шесть месяцев.
С одной стороны, минусом является низкая ликвидность: выход из инвестиций тоже требует времени. С другой — это же может уберечь вас от необдуманных сделок во время рыночной паники или будоражащих новостей.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора