Увеличит ли новый законопроект об освобождении от наказаний число участников СВО

Большой Брат снова обратил внимание на подследственных и осужденных. В 2022 году я ошибся в прогнозе: когда основатель ЧВК «Вагнер» Евгений Пригожин поехал по зонам, я был уверен, что одной партией в сотню-другую арестантов все закончится. Казалось бы, уехали, ушли со связи, не вернулись, вот проект и завершен, кто еще захочет рисковать жизнью, ведь срок не резиновый, свобода неизбежна, а кормят в тюрьме три раза в сутки. 

Но заключенные поехали к Пригожину и даже встали в очередь. Опыт хотят повторить более системные политические игроки, для этого и появился законопроект, 14 июня принятый депутатами в первом чтении. Получится ли? Думаю, что в предлагаемом виде — нет.

Заключенные за бортом  

Причина бросается в глаза при первом поверхностном прочтении: «лиц, заключающих (заключивших) контракт о прохождении военной службы в Вооруженных Силах Российской Федерации в период мобилизации, в период военного положения или в военное время», а фактически —  участников «спецоперации»*, планируется освобождать от уголовной ответственности только за совершение преступлений небольшой и средней тяжести. 

Павел Крашенинников, глава думского комитета по госстроительству и один из основных разработчиков законопроекта, давно курирует тему амнистий. За его выступлениями в преддверии знаковых дат следят во всех российских колониях. Новые зэки всерьез обсуждают туманные намеки на возможность «широкой» амнистии, опытные зэки открыто смеются — поговорят, мол, и снова амнистируют только тех, кто сидит по «нетяжелым» статьям. И последние всегда оказываются правы. Это табу. Приговоры по тяжким и особо тяжким преступлениям в контексте амнистии в России если и затрагивают, то только в рамках технической погрешности. «Для беременных ветеранов Бородинской битвы», — издеваются те же опытные зэки. Почему так — отдельный вопрос. Я уверен, что дело в сакральности статей о мошенничестве и вообще тех статей, которые используют силовики для исполнения заказов на отъем бизнеса и наказания коммерсантов. На практике слишком сложно отделить, кого освободить можно,  а кто должен сидеть до звонка.

С точки зрения обывателя, не распространять амнистию на совершивших тяжкие преступления — правильно. Но проблема в том, что к таким преступлениям относить. К примеру, норма о пороге, после которого ущерб от кражи или мошенничества считается особо крупным (1 млн рублей) давно устарела, порог надо повышать и значительно, но никаких действий для этого не наблюдается. В делах об уклонении от уплаты налогов соответствующий порог — 45 млн рублей, причем эта сумма включает в себя штрафы и пени. Немного даже для среднего бизнеса. И это (часть 4 статьи 159 и часть 2 статьи 199 УК) — тяжкие преступления.

Фактически все осужденные за наркотические преступления априори оказываются за бортом законопроекта. В категорию тяжких там попадает хранение — даже без цели сбыта, практически любой разовой дозы наркотика.  

Большая часть краж и грабежей, хулиганство, да и просто подавляющее большинство преступлений, за которые суды назначают наказание в виде лишения свободы, — тяжкие и особо тяжкие преступления.

Невыгодная сделка

И тут мы переходим к главному. Если законопроект не затрагивает арестантов, то кого он затронет?

Ответ очевиден: осужденных к иным видам наказаний. Штрафы, обязательные работы, принудительные работы, реже — условное лишение свободы с отсрочкой. И как быть с такими людьми? Предположим, человеку сидеть еще десять лет за заказное убийство в колонии строгого режима. Тут появляется Евгений Пригожин, собирает сидельцев на плацу, начальство с оного плаца выгоняет и начинает талантливо, с нужными интонациями говорить. Красиво. 

Иная ситуация. Человек подметает улицы. Он стоит с метлой, вечером у него пиво и вобла, а в субботу законный выходной — жизнь не слишком плоха, а конец наказания близок. Как такого убедить отправиться на Украину?  

Здесь важно напомнить, что законопроект не предусматривает прекращения уголовных дел. Речь в нем исключительно об освобождении от наказания и ответственности. 

И вот рекрутер приходит к человеку с метлой и говорит: «Поехали, дорогой, осужденный за преступление средней тяжести, воевать. За это мы освободим от уголовной ответственности». Человек с метлой вежливо интересуется: «От какой именно. От недели с метлой? А само уголовное дело будет прекращено? Нет? Спасибо».

О всякой мелочи типа погашения судимости не стоит и упоминать. Кого в России интересует факт погашения судимости? В России осужденным можно быть только навсегда. Допустим, вы были судимы за хранение наркотиков, но судимость была погашена. Возьмут ли вас работать в банк, а тем более в ФСБ или прокуратуру? Смешной вопрос, согласен. 

Есть в законопроекте и иные странности. Например, освобождение от ответственности предполагается только в отношении совершивших преступления до дня вступления в силу закона и в отношении осужденных, приговоры по делам которых вступили в законную силу до этого же момента. Тех, кто нарушит закон позднее, новые правила не коснутся. Если считать, что все затевалось ради привлечения граждан в армию, то логическое объяснение этому водоразделу найти трудно. 

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора

* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.