Колхозники в IT: почему в сельском хозяйстве стабильный дефицит кадров
У российского сельского хозяйства сложился образ ниши, в которой в основном используется ручной труд, а самое передовое техническое устройство — это трактор или комбайн времен СССР. Причина этого во многом в низкой информированности общества об отрасли. Сегодня при обсуждении темы сельского хозяйства люди чаще руководствуются не реальными данными, а, скорее, стереотипами, которые формировались поколениями.
Отрасль столкнулась с дефицитом кадров еще в 90-е годы, когда на фоне экономической нестабильности сильно упали доходы населения. В 2000-е на фоне активной урбанизации сельская инфраструктура стремительно устаревала. Все больше людей уезжали из сельской местности в крупные города, соответственно, дефицит усугублялся. За последние годы отрасль стала более технологичной, увеличилось количество рабочих мест для белых воротничков. Но дефицит при этом сохранился.
Комбайны с 12 камерами и летающие крылья
Активная технологизация российского сельского хозяйства началась в середине 2010-х. В тот период агрокомпании активно заменяли устаревшую советскую инфраструктуру и технику на более современную. Ее создавали своими силами или закупали в других странах. К 2022 году доля импортного оборудования в российском агропроме составляла около 50% от всего объема техники.
Сейчас основной фокус в агротехнических разработках направлен на повышение эффективности полевой работы, сокращение затрат, экологичность и сохранение максимума полезных веществ в культурах.
Например, современные комбайны оборудованы встроенной GPS (система определения местоположения), несколькими рабочими мониторами и автопилотом с компьютерным зрением. GPS и автопилот несут две важные функции. Во-первых, они позволяют обеспечивать безопасность при работах в поле. Даже при плохой видимости водитель может точно ориентироваться, в какой точке он находится и какие объекты расположены рядом. Компьютерное зрение анализирует картинку местности и отмечает потенциальные препятствия. Так комбайн не сможет случайно задеть столб, дерево, человека или животное. Во-вторых, автопилот помогает избежать случаев, когда комбайн повторно проходит по одной и той же полосе, заступая за ее край. За счет этого повышается эффективность сбора урожая и снижаются затраты на топливо.
В среднем стоимость современной сельскохозяйственной машины может превышать 100 млн рублей. Столько, например, стоит один из комбайнов «Даров Малиновки» для уборки и сортировки картофеля. Он оснащен 12 камерами, его производительность — свыше 5 га в час. Фактически такое устройство становится самостоятельным мини-заводом по уборке, сортировке и очистке картофеля.
Также агрохолдинги активно используют беспилотные летательные аппараты (БПЛА) с компьютерным зрением для мониторинга полей. Отслеживать состояние всходов на территории в десятки тысяч гектаров вручную невозможно. Беспилотники типа «летающее крыло» способны перемещаться на большие расстояния и выполнять фото- и видеосъемку. Такие аппараты не похожи на традиционные фюзеляжные самолеты: большую часть их площади занимает большое треугольное крыло.
Беспилотные квадрокоптеры, которые летают так же, как вертолеты, используют в тех случаях, когда надо подлететь к труднодоступному участку и сделать более детальные изображения. Некоторые компании применяют такие БПЛА для локальной обработки плодовых деревьев и растений или отслеживания потенциальных очагов пожара.
Отдельное внимание современные агрохолдинги уделяют технологии хранения готовой продукции — у каждой культуры разные требования с точки зрения температуры, влажности и других параметров. Например, чтобы сохранить картофель, нужно, чтобы после перевозки в ангар температура в течение двух недель ежедневно снижалась на полградуса. Поэтому современные овощехранилища оборудованы системами кондиционирования, регулировки температуры, датчиками для контроля влажности, содержания углекислого газа и других параметров.
Жесткий хантинг
Чтобы управлять современными комбайнами, беспилотниками, выполнять сервисные работы, настраивать параметры в овощехранилищах, оцифровывать другие процессы, нужны люди с соответствующим опытом и квалификацией. Именно их в агропроме очень мало. Согласно исследованию Hays, в 2021 году на нехватку сотрудников жаловались 94% игроков агропромышленного комплекса (АПК). В 65% случаев компаниям было сложно найти именно технических специалистов.
Помимо таких специалистов, в отрасли также мало управленцев — особенно это касается менеджеров до 40–50 лет. С каждым годом растет доля сотрудников на руководящих должностях старше 55 лет. Причем ниша остро нуждается именно в молодых специалистах с более современным и гибким подходом к управлению командами. Дело в том, что в сельском хозяйстве очень сложно прописать бизнес-процессы по инструкциям. Все игроки сильно зависят от внешних факторов: изменений погоды, климатических аномалий и т. д. Поэтому успех часто зависит не от действий по инструкциям и скриптам, к которым привыкли возрастные управленцы, а от качества коммуникации и умения быстро принимать решения в изменчивых условиях. Новое поколение менеджмента нужно в том числе и для того, чтобы правильно выстроить процессы найма, обучения и интеграции специалистов в быстроизменяющуюся среду сельского хозяйства.
В целом дефицит кадров носит общероссийский характер: в каких-то регионах он проявляется слабее, в каких-то — сильнее. Например, по внутренним данным «Даров Малиновки», в Красноярском крае на каждого инженера или управленца в сфере агро приходится в среднем три–четыре открытые вакансии. Агрономы в еще большем дефиците — каждое сельхозпредприятие одновременно ищет по три–пять специалистов. И обычно поиск не ограничивается своим регионом — он идет по всей стране.
Сейчас в нашем агрохолдинге один HR-специалист в среднем ищет людей на 20–25 вакансий. Поиск и подбор ключевого сотрудника (руководителя подразделения или агронома) может занимать до года. Специалисты среднего звена находятся в среднем за три месяца, рабочие — за две-четыре недели. При этом полная адаптация руководителя среднего звена занимает не менее одного года, а для некоторых должностей — до трех лет. Конечно, это очень долго по сравнению с отраслями (например, IT), в которых сейчас скорее избыток, чем недостаток кадров.
Вузы, имидж и проблема сел
Одна из причин дефицита в том, что технологии в отрасли внедряются и развиваются намного быстрее, чем обновляются образовательные программы аграрных вузов и техникумов. Поэтому выпускники таких вузов, как правило, не обладают актуальными знаниями и навыками для работы — фактически их нужно обучать заново.
Другая сторона проблемы — общий дефицит студентов в сельхозуниверситетах. По данным Министерства сельского хозяйства, из аграрных вузов ежегодно выпускается около 60 000 специалистов. И несмотря на то что доля выпускников, трудоустроенных непосредственно в АПК, постепенно растет (в 2021 году она достигла 78%), на практике этого количества недостаточно. Все потому, что в целом доля людей, занятых в сельском хозяйстве, стабильно сокращается из года в год. За шесть лет, к 2021-му, сотрудников в АПК стало меньше на 1,61 млн человек. Выпускников вузов не хватает на то, чтобы покрыть недостаток.
Нельзя сказать, что причина дефицита — в низких зарплатах. По данным hh.ru, механики в сельском хозяйстве получают в месяц в среднем 57 000 рублей, агрономы — 70 000 рублей, инженеры — от 75 000 рублей, а IT-специалисты — от 100 000 рублей и выше. Комбайнер в сезон может получать более 200 000 рублей в месяц. Руководители могут зарабатывать больше 150 000–200 000 рублей. В отдельных случаях средний доход работников в агропроме даже превышает зарплаты в других отраслях (на те же должности). Например, разница в зарплатах для инженеров-конструкторов может достигать 10 000 рублей в пользу сельхозотрасли. Похожая ситуация — по позициям для менеджеров по закупкам и продажам.
Кроме того, агрокомпании предоставляют кандидатам дополнительные опции — корпоративный транспорт, питание, компенсацию стоимости жилья и бензина, помощь семьям сотрудников с обустройством, строительством жилья и др.
Основная проблема — имиджевая. Еще с советских времен у людей закрепился стереотип, что сельское хозяйство — это пыльная, непрестижная и низкооплачиваемая работа. Поэтому на аграрные специальности нередко поступают люди без мотивации, которым просто нужно получить любое высшее образование. Из-за устаревания образовательных программ потенциальные сотрудники часто даже не подозревают о том, что сельское хозяйство — это высокотехнологичная ниша с большим спросом на профессионалов в области инженерии и IT. К сожалению, наша отрасль развивается намного быстрее, чем люди узнают об этом. Сейчас только 41,6% жителей нашей страны считают работу в агропроме перспективной.
Конечно, в сельском хозяйстве есть объективные сложности, которые невозможно отрицать: например, связанные с инфраструктурой. Агрохолдинги в основном работают в сельской местности, а люди, в особенности молодежь, неохотно соглашаются ехать в села, в которых часто есть проблемы с газификацией, электро- и водоснабжением, интернетом, обустройством рабочих мест. Пока этот тренд изменить сложно — агрокомпании занимаются созданием и модернизацией необходимой инфраструктуры, но этот процесс довольно затратный и длительный по времени.
Создавать современную инфраструктуру с комфортными условиями для жизни и работы с теми ресурсами, которыми располагают агропредприниматели, очень сложно. В том числе поэтому отрасль нуждается в системной государственной поддержке, которая может сыграть огромную роль в решении проблемы кадров. Определенные шаги уже сделаны. В ряде регионов, включая Новосибирскую область и Красноярский край, действует программа обеспечения специалистов служебным жильем, а детям сотрудников предоставляют места в дошкольных учреждениях. С 2021 года в некоторых регионах агрокомпаниям компенсируют до 90% затрат на обучение кадров.
Сейчас государство по понятным причинам больше сосредоточено на проблеме импортозамещения, поэтому меры господдержки в кадровом вопросе носят в основном локальный характер. Для глобальных изменений важна системная работа как со стороны государства, так и со стороны аграрных вузов и сельхозпроизводителей.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора