В марте 2013 года китайский лидер Си Цзиньпин впервые прибыл с государственным визитом в Россию. Тогда он выступил с речью перед студентами и преподавателями МГИМО, в которой представил свое видение будущего международной системы на основе концепции «сообщества единой судьбы человечества». Принципы китайского взгляда на мир были сформулированы так: «Мы выступаем за уважение достоинства всех стран и народов мира, а также за то, что в вопросе, подходит ли тот или иной путь развития определенной стране, право голоса должен иметь лишь народ этой страны. Мы выступаем за то, что все страны и народы мира должны пользоваться плодами развития, долгосрочное развитие мира невозможно обеспечить при условии, что одни страны будут непрерывно богатеть, а другие — продолжительное время страдать от бедности и отсталости. Мы выступаем за то, что все страны и народы мира должны иметь гарантии безопасности».
10 лет назад подобная риторика китайского руководства едва ли могла считаться политическим откровением — примерно такие же заявления исходили и от лидеров других стран мира. Несмотря на последствия финансового кризиса 2007-2008 годов, глобализация продолжала свою победную поступь по планете. Несмотря на расходящиеся интересы по многим региональным конфликтам, великие державы, как правило, были готовы работать вместе для предотвращения эскалации этих конфликтов. Несмотря на серьезные противоречия по ядерным вопросам, Москва и Вашингтон заключили договор СНВ-3 и были готовы укреплять контроль над стратегическими вооружениями. Тогда еще сохранялись обоснованные ожидания того, что совместные усилия ведущих экономик мира приведут к дальнейшему снижению торговых барьеров, к укреплению многосторонности и реформированию или модернизации глобальных международных экономических институтов, включая ВТО, МВФ, Всемирный банк и другие.
Распад системы
Мир 2023 года выглядит куда менее комфортным и гостеприимным. Многие из объединяющих человечество тенденций были обращены вспять, многие из надежд десятилетней давности воспринимаются сегодня как наивные иллюзии. Противостояние великих держав заменило или отодвинуло на второй план их сотрудничество друг с другом. В региональных конфликтах внешние игроки заняты не столько поисками урегулирования, сколько военной и финансовой подпиткой конфликтующих сторон. На фоне украинского кризиса российско-американские соглашения о контроле над стратегическими вооружениями практически прекратили свое существование, то же самое можно сказать о контроле над обычными вооружениями и о военных мерах укрепления доверия. Политическое доверие в международных отношениях стало явным дефицитом, информационные войны ведутся с ожесточением, невиданным в этом столетии. В мире идут и беспрецедентные по размаху торговые войны, постоянно вводятся односторонние экономические санкции; на наших глазах происходит распад некогда единой глобальной экономической системы. Важнейшие международные институты, в том числе Совет безопасности ООН, выглядят недееспособными, а основополагающие нормы международного права подвергаются односторонним толкованиям.
В этих условиях риторика ведущих международных игроков радикально поменялась. На место благостных и оптимистических сентенций о грядущем объединении человечества пришли жесткие манихейские заявления о мировой политике как об арене борьбы добра со злом, о вековечном противостоянии между «нами» и «ими», о «правильной» и «неправильной» сторонах истории. Однако Китай остался в этом смысле примечательным исключением. Концепция сообщества единой судьбы человечества вновь фигурирует в статье Си Цзиньпина, вышедшей накануне его очередного визита в Москву. В том же духе выступил в Пекине и новый министр иностранных дел КНР Цинь Ган. Китай явно не спешит отказываться от установок 2013 года и включаться в почти повсеместно доминирующий сегодня конфронтационный дискурс.
Можно, конечно, списать все на особенности китайской политико-дипломатической традиции. Или даже допустить, что Пекин просто отстает от быстро меняющихся геополитических реальностей современного мира. Но, возможно, речь идет все же не об отставании от международного мейнстрима, а о его опережении. Иными словами, в своих оценках мировой динамики китайская сторона исходит из того, что нынешний этап дезинтеграции и конфронтации в международной системе не продлится слишком долго. И для такого предположения есть целый ряд веских оснований.
Глобализация по-китайски
Во-первых, давление общих вызовов и угроз на ведущих международных игроков будет только расти. Эти вызовы и угрозы включают изменение климата, нехватку ресурсов, проблемы биоразнообразия, трансграничные миграции, перспективу новых пандемий, продовольственную безопасность, киберпреступность и так далее. Даже если пока отложить в долгий ящик ускользающую цель всеобщего процветания и глобальной социальной справедливости, то просто для того, чтобы выжить, человечеству придется договариваться об общих правилах игры и о совместных действиях в этих и в других подобных областях. А это значит, что концепция сообщества единой судьбы будет востребована.
Во-вторых, ни один ответственный международный игрок не может быть заинтересован в бесконечных военных конфликтах, в неконтролируемой гонке вооружений, в росте международного терроризма или в других негативных событиях, которые прямо или косвенно увеличивают риски столкновения великих держав и отвлекают колоссальные материальные ресурсы от решения насущных экономических и социальных задач. Это означает, что крупные игроки рано или поздно будут вынуждены вернуться к контролю над вооружениями, к управлению кризисами, к мерам по укрепления доверия и, говоря шире, должны будут двигаться к общей культуре международной безопасности. Сейчас трудно сказать, когда именно и в какой конкретной форме это произойдет, но инстинкт самосохранения в конечном итоге неизбежно возобладает над непосредственными политическими амбициями отдельных государственных лидеров.
В-третьих, пока никому не удалось остановить технический прогресс, а темпы этого прогресса сегодня только ускоряются. Помимо прочего, это предполагает, что увеличиваются возможности для различных форм трансграничной коммуникации — включая бизнес, образование, развлечения, социальное взаимодействие и прочее. То же самое происходит и с глобальной географической мобильностью. Таким образом, в наличии имеются не только критические экономические и политические потребности для перехода к сотрудничеству между самыми разными странами, но и необходимые технические средства для того, чтобы сделать такой переход успешным.
Сегодня Запад и Россия слишком поглощены острым конфликтом друг с другом, чтобы заниматься долгосрочным стратегическим планированием. И для Москвы, и для западных столиц решительный разрыв с прошлым явно приоритетнее попыток сохранить преемственность в отдельных сферах мировой политики. Пекин (по крайней мере, пока) может позволить себе роскошь делать акцент на преемственности — тем более, что именно глобализация создала основу для стремительного роста Китая на протяжении последних десятилетий. Концепция сообщества единой судьбы человечества — это, по сути, китайский взгляд на следующий виток глобальных объединительных процессов, время для которых рано или поздно настанет.
И дело не сводится к одной риторике. Пекин уже открыто претендует на роль ведущего объединителя и миротворца в самых разных регионах мира, явно намереваясь потеснить США как «незаменимую державу» в мировой политике. Такие усилия предпринимаются на широком фронте от Южной Азии до Центральной Африки, от Ближнего Востока до Латинской Америки. Наиболее впечатляющих результатов китайской дипломатии удалось достичь в примирении Ирана и Саудовской Аравии; неожиданный успех миротворчества Пекина стал шоком для многих политиков и экспертов.
Теперь Китай, судя по всему, готов взяться за еще более трудную и деликатную задачу — урегулирование российско-украинского конфликта. Вполне вероятно, что в Пекине предпочли бы от этого уклониться, но новый статус КНР не позволяет оставаться в стороне от самого масштабного и опасного столкновения последних лет. Можно, разумеется, сколько угодно иронизировать по поводу опубликованных в конце февраля 12 пунктов китайского «мирного плана», выискивать противоречия между отдельными пунктами или даже обвинять китайское руководство в политической демагогии. Возможно, китайская инициатива не принесет желаемых результатов в ближайшем будущем. Но, как любят говорить в Китае, «путешествие в тысячу ли начинается с одного шага».
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора