Банкротства для иностранцев: формируется ли в российском правосудии новый тренд

До недавнего времени российские суды придерживались консервативного подхода к банкротству иностранных компаний. При рассмотрении заявлений о признании банкротами зарубежных юрлиц они ссылались на отсутствие компетенции по запуску реабилитационных или ликвидационных процедур. 

Так, дела о банкротстве кипрской компании Аndreas Neocleous & Co LLC и норвежской Clarksons Plato AS были прекращены на стадии рассмотрения обоснованности заявления о банкротстве. В обоих случаях суды указали, что в силу статьи 1202 ГК РФ банкротство юридического лица должно осуществляться в соответствии с законодательством страны, где такое лицо было зарегистрировано.

Однако дело о банкротстве зарегистрированной в Сент-Китс и Невис Pandora Сonsulting LC стало своего рода юридической революцией — впервые в российской практике арбитражный суд принял решение о введении процедуры банкротства в отношении зарубежной компании. В данном случае суд применил прогрессивный подход, доказав наличие связи компании-должника с Россией вместо того, чтобы отталкиваться от формальных критериев в виде иностранной регистрации компании-ответчика.

Связи с Россией 

Арбитражный суд Челябинской области определил, что бизнес должника, несмотря на наличие иностранной регистрации, тесно связан с Россией, так как компания осуществляла деятельность на территории нашей страны (оказывала коллекторские услуги), имела здесь кредиторов и активы, банковский счет, встала на налоговый учет, а конечным бенефициаром компании является российский гражданин.

Среди ключевых выводов суд отметил, что по праву Сент-Китс и Невис должник не завершил процедуру ликвидации, что создает предпосылки для банкротства в России. Несмотря на конкурсное производство по упрощенной процедуре ликвидируемого должника, суд вводит банкротство именно имущественной массы — по аналогии с банкротством наследственной массы или фермерского хозяйства.

Кроме того, введенный в этом году в России мораторий на банкротство, на который ссылался бенефициар должника, не распространяется на банкротство имущественной массы иностранных юридических лиц, а отказ кредиторам в введении процедуры банкротства ограничивал бы их право на получение эффективной судебной защиты со стороны российского суда.

Вопросы без ответа 

Юридической предпосылкой решения по делу Pandora Сonsulting LC, скорее всего, послужили нормы, введенные в российский Aрбитражный процессуальный кодекс летом 2020 года — новые статьи 248.1 и 248.2. Они предполагали право на судебную защиту российских граждан и компаний, попавших под санкции, которые не могут бороться за свои права в наложившем санкции (или присоединившемся к ним) государстве. В рассмотренном банкротстве Pandora Сonsulting LC правовая логика суда также направлена на защиту зарегистрированной в России компании-кредитора в российском суде.

При этом российской судебной системе предстоит прояснить несколько важных вопросов, без которых формирование института трансграничного банкротства будет невозможно.

Во-первых, российский суд подошел к вопросу введения процедуры банкротства иностранной компании в России, опираясь на незавершенную процедуру ликвидации в стране учреждения компании. Не совсем ясно, если компания имеет тесную связь с Россией, но не находится в ликвидационной процедуре в стране регистрации, возможен ли запуск процедуры банкротства в таком случае.

Во-вторых, на данный момент остается неизвестным, будут ли устанавливаться иностранные кредиторы должника и как это будет происходить, будут ли активы компании в России включаться в конкурсную массу только для погашения требований российских кредиторов и будут ли привлекаться к субсидиарной ответственности контролирующие должника иностранные лица.

Также необходимо прояснить, будет ли российским бенефициарам предоставлена возможность обратиться в суд с заявлением о банкротстве иностранной компании.

Новые риски

Для дочерних обществ иностранных компаний дело Pandora Сonsulting LC ровным счетом ничего не меняет, поскольку они изначально создавались в рамках российского правового поля и к ним применим закон о банкротстве. Однако для иностранных компаний, особенно работающих в России напрямую, без создания «дочек», это негативная практика. Как минимум потому, что подобные Pandora Сonsulting LC дела двигают судебную практику вперед и расширяют спектр доступных российским кредиторам инструментов по принудительному взысканию задолженности с должников вне зависимости от страны их регистрации.

Кроме того, на фоне роста геополитической напряженности и зачастую одностороннего разрыва экономических связей с компаниями из так называемых недружественных юрисдикций российским юридическим лицам, несущим в этой ситуации финансовые и иные потери, очевидно, необходима определенная судебная защита, которой до сих пор не было.

В связи с малой выборкой подобных дел пока рано утверждать об изменениях в политико-правовом смысле. Символизирует ли дело Pandora Сonsulting LС тренд на предоставление защиты российским компаниям или же это закономерность, имеющая безусловные правовые предпосылки? Окончательный ответ на данный вопрос мы сможем получить лишь после формирования правовой позиции Верховного суда России.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора