Борьба за процент: пять причин не впадать в оптимизм по поводу российской экономики

В последние месяцы российские власти проявляют все большую уверенность в светлых перспективах экономики, которая действительно демонстрирует чудеса приспособляемости к очередному кризису. 29 августа вице-премьер Андрей Белоусов объявил, что экономический спад в 2022 году не превысит 3%, а в будущем году вообще будет ниже 1%. Это намного лучше изначальных прогнозов, суливших чуть ли не 10%-ный обвал. Однако даже если эти посулы окажутся в конечном итоге верны, скрывающиеся за ними процессы не позволяют смотреть на будущее российской экономики с излишним оптимизмом. Вот как минимум пять причин для подобного скепсиса.

Работа по инерции

Есть такой старый анекдот. Идут двое рабочих по парку: один выкапывает яму, а другой сразу же за ним ее засыпает. Их спрашивают: «Что вы делаете?» — «С нами третий должен был быть, он деревья сажал, но сегодня заболел».

В экономической системе, находящейся в устойчивом состоянии, пропорции всех воспроизводственных процессов хорошо подлажены друг к другу. Если же на эту экономику наложить различные ограничения (например, санкции), то, невзирая на выпадающие звенья и деревья, многие производственные функции будут продолжаться сначала с опорой на запасы, а когда и те закончатся — как бы по инерции. Остановка произойдет лишь вследствие затоваривания полуфабрикатами или готовой продукцией. Например, можно вырыть сколько угодно котлованов, заложить много фундаментов, даже возвести на них многоэтажные здания (и все эти достижения вместе с производством стройматериалов будут включены в состав ВВП), но без оснащения современными скоростными лифтами и вентиляционными системами построенные объекты так и обречены оставаться бесполезными массивами из бетона, металла и стекла.

Есть серьезные опасения, что часть экономики сейчас работает больше «на склад», потому что ранее использовавшиеся компоненты и комплектующие теперь стали недоступны, а для нахождения новых и приспособления к ним потребуются значительное время и издержки. Более того, не платежеспособный спрос, как ранее, а гораздо более жесткий дефицит сложных изделий (тех же чипов) будет определять объемы и номенклатуру производства в относительно простых видах деятельности — как это уже произошло в отечественном автопроме.

Вооруженный ВВП

Формально рубль валового продукта, произведенный в разных отраслях и видах деятельности, имеет один и тот же статистический вес. Однако очевидно, что реально этот вес может быть разным в зависимости от сложности производства и формы потребления продукции. Так, увеличенная сегодня производственная активность ОПК, оплачиваемая за счет государственного спроса, несомненно, вносит вклад в ВВП, но не приводит к расширению массы товаров и услуг, доступных для потребления населения, а полученные при производстве доходы оказывают повышенное давление на потребительский рынок (привет, инфляция!). Милитаризация экономики при ограниченном импорте возвращает нас к памятным диспропорциям советского времени, когда функционирование экономики было заточено на что угодно, только не на удовлетворение потребностей людей. В рамках такой модели номинально регистрируемый экономический рост не будет приносить увеличения реального благосостояния большей части населения.

Без частных инвестиций

В силу высокой степени неопределенности ситуации и общего хозяйственного спада, а также с учетом сворачивания перераспределения капитала через финансовые рынки и бегства иностранных инвесторов в ближайшее время России не стоит рассчитывать на массированные частные инвестиции. По мере того как народ привычно уходит в свою гаражную экономику, инвестиционный процесс будет опираться на целеполагание и ресурсы государства и связанных с ним компаний. Разумеется, эта творческая активность во многом направлена не на созидание общественного блага и долгосрочную окупаемость, а на элементарное затыкание текущих дыр. Поэтому она не будет оптимальной с точки зрения стратегической, коммерческой и текущей управленческой эффективности. Рассчитывать даже на восстановление ранее достигнутых количественных и качественных показателей развития, а тем более на значимый экономический рост, опираясь на подобный инвестиционный процесс, не приходится.

Подрыв будущего

Но дело не только в новых инвестициях. В конце концов, созданный основной капитал — далеко не гарантия эффективного производства. Так, уже превратился в бесполезный кусок металла воплощающий массу затраченных материальных и политических ресурсов газопровод «Северный поток — 2». Но битому неймется — постоянные затруднения с поставками энергоносителей на западном направлении, чем бы они на самом деле ни мотивировались, похоже, отбили охоту даже у самых лояльных и непритязательных европейских политиков продолжать сотрудничество с Россией в энергетической сфере. Это угрожает не только появлением еще нескольких невостребованных труб длиною в тысячи километров, но и ускоренным схлопыванием углеводородного контура нашей хозяйственной модели, даже приблизительной альтернативы которому пока не просматривается. 

Тем более что одновременно инициируются меры (в частности, в налоговой и трудовой сферах), направленные на окончательное отторжение десятков, если не сотен тысяч, российских эмигрантов новой волны. Не секрет, что по большей части это люди с умениями и навыками гораздо выше средних, которые составляли важный актив отечественной экономики, прежде всего в постиндустриальных сферах деятельности. Чем дольше эти люди находятся вне страны, чем больше у них негативных эмоций по отношению к ней, тем выше шансы, что они навсегда будут для нас потеряны — и как сознательные граждане, и как человеческий капитал, важнейший производственный ресурс современности. В результате создается ощущение, что мы присутствуем при упорном отпиливании сука, на котором зиждется не только сегодняшний, но и завтрашний день российской экономики.

Приручение новостей

Наконец, последняя причина. Есть такое стандартное когнитивное искажение, именуемое предвзятостью подтверждения, когда мозг с радостью воспринимает то, что соответствует привычной картине мира, и отвергает все прочее. После того как один из губернаторов, заикнувшийся было на аудиенции о «спецоперации»* как о причине региональных хозяйственных проблем, получил гневную отповедь президента, во властной команде как по волшебству сложилось негласное табу на плохие экономические новости, потенциально могущие произрастать от того же корня. В конце концов, одна из задач любого правительства — заниматься формированием у публики позитивных ожиданий, что с того, что наше делает это даже еще более энергично? Если же какая-то непослушная цифра вопреки очевидному начальству тренду к лучшему будет свидетельствовать о нарастании проблем, то всегда можно поменять методику — или просто закрыть публикацию данных.

Тогда и спорить будет не о чем. Все будет хорошо.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора

* Согласно требованию Роскомнадзора, при подготовке материалов о специальной операции на востоке Украины все российские СМИ обязаны пользоваться информацией только из официальных источников РФ. Мы не можем публиковать материалы, в которых проводимая операция называется «нападением», «вторжением» либо «объявлением войны», если это не прямая цитата (статья 57 ФЗ о СМИ). В случае нарушения требования со СМИ может быть взыскан штраф в размере 5 млн рублей, также может последовать блокировка издания.