После 24 февраля 2022 года власти ЕС активно вводили блокирующие санкции в отношении россиян. Общее число российских физических и юридических лиц, чьи активы оказались заморожены на территории Евросоюза, уже давно превысило тысячу. По словам еврокомиссара по вопросам юстиции Дидье Рейндерса, санкции ЕС затронули около €14 млрд, принадлежащих  россиянам.

При этом правовое управление Совета ЕС может по своей инициативе рассмотреть  вопрос о снятии санкций. Добровольное снятие ограничительных мер для европейских чиновников предпочтительнее, нежели решение Суда ЕС об аннулировании санкций: это позволит избежать как репутационных потерь, так и иска о возмещении убытков.

На данный момент уже более 30 российских исков об оспаривании санкций 2022 года были зарегистрированы Судом ЕС. Среди заявителей присутствуют Алексей Кузьмичев, Алишер Усманов, Геннадий Тимченко, Виктор Рашников, Петр Авен, Михаил Фридман, Роман Абрамович, Герман Хан, Тигран Худавердян и многие другие российские бизнесмены.

Рассмотрим особенности оспаривания европейских санкций и возможные шаги, которые могут помочь российским заявителям.  

Два пути

Европейский правопорядок предусматривает снятие санкций посредством административного (Совет ЕС) или судебного (Суд ЕС) обжалования. Первый путь является менее затратным, однако гарантии соблюдения прав человека в нем значительно ниже, нежели в Суде ЕС, так как у Совета ЕС большие возможности для субъективного рассмотрения вопроса.

Административный порядок не столь «прозрачен и эффективен», как описывает Совет ЕС в своих рекомендациях. Процедура не имеет официального регламента и установленных процессуальных сроков, а на заявления подсанкционных лиц Совет ЕС порой отвечает весьма неохотно. Если Совет принимает решение о снятии блокирующих санкций, то публичного оглашения причин не происходит. Следовательно, будущие заявители не получают никакой полезной информации, которая помогла бы им при обжаловании. 

В то же время у административного обжалования есть одно существенное преимущество: в случае успеха риск повторного внесения в санкционный список значительно меньше, чем в случае снятия санкций через суд. Именно Совет ЕС своим единогласным решением вводит блокирующие санкции. Если заявителю удастся убедить этот институт ЕС, что санкции были введены неправомерно или ошибочно, то Совет вряд ли потом будет вновь пересматривать свое решение.

Прецеденты есть. К августу 2022 года уже десять человек смогли снять санкции ЕС в административном порядке. Девять из них — военные из Гвинеи-Биссау, а один — лицо, связанное с властями Туниса, обвиненное в присвоении и растрате бюджетных средств. 

Однако, обратившись в Совет ЕС, заявитель рискует увязнуть в долгом обмене документами и пропустить срок судебного обжалования, который составляет всего два месяца и десять дней с момента публикации решения о введении санкций в официальном журнале ЕС. Поэтому большинство заявителей обращается непосредственно в Суд ЕС. В сравнении с административным порядком Суд ЕС предоставляет гораздо больше правовых гарантий.

Немаловажно, что ранее введенные ЕС ограничения на консалтинговые услуги для российских граждан не распространяются на юридическую помощь для оспаривания ограничительных мер. Более того, если для оплаты юридических услуг попавшему под санкции лицу необходимо разблокировать часть средств со своего счета в европейском банке, то соответствующие национальные регуляторы обязаны разрешить такую разблокировку. 

Суд ЕС очень скрупулезно оценивает материалы, представленные Советом ЕС. Кроме того, бремя доказывания в санкционных делах лежит именно на совете, а любые сомнения толкуются в пользу заявителя.

Обоснованность санкций

Далеко не всякий аргумент заявителя будет уместен. Например, не стоит настаивать на том, что Совет ЕС обязан был предупредить о введении санкций — такое решение и должно быть неожиданным. Однако есть доводы, которые зарекомендовали свою эффективность.

При введении санкций Совет ЕС должен обосновать принятое решение, как правило, это три-четыре небольших абзаца с разъяснениями, почему в отношении указанного лица вводятся те или иные ограничения. Суд может признать санкции неправомерными, если причины не были обоснованы должным образом. К примеру, в деле Sedghi v. Council (T-66/12) под санкции попал гражданин Ирана Али Седги. Седги был одним из менеджеров подсанкционного иранского банка Melli, и единственной причиной распространения санкций на Седги была его должность. Суд ЕС признал такую практику противоправной.

Санкции не устоят в суде, если Совет ЕС в своем решении дословно копирует санкционные критерии, немного изменяет их или ограничивается общими фразами. Так получилось в деле Qualitest FZE v. Council (T-421/11). Совет дословно воспроизвел критерий из санкционного регламента: «Компания вовлечена в закупку материалов для иранской ядерной программы». Суд аннулировал санкции, указав совету на его обязанность приводить конкретные юридические и фактические доводы.

В деле Sharp v. Council (T-53/12) Совет ЕС слегка видоизменил санкционный критерий в графе «Причины», когда вводил санкции против очередной иранской компании. Критерий звучал как «находится в собственности Ирана или контролируется им», а Совет ЕС обозначил заявителя как «подставная компания», что равнозначно контролю. В итоге суд принял решение о снятии санкций.

Такая судебная практика весьма актуальна для российских заявителей. В решениях о введении санкций против россиян графа «Причины», как правило, заполнена предельно лаконично. Похоже, что из-за спешки Совет ЕС воспроизводил или слегка переиначивал общие критерии для введения санкций. 

Бремя доказывания в санкционных делах лежит на Совете ЕС. Однако совет может вводить презумпции, позволяющие перемещать бремя доказывания на заявителя. К примеру, широко применяется презумпция ведущего бизнесмена (leading businessperson). Она предусматривает, что если лицо имеет большое влияние в определенном секторе экономики, то правомерность санкций предполагается, пока бизнесмен не докажет обратное. Заявителю придется либо опровергать статус ведущего бизнесмена, либо доказывать отсутствие связей с государственной властью.

Одним из самых значимых дел Суда ЕС, где рассматривались презумпции, стало дело Anbouba v. Council (T-563/11, C-603/13). Сирийский бизнесмен Иссам Анбуба был включен в сирийский санкционный список, так как Совет ЕС посчитал, что он является ведущим сирийским бизнесменом, что предполагает активную поддержку политического режима. Совет ЕС доказал, что Анбуба — ведущий сирийский бизнесмен, но обосновать связь с политическим режимом было весьма непросто. Дело Анбубы привело к тому, что презумпция связанности ведущих бизнесменов и государственной власти была закреплена на уровне сирийского регламента.

Аналогичные изменения российского санкционного регламента (п. g ч. 1 ст. 3 Регламента Совета ЕС от 17.03.2014 № 269/2014) произошли после 24 февраля. Теперь там тоже предусмотрен критерий «ведущего бизнесмена, вовлеченного в экономический сектор, приносящий существенный доход российской власти». Некоторые заявители (Виктор Рашников, Евгений Зубицкий) оспаривают свое соответствие этому статусу. Другие (Герман Хан, Михаил Фридман) оспаривают правомерность внесения этого критерия в регламент.

Суд ЕС не только проверяет правомерность санкций в отношении конкретного лица, но и дает толкование самим критериям. Например, в деле Klyuyev v. Council (T-731/15) суд постановил, что не любые, а только существенные присвоение и растрата государственных средств являются основанием для введения санкций, тем самым ограничительно истолковав санкционный критерий. Очевидно, что критерии санкций Суд ЕС будет толковать и в российских делах.

Презумпции не мешают заявителям снимать санкции. В качестве примера можно привести дело Tay Za v. Council (C-376/10). Совет ЕС считал, что родственная связь сына крупнейшего подсанкционного бизнесмена Мьянмы Тай За достаточна для введения ограничений. Суд категорически не согласился с этим тезисом, указав, что необходимо было установить деловую, а не только родственную связь между фигурантом (сыном) санкционного списка и членом санкционного списка (отцом). 

Последние месяцы Совет ЕС активно вводил санкции против членов семей российских предпринимателей. Вероятно, не все из этих решений были должным образом обоснованы, так что прецедент Тай За может помочь российским заявителям.

Какие доказательства

Наконец, санкции могут быть сняты, если Совет ЕС допустил явную ошибку в доказательствах. В деле Safa Nicu Sepahan (C-45/15) Совет ЕС утверждал, что заявитель способствует поставке оборудования для ядерной программы Ирана. Вразумительных доказательств приведено не было, и Суд ЕС снял санкции. Более того, Совет ЕС ответил за свою ошибку — были взысканы убытки в пользу заявителя.

Наиболее актуальный пример ошибки в оценке доказательств — дело Sabra v. Council (T-249/20). Сирийский бизнесмен доказал, что Совет ЕС не учел, что заявитель давно дистанцировался от политической власти и не имел статуса ведущего сирийского бизнесмена.

После 24 февраля Совет ЕС вводил антироссийские санкции в экстренном режиме. Нередко в качестве доказательств использовались открытые источники вроде публикаций СМИ и корпоративных сайтов. Весьма вероятно, что не на каждое подсанкционное лицо Совет ЕС собрал досье, способное «устоять» в Суде ЕС. Следовательно, ошибка в оценке доказательств также может сработать.

Первое дело Суда ЕС, рассмотренное после 24 февраля, позволяет оптимистично оценивать подобные перспективы. В деле RT France v. Council (T-125/22) французское отделение Russia Today пыталось оспорить запрет на вещание на территории ЕС. 27 июля Суд ЕС отказал в снятии санкций. Вместе с тем суд отметил, что первые санкции были приняты в «экстраординарном контексте и в условиях чрезвычайной срочности». Полгода спустя политическая ситуация явно утратила столь экстраординарный характер. Суд ЕС косвенно признал, что Евросоюзу необходимо пространство для маневра и смягчения санкций. 

Европейская судебная практика показывает, что у российских подсанкционных лиц есть шансы на успешное оспаривание. Совет ЕС далеко не во всех случаях соблюдал европейские стандарты прав человека, вводя санкции, и это может помочь российским заявителям снять санкции. 

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора