Зеркальные претензии: почему Москве не нравится активность Польши на Украине

История с географией

Уходящие в глубь веков российско-польские противоречия общеизвестны в целом, но не многие пытаются в них по-настоящему разобраться. Обострения исторических споров обычно связаны с текущей политической конъюнктурой, а не с тем, что собственно происходило в прошлом. В то же время отмахнуться от истории не получится — ею определены нынешние границы государств, в ней коренятся незабытые обиды. Совсем недавно, в 2009-2010 годах, польские и российские руководители пытались преодолеть сложившиеся негативные тенденции. Тогда премьер Владимир Путин опубликовал примирительную статью в польской газете, посетил Польшу и принял участие в памятных мероприятиях, посвященных 70-й годовщине с начала Второй мировой войны. Незадолго до этого активизировалась работа российско-польской «Группы по сложным вопросам» — комиссии историков и международников во главе с бывшим министром иностранных дел Польши Адамом Даниэлем Ротфельдом и ректором МГИМО Анатолием Торкуновым. Тогда же в России и Польше были созданы параллельные и не зависящие друг от друга общественные центры «диалога и согласия». Польский центр теперь переименуется и переориентируется.

Известным со школьной скамьи, но и не вполне отрефлексированным остается значение Украины и Белоруссии в этом российско-польском контексте. У Достоевского поляки готовы признавать Россию в границах до 1772 года — до разделов Польши, то есть с российско-польской границей непосредственно под Ригой, Смоленском и Киевом. После распада Советского Союза независимость Украины от России воспринималась в Польше как принципиально важный вопрос. Это означало и особое внимание к российской политике на украинском направлении. 

По сведениям американских дипломатических источников, в ходе встречи Бориса Ельцина с польским президентом Лехом Валенсой в августе 1993 года последний, пытаясь заручиться спокойной реакцией России на движение Польши в НАТО, обещал российскому лидеру не вмешиваться в российско-украинские отношения, если дело не дойдет до военного вторжения. С российской стороны польские сигналы, судя по всему, интерпретировались как согласие на движение Украины в сторону евразийского, а не евроатлантического проекта. Однако уговорить Киев на интеграцию не получилось. Разворот украинских элит в сторону Запада встретил в западных политических кругах симпатию и поддержку, в особенности в Варшаве, даже если там лучше многих ощущали возможные риски. 

Евросоюз не спасает

Открытый конфликт Киева и Москвы хотя и добавил веса наиболее радикальным критикам России, выступающим теперь с позиции «мы же вас предупреждали», но не устранил различий в подходах отдельных стран Европейского союза. Интеграционному объединению удается держать санкционный фронт в тесном взаимодействии с США и оказывать разного рода поддержку Украине, но Польша и страны Балтии хотят большего. Польша же оказывается ключевой принимающей страной для украинских беженцев, что не дает забыть о боевых действиях, которые во многих странах Европы уже скорее воспринимаются как надоевший новостной фон. 

Украина затмила, но не устранила противоречий между институтами ЕС, с одной стороны, и Варшавой, а также Будапештом, с другой, по поводу соблюдения стандартов правового государства. Отношения между правящей в Польше партией «Право и справедливость» и крупнейшими игроками европейской политики по-прежнему весьма холодны. Польское руководство не намерено здесь идти на попятную, рассчитывая на большую поддержку в украинском вопросе. Внутренние противоречия могут ограничивать способности ЕС, но не все в него упирается. Львиная доля военной поддержки Украине обеспечена Соединенными Штатами, которых Польша при любом президенте видит ключевым союзником. Конфликт на Украине сплачивает и НАТО, где тоже бывает непросто прийти к консенсусу всех, но внимание все же концентрируется на военной безопасности, а не на внутреннем развитии стран-членов.

В конце июня на саммитах ЕС и НАТО радикальные критики России попытаются преодолеть сопротивление «умеренных», в частности, в вопросах предоставления Украине статуса кандидата на вступление в Евросоюз и полного отказа от ограничений, накладываемых Основополагающим актом Россия-НАТО 1997 года. Известны и идущие существенно дальше, но пока не вызвавшие в НАТО заметного энтузиазма польские предложения о миротворческой миссии на территории Украины. Все эти дискуссии находятся под непосредственным влиянием динамики конфликта: изменится ситуация — изменятся принимаемые меры. При всех спорах и разногласиях махнуть рукой на союзников и действовать в одиночку Польша, скорее всего, не решится.

Миражи Речи Посполитой

Сближение Украины и Польши, в частности, совместные усилия по организации таможенных и прочих процедур контроля для облегчения перемещения через границу, вызывает едкие комментарии официальных российских представителей. Польшу уличают в желании возродить большое польско-украинское государство, которое простиралось бы от Балтийского до Черного моря. Происходит это параллельно укреплению на Западе стандартного взгляда на политику России как на открыто имперскую. «Зеркальные» претензии друг к другу в отношениях России и Запада сейчас повсеместны. Это риторически удобно и размывает понятия правых и виноватых. Радикальные голоса уже не стесняясь обсуждают раздел Украины между Россией и Польшей как способ, найдя новый баланс, избежать ядерной войны и сопрягаются с официальными. Увы, вербальные игры чреваты реальными последствиями. 

Между Украиной и Польшей немало исторических споров, которые в другое время осложняли политические отношения. Но сейчас обеим странам не до того. Какие бы призраки прошлого не появлялись на горизонте, сегодняшняя политика Варшавы и Киева в отношении друг друга подчеркнуто уважительная и дружеская. Россия, в свою очередь, оставила и без того не слишком убедительные попытки выстроить хоть какой-то диалог с украинским руководством и делает ставку на силовые средства, неизбежно рождающие противодействие. В возможность перезагрузки российско-польских отношений в обозримой перспективе также ни одна из сторон не верит и не намерена инвестировать в них ни политически, ни экономически. 

Варшава пытается делать, что может, для поддержки Украины, но вопрос о том, удастся ли хотя бы заморозить конфликт и перевести в переговорное русло, решается не там, а в Москве и Киеве. Если эскалация продолжится, польские исторические сюжеты будут для ее исхода глубоко вторичны по сравнению с соотношением силовых потенциалов, военным искусством и совместными политическими решениями ведущих стран Запада.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора