Россия активно занимается импортозамещением с 2014 года. Основными направлениями были выбраны обеспечение продовольственной безопасности, развитие информационных технологий и машиностроения. Однако в условиях резко усилившегося санкционного давления, российские власти намерены резко ускорить этот процесс. В такой ситуации нелишним будет обратиться к опыту успешных программ импортозамещения в других странах.
Азиатская модель
Китай, Южная Корея и другие азиатские тигры при реализации своих планов экономического развития придерживались подхода «снизу-вверх». Он заключается в определении приоритетных направлений на основе анализа имеющихся конкурентных преимуществ. Его ключевой инструмент — стимулирование экспорта в отраслях, имеющих те или иные преимущества по сравнению с другими странами.
Например, в Южной Корее программа импортозамещения прошла четыре фазы развития, начиная с 1957 года. Первая фаза — индустриализация с помощью американских инвестиций: развитие трудоемких отраслей за счет дешевой рабочей силы. В это время государство подавляло деятельность профсоюзов, чтобы удержать низкую стоимость труда. Вторая фаза все еще характеризовалась упором на дешевый труд, однако главным фокусом стало развитие легкой промышленности.
В третью фазу усилия по импортозамещению были сконцентрированы на тяжелой и химической промышленности при значительной государственной поддержке, например, на ограничении участия иностранного капитала и инвестициях в образование населения. Переход к четвертой фазе, начиная с 90-х годов, характеризовался развитием индустрии высоких технологий. Он стал возможен благодаря последовательному развитию производственной базы, росту квалификации рабочей силы и последующему удорожанию труда, которое простимулировало внутренний спрос.
Похожая история и у Тайваня — в 1950-х правительством был принят курс на импортозамещение. Страна проходила те же фазы развития, что и Южная Корея, — от легкой промышленности к тяжелой и затем к высоким технологиям. На первых порах высокая доля государственного участия в программе импортозамещения сочеталась с большой ролью малых и средних предприятий в общей индустриализации. Государственные меры поддержки импортозамещения включали контроль курса валют, стимулирование внутреннего спроса на собственную продукцию через ограничение доступа частных предприятий к импорту.
С экономической точки зрения это более удачный подход, чем упор на создание аналогов иностранной продукции, при котором редко создается дополнительная ценность в производственной цепочке, а в стране локализуется только финальный этап сборки и брендинга. Кроме того, такая продукция ориентирована в основном на внутренний рынок, который в случае России составляет около 2% от мирового и в силу низкого уровня среднего дохода граждан обеспечивает устойчивый спрос лишь на базовые продукты и технологии.
Преимуществами Китая и других перечисленных стран являлся дешевый труд, и развитие экспорта шло в трудоемких отраслях промышленности. Со временем накопленные инвестиции переходили в более капитало- и наукоемкие отрасли. Рост производства высокотехнологичной продукции в Китае также связан со значительными инвестициями в геологоразведку и добычу редкоземельных металлов, которые необходимы в электронике и батареях, а также жестким контролем за уровнем экспорта таких металлов. В результате сейчас Китай уже занимается локализацией хай-тек технологий. Например, запустил программу Made in China 2025, в которой государство определило 10 приоритетных индустрий для развития.
Здесь важно отметить, что успех экспорта этих стран обусловлен именно правильным выбором своего конкурентного преимущества на мировом рынке. И это не обязательно труд. Например, существенным преимуществом Южной Кореи в какой-то момент оказалась логистическая близость к театру военных действий во Вьетнаме, что мотивировало США закупать продукцию для их армии именно там, так как это было дешевле.
Добавление ценности
Для России труд не может быть основным преимуществом, здесь другая демографическая ситуация, а также исторически более высокие требования к условиям труда и оплаты. Однако нашим существенным плюсом является наличие богатой минерально-сырьевой базы.
Поэтому наиболее перспективным направлением импортозамещения видится увеличение глубины переработки базовых ресурсов (металлов, нефти и газа, минеральных удобрений, сельскохозяйственной продукции и т. д.). Более того у России уже есть хорошие результаты на этом направлении. Например, производство и экспорт столь необходимых всему миру азотных удобрений — это, по сути, глубокая переработка российского газа. Экспорт же сырой нефти и газа, а также металлов без обработки (в слитках, слябах, чушках и т. д.) не соответствует этой концепции. Здесь мы теряем добавленную ценность, которая создается в странах-импортерах. Также нужно отметить крайне слабые, по оценкам Минпромторга, инвестиции в разведку и добычу редкоземельных металлов, а ведь именно эта отрасль может быть драйвером развития в России современной электронной промышленности.
Однако не стоит думать, что добывающим компаниям можно просто поставить задачу по увеличению глубины переработки и они ее выполнят. Маржинальность добывающего бизнеса всегда будет выше, а внимание топ-менеджмента добывающих компаний должно быть сфокусировано на основной деятельности, иначе она не будет эффективной. Более того, обрабатывающая промышленность требует других компетенций, в том числе инженерно-конструкторских и коммерческих.
Решением может стать создание кластеров по переработке первичных ресурсов: от леса до никеля, в которых будет предусмотрена инфраструктура для инвестиций и создания промышленных предприятий, получающих сырье по предсказуемой (возможно, привязанной к той или иной формуле) цене. Инструментом привлечения инвесторов могут быть и налоговые льготы, но это необязательное условие. Гораздо важнее поддержать предприятия в части закупки оборудования.
На основе таких кластеров и может создаваться новая экономика с более высокой добавленной ценностью. А заодно можно выполнить несколько особенно актуальных в эпоху санкций задач.
Во-первых, вновь создаваемые малые и средние предприятия, скорее всего, не станут объектами персональных санкций, а только секторальных, что упростит для них закупку импортных оборудования и технологий. Во-вторых, ограничения на экспорт российских ресурсов пока не распространяются на продукты переработки, что позволит сохранить общие объемы экспорта. И наконец, новые кластеры могут перерабатывать ресурсы и тем самым поддерживать внутренний спрос на них — то есть можно будет не сокращать добычу, несмотря на ожидаемое падение российского экспорта.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора