«Вы, Forbes, — атавизм нулевых. А если хвост сам не отпадает, его купируют». Это небольшая цитата из разговора с осведомленным приверженцем «жесткой линии» власти. А вот еще: «Все эти атавизмы 1990-х и нулевых — роскошь, которую мы в состоянии войны позволить не можем. Не допрет никак, что невозможно псевдолиберализмом заниматься в состоянии настоящей войны». Это странно слышать от главного редактора Forbes, но в чем-то я согласен со своим собеседником.
Читатели журнала, наверное, уже в курсе истории о внесении Минюстом фонда «Династия» Дмитрия Зимина в число иностранных агентов. Фонд «Династия» — настоящий памятник даже не нулевым или девяностым, а концу восьмидесятых. Романтическое время мирной революции, в которое исследователь из типичного советского института-«ящика» Дмитрий Зимин решил заниматься самостоятельным бизнесом. Время, когда казалось, что всего через десяток лет Россия станет демократической страной с развитой рыночной экономикой, где наука и образование будут главной общественной ценностью.
Последующие годы развеяли многие из иллюзий Зимина, кроме веры в прогресс и просвещение.
Но, кажется, теперь это не та скрепа, которую готово поддерживать государство.
Внося «Династию» в список иностранных агентов, Минюст руководствовался тем фактом, что деньги на благотворительные программы фонда его основатель Дмитрий Зимин переводил со своих счетов из-за рубежа. Этот закон, так же как и законы о «нежелательных иностранных организациях» или об ограничении доли иностранцев в СМИ, прямое следствие борьбы с тлетворным западным влиянием, опасным «в состоянии настоящей войны». Последовательная позиция? Однозначно.
Правда, та же Госдума (она же Кремль) приняла закон о деофшоризации (он же закон о контролируемых иностранных компаниях), по которому, если российский гражданин задекларировал свои средства за рубежом, они приравниваются к российским. Получается занятная картина. Государство считает «нежелательным» не хранение денег за рубежом — что тоже обоснованно, если вспомнить, что значительная часть госрезервов хранится за пределами страны, — а способ их инвестирования в Россию.
Парадокс? Да, но совершенно типичный для нашего времени. Финансировать институты-«ящики» для воспроизводства контрпродуктивной милитаристской системы — пожалуйста, образовывать население и уж тем более выпускать, например, атеистические книги Ричарда Докинза — ни-ни, не стоит. И неважно, что способность СССР долго удерживать высокую планку военно-промышленной конкуренции с Западом обеспечивалась в том числе приоритетом естественно-научного подхода в образовании, верой в научный прогресс, наконец. Теперь власть пытается получить плоды просвещения, не взращивая само дерево, ибо образованным населением труднее манипулировать и управлять.
Ситуация с «Династией» — частный случай коренной проблемы нынешнего государственного устройства в России, одно из проявлений причудливого мутанта советских, авторитарных, рыночных методов, целей и ценностей. Экономический популизм (например, майские указы 2013 года президента Путина по увеличению государственных зарплат) и резкий рост военных расходов легко сочетаются с жесткой установкой на соблюдение бюджетной дисциплины, пусть даже в условиях кризиса и падения доходов бюджета. В итоге получается ползучая милитаризация бюджета за счет сокращения социальных расходов. А разговоры про необходимость импортозамещения и технологической независимости сочетаются с монополизацией внутреннего рынка. Будто неизвестно, что в душных, закрытых авторитарных парниках инновации и научные прорывы просто не растут.
Война, которая идет сейчас в России, это не война с другими странами.
Это война тех самых российских атавизмов с неумолимым ходом истории. Выиграть сражение в этой войне можно. Выиграть войну у истории — нет.