Разгон протестующих на площади Таксим не занял много времени. Водометам нужно было всего несколько минут, чтобы доехать от расположенной в районе Бешикташ полицейской части. И баррикады им не помешали. А на прошлой неделе над площадью Таксим и парком Гези по вечерам кружили стайки китайских фонариков. Фонарики, как и международный символ движения «Occupy» — маски Гая Фокса, продавались на углу Таксима и Истикляль, напротив исписанного антиправительственными лозунгами Французского культурного центра. Стояли торговцы и на самой площади, и на подступах к возвышающемуся над ней холмом, на котором, собственно и расположен парк, ставший причиной конфликта.
Предприимчивые турки наладили торговлю многим из того, что могло понадобиться «оккупантам». Начиная с воды и еды и заканчивая баллончиками с краской (писать на стенах), масками для подводного плавания (защищать глаза от слезоточивого газа), циновками и покрывалами. Торговали кебабом и жареной рыбой. Бойко шла дикая торговля алкоголем — в основном пивом, но и крепким спиртным тоже. Ограничения стали одной из причин начала протеста. Как говорят люди: «Такой запрет слишком символичен — они тянут нас в сторону исламизации и покушаются на нашу свободу». Хотя по некоторым из гуляющих вовсе не скажешь, что они пьют символически.
Впрочем, площадь Таксим всегда отличалась тем, что на ней, несмотря на формальный запрет, открыто употребляли спиртное. Полицейские при этом делали вид, что не замечают явного нарушения. В последние же недели в центре европейского Стамбула установилась анархистская коммуна — Taksim Komünü.
В парке Гези царил полный «оккупай». На газонах расставлены палатки, разложены циновки. На них по утрам спят те, кто предыдущей ночью тут же пел и танцевал.
Все гордились тем, что относительно чисто.
С утра периодически проходили коллективные акции по уборке. Мешки с мусором выносили за какую-то не совсем четко обозначенную границу, за которой жил своей обыденной жизнью многомилионной город.
Найти эту незримую границу трудно. Если со стороны спуска в сторону залива и проспекта Долмабахче она более-менее четко видна по линии баррикад и сожженных автомобилей, то при приближении к Таксиму по знаменитой пешеходной улице Истикляль, переход к анархистской коммуне происходит постепенно. Единственные представители «нормального мира», которые иногда пересекает эту условную линию, — такси и кареты скорой помощи.
Борьба за историю
Почему же планы строительство торгового молла на месте парка Гези вызвали такую резкую реакцию общества? Дело не только и не столько в экологии, сколько в отношениях власти и общества. Таксим — это не просто площадь, одна из многих. Таксим — это символ.
Географически площадь расположена на одном из холмов западного Стамбула. Когда власти решили прорыть под ним со стороны бульвара Тарлабаши большой тоннель и построить масштабную подземную развязку, особых возражений это не вызвало. Эта часть города задыхается от пробок.
Но неожиданно один из архитекторов — городских активистов, обнаружил, что в план реконструкции под шумок включили и снос парка Гези. Аргумент — воссоздание исторического облика. Это вызвало возмущение. Не только из-за деревьев. А и из-за того что «историческим» можно считать разный облик.
Нужно только определиться, какая история для Турции важнее.
Некогда на месте парка Гези были казармы. Их неоднократно перестраивали и со временем они превратились в стадион. А в 1943 году находившаяся тогда у власти кемалистская Республиканская народная партия (CHP) решила придать городу более европейский вид и обратилась для этого к известному французскому урбанисту Анри Просту. Его совет оказался простым — стиль города изменит городской парк.
Трудно сказать, что именно подтолкнуло Эрдогана к решению парк снести. Возможно, желание вернуть к жизни символы времен Оттоманской империи и стереть из истории города следы соперников его партии. Возможно, желание увековечить свое имя мега-сооружением в центре старой столицы.
А возможно — просто семейственность и денежная заинтересованность.
Строительство торгово-развлекательного центра «Топчу Кышлысы» на месте парка Гези должна была вести компания зятя Эрдогана, Берата Альбайрака — Calik Holdings AS. К слову сказать, подразделение этого холдинга — Calik Energy — ключевая компания турецкого нефтегазового сектора.
Протесты серьезно нарушили его планы. Работы были остановлены. Стройка заброшена. Технику разбили манифестанты. Но надо помнить, что Эрдоган — человек весьма жесткий и авторитарный. Он не любит, когда ему перечат. Через два дня после начала акции против демонстрантов были отправлены подразделения Çevik kuvvet (турецкого ОМОНа). Тот начал поджигать палатки и применил слезоточивый газ.
Турки не захотели сдаваться. Тем более что площадь Таксим символична для них еще и тем, что на ней давно собирались левые. А во время митинга 1 мая 1977 года в результате провокации и последовавшего за ней хаоса погибло 42 человека. Многие до сих пор чтут их память. А некоторые леваки даже хотят, чтобы площадь Таксим переименовали в «Площадь 1 Мая». Кстати, в этом году Первомай на Таксиме был запрещен. Что также стало одной из причин недовольства.
Против большинства
Левоцентристские кемалисты из CHP говорят, что система, которую 90 лет назад создал Ататюрк, уже почти полностью разрушена. Им, например, не нравятся не столько планы преподавания основ религии в школе, сколько то, что поручить это хотят священнослужителям. При этом очень многие разделяющие такую точку зрения — вполне себе практикующие мусульмане.
Но Турция — это не Катар и даже не Египет. В ней мусульмане запросто могут быть убежденными марксистами-ленинистами. И существует молодежное мусульманское движение против исламизации и капитализма.
На площади Таксим звучали лозунги «Тайипа в отставку!» и «Правительство в отставку!». А находящиеся в сотни метров от них «оккупанты» из парка Гези постоянно подчеркивали, что они — вне политики. Это в основном разного вида гражданские активисты, урбанисты, экологи, представителях феминистских и ЛГБТ-организаций. «Оккупанты» вели семинары, пели, танцевали, играли в волейбол и нарды и… ждали. Требования, которые «Платформа солидарности Таксима» передала на днях властям подчеркнуто аполитичны. Сохранение парка, отказ от строительства нового моста через Босфор (что также повлечет за собой вырубку леса). Отказ впредь от использования слезоточивого газа.
Ну и конечно, отмена различных запретов.
Прекращение давления на университеты, суды и деятелей культуры. Есть и непонятные на первый взгляд причины для недовольства. Такие, например, как «консервативная мужская политика установления контроля над женским телом». На самом деле за этой сложной словесной конструкцией кроется обеспокоенность по поводу возможного ограничения абортов.
Право на них действительно хотят ограничить — Эрдоган и возглавляемая им Партия справедливости и развития (AKP) очень консервативны. Поэтому помимо упомянутой уже школьной реформы провозглашен курс на традиционные семейные ценности. В частности декларируется, что в каждой семье должно быть как минимум трое детей. При этом никто не задумывается, возможно ли насадить искусственно такое в стране, давным-давно пережившей демографический переход. И вообще зачем 74-миллионной Турции прирост населения? Но декларации в таких вещах куда важнее. И это очень похоже на Россию, где схожую инициативу только что выдвинула депутат Мизулина.
Долго искать параллели между Турцией и Россией не надо. Они напрашиваются сами. И разговоры о похожести стиля Тайипа Эрдогана и Владимира Путина сейчас быстро превращаются в банальную констатацию факта. Разница лишь в том, что сейчас в России установился гораздо более консервативный режим. В Турции пока еще нет фальсификаций на выборах и достаточно независимый суд. Впрочем, уже не совсем, так как в последнее время часть судей стала назначаться исполнительной властью. Критики Эрдогана замечают, что это дорога в никуда. Но ему, похоже, нужно завинчивание гаек. Которое, кстати, происходит на фоне исключительных экономических успехов.
Благосостояние и доходы граждан в среднем выросли в три раза за последние 10 лет.
Социальные институты работают достаточно хорошо. Уровень безработицы ниже, чем почти везде в ЕС. Выпускник вуза может претендовать на начальную зарплату в тысячу лир (чуть больше €400). Но по мере роста квалификации зарплата достаточно быстро достигает 4000-5000 лир. Это неплохо и по меркам многих стран ЕС.
Поэтому-то и популярен Эрдоган, а возглавляемая им AKP собрала на выборах два года назад 45% голосов. Поэтому-то из уст самого Эрдогана и близких к нему политиков все чаще звучат слова о том, что вступление в Евросоюз не очень-то Турции и нужно. В Европе затяжной кризис, а в Турции все в порядке! Турецкие западники со своей стороны тоже чувствуют себя обиженными на Европу. Ее политики требовали многочисленных изменений турецких законов и институтов, а взамен лишь говорили красивые слова и ничего не делали для вступления Турции в ЕС.
Но каким должен быть новый вектор развития для Турции? Арабские страны? Несмотря на протесты, Эрдоган не стал на днях отменять поездку по Северной Африке. Но все равно — настоящему сближению мешают много веков непростых отношений, обид и недоверия. А гражданская война в соседней Сирии стала для Турции серьезной проблемой. Сближение с Ираном не понравится партнерам Турции по НАТО.
Есть еще Кавказ, Украина и Россия. Турецкое отделение Организации черноморского сотрудничества (ЧОС) располагается во дворце Долмабахче, в котором находится и стамбульская резиденция премьер-министра. Для сравнения: московский офис этой организации не размещают в Кремле. Однако и это направление для Турции может иметь лишь ограниченное значение.
В результате, страна вынуждена вариться в собственном соку. Признавать это турецкой власти неприятно. Во время очередной рабочей встречи Турция — ЕС, которая прошла в Стамбуле 8 июня, Эрдоган всячески подчеркивал, что собрания на Таксиме и в парке Гези — это ни в коем случае не «арабская весна», а явление, похожее на Occupy Wall Street и недавние европейские акции протеста. А на критические высказывания европейских политиков о непропорциональном использовании силы раздраженно отвечал в таком духе, что «все это наше внутреннее дело, сами вы хороши».
Вообще в риторике Эрдогана по поводу происходящего сквозит неприкрытое раздражение. Кто собрался на площади? Мародеры и пьяницы! В результате, как и в случае с «бандерлогами», протест растет еще больше, а слово «чапулджу» (мародеры) быстро стало интернет-мемом и трансформировалось в англоязычное «chappuling». И вот уже у протеста появился еще один символ — стилизованное изображение Чарли Чаплина в противогазе.
Что дальше?
Тем временем Эрдоган множит свои выступления перед сторонниками, называя протестующих уже не мародерами и пьяницами, а ни много ни мало террористами. Сторонники Эрдогана, подобно рабочим «Уралвагонзавода» требуют пустить их на площадь — разобраться с протестом самостоятельно.
Эти встречи все более многочисленные, они проходят в разных городах и все больше напоминают предвыборную кампанию. Хотя до муниципальных выборов осталось несколько месяцев, а до парламентских — два года, по информации Jerusalem Post, внутри AKP идет активная дискуссия о возможности их досрочного проведения.
Но результаты голосования могут оказаться достаточно неожиданными.
Еще более правый, чем Эрдоган, политик — Девлет Бахчели — пока хранит молчание. Вряд ли он поддерживает протестующих. Но и на стороне власти не хочет выступать, понимая, что каждый день протеста ослабляет позиции AKP. Понимает это и Кемаль Келычдароглу — лидер левоцентристской кемалистской CHP. Хотя, несмотря на значимую поддержку на прошлых выборах (26%), ему не хватает харизмы и необходимой в турецкой политике экспрессивности.
Поэтому, как ни наивно звучат требования, выдвинутые «Солидарностью Таксима», все движется к той самой черте, когда политика начинает твориться не в кабинетах, а на площадях. Возможно, эта черта для Турции уже пройдена.
Поправки, принятые в турецкую конституцию 1982 года около трех лет назад, больше не позволяют армии вмешиваться в ситуацию для установления гражданского мира. Впрочем, среди генералитета остались лишь сторонники ультраконсервативного курса Эрдогана. А генералы — убежденные кемалисты по странному стечению обстоятельств и по разным приговорам сидят в тюрьмах. Хватит ли сил у регулярной, организованной по европейскому образцу полиции навести порядок? Или в события будет вовлечена иная сила?