Можно считать, что с 8 мая «эпоха дешевых денег» окончательно воцарилась в развитых странах: с этого дня базовая ставка ЕЦБ будет снижена до рекордной отметки в полпроцента. Таким образом, она сравняется с аналогичной ставкой Банка Англии, тогда как еще у двух ведущих мировых центробанков ставка рефинансирования даже ниже (у Банка Японии — в диапазоне от 0 до 0,1%, а у ФРС — от 0 до 0,25%), причем на протяжении уже почти пяти лет.
Центральные банки можно понять. Несмотря на колоссальное увеличение их балансов в последнее время, инфляция, за которой они главным образом призваны следить, не подает признаков какого бы то ни было оживления. Зато по остальным параметрам посткризисной ситуации кардинальных улучшений не заметно: темпы роста ведущих экономик по-прежнему остаются минимальными, а безработица, наоборот, устойчиво превышает долгосрочные средние уровни. В этой обстановке от властей требуются самые энергичные действия.
Самое простое и быстрое, что можно сделать для возобновления экономического роста, — это задействовать на полную мощь инструменты монетарной политики.
Однако к настоящему моменту, в точном соответствии с положениями кейнсианской теории, арсенал этот близок к исчерпанию: процентные ставки и так уже на нуле и дальнейшее их снижение практически невозможно (эксперименты с отрицательными ставками — пока еще явная экзотика). В свою очередь, все новые денежные инъекции никак не превращаются в инвестиции, а недвижно оседают на счетах банковской системы или перетекают в финансовые активы. Одновременно бегство спекулятивных капиталов с развитых на развивающиеся рынки, где ставка процента намного выше, угрожает чрезмерным укреплением их денежных единиц и очередным раундом дестабилизации уже в глобальном масштабе.
Очевидно, что долго так продолжаться не может. На что же рассчитывают денежные власти? Их базовый сценарий предусматривает постепенное возобновление экономического роста, снижение безработицы и пробуждение инфляции, после чего ставки можно будет повысить и все понемногу вернется на круги своя, к привычному ходу делового цикла. Вопреки всем своим прежним постулатам эту политику в апрельском докладе, посвященном финансовой стабильности, одобрил, хотя и с оговорками, МВФ.
Но все больше экспертов высказывают сомнения в реалистичности данного варианта развития событий. Они справедливо указывают на то, что достижения новой денежной политики с точки зрения экономического стимулирования до сих пор довольно скромны, а риски тем временем продолжают накапливаться. Получается, что каждый очередной шаг по пути монетарного стимулирования является все более вынужденным, поскольку сколько-нибудь приемлемой альтернативы, строго говоря, не видно.
Оптимисты настаивают на своем: позитивная реакция рынков свидетельствует о том, что стратегия выбрана верная и стимулирование нужно продолжать. Однако мир все больше втягивается в непредсказуемую по своим последствиям игру, четкая стратегия выхода из которой отсутствует. Хлынувшие на рынки баснословно дешевые деньги стирают грани между вложениями разной степени риска и отдачи, и для протыкания финансовых пузырей в один не слишком прекрасный момент может потребоваться такое повышение ставок, которое окажется несовместимым с продолжением экономического роста.
Рост процента будет угрожать и стабильности финансового сектора, значительная часть активов которого мгновенно обесценится.
Кроме того, количественное смягчение неизбежно сопровождается увеличением объемов госдолга, и повышение процентных ставок, когда бы оно ни произошло, грозит переходом долговой ситуации в неуправляемый режим. Прежде всего это касается Японии, где даже при сегодняшних, слабо отличных от нуля ставках почти треть бюджетных расходов идет на обслуживание долга, а годовые объемы его рефинансирования подтянулись к отметке 60% ВВП. К тому же любое обострение кризиса в одной из ведущих стран уже нельзя будет купировать путем массированных вливаний ликвидности из монетарных и фискальных источников — слишком дорого обошелся предыдущий раунд антикризисной операции.
Диссонанс между финансовым бумом и экономической стагнацией с каждым днем становится все отчетливее: в то время как доходности по государственным облигациям опустились до почти невероятных исторических минимумов, а фондовые индексы обновляют рекорды, озабоченность по поводу перспектив мировой экономики ничуть не ослабевает. Потому представляется, что оптимисты радуются напрасно: какие бы хитрые монетарные манипуляции ни предпринимались, дорожающие акции и облигации в конечном счете представляют собой не более чем долевые требования к будущим потокам — прибылям корпораций и налоговым поступлениям государств. Текущие цены финансовых инструментов неявно подразумевают быстрое восстановление экономики, но, если этого не случится, не будет и ожидаемых доходных потоков — и тогда раздутая стоимость активов также окажется фикцией.
Значит, впереди нас ждет либо настоящее экономическое чудо, либо серьезная рыночная коррекция.